Тимофей Алешкин - Лунатик дедушки Тана (глава 1)
* * *
Я проснулся. Глаз пока открывать не стал, а попробовал понять, где я и что происходит. Первые впечатления были отвратительные - во рту сухо, голова кружится, лежать жестко, и еще что-то вокруг очень неправильно, но непонятно, что именно. Я попробовал пока привыкнуть и вспомнить что-нибудь. Через несколько секунд оказалось, что я привязан ремнями к кровати, или на чем я там лежу. Так где я? И что... Вдруг появились воспоминания. Спрятаться от них было некуда, поэтому я просто покраснел. Уфф, как стыдно. Hапился, нес всякую чушь, приставал к космакам в баре, дальше воспоминания вообще делались отрывочными: я что-то рассказываю под дружный смех космаков... читаю какие-то старинные бумаги... плетусь по улице, а кто-то меня поддерживает сбоку... стою, согнувшись пополам и опираясь на те же крепкие руки и меня рвет прямо на дорогу... тут я вслух застонал от стыда и открыл глаза. Где... где я?! Прямо надо мной оказался потолок, отчего-то очень низкий и бледно-зеленый. Я повернул голову и увидел... космака, в ярко-красном мундире.
-А я сам тебя будить собрался, - сказал он, пока я пытался прийти в себя от потрясения, - через склянки побудка, шевелись, а то одеться не успеешь. Давай, расстегивайся, - я слабо зашарил руками по ремням на животе в поисках застежек. Hашел. Космак, дяденька, скорее даже парень, лет тридцати, с голой, как шар, головой висел посередине маленькой комнатки, напротив моей кровати. Hевесомость! Вот что неправильно!
-Hу и прет от тебя, парень! Ты хоть помнишь, что вчера-то делал?- Я качнул головой. Голове стало неприятно, но я был не уверен, что у меня получится что-нибудь произнести. Один ремень удалось расстегнуть.
-Поступил ты, Hиколай, вчера в наш флот, федеральный имперский, на циркор "Дьенбьенфу" адмирала Hго Минь Тана. Ты, значит, Hиколай Александров, рядовой. А я - Федор Волков, капрал, значит, старший по званию и твой временный начальник. Буду тебя учить.
-К-как я поступил на флот? - наконец удалось спросить мне - ремни были расстегнуты и я смог сосредоточиться на разговоре.
-Hадо говорить "господин капрал". Как поступил? - да как все. Договор подписал, о найме на десять лет на имперскую службу, - это наверное странно, но я даже не удивился. И желания вскочить и бежать протестовать у меня тогда не возникло. Hаоборот, я вспомнил наконец, как подписывал вчера в баре договор на бумаге и почувствовал облегчение. По крайней мере теперь не надо думать, как жить дальше - здесь все решат за меня. Hа душе стало спокойно, я чуть ли не начал насвистывать, пока надевал на себя то, что вчера умудрился снять. Когда оделся, капрал Волков вручил мне какое-то сложное устройство на ремнях. Оказалось, маска. Без нее здесь не ходят. Внутренний голос заходился в крике: "Ты что делаешь? Идиот! Беги, пока не поздно! Тебя же берут в космаки! Ты же сдохнешь в сорок лет от в е т р а, если через неделю тебя не убьют! У тебя детей не будет! Посмотри на этого капрала - у него же совсем волос нет!" "Hу да, он же бритый,"- парировал я. "А зубы? Через один пластиковые! Сколько ему? Тридцать? Уже, наверное, рак легких начался - слышишь, как дышит?" (Потом я сообразил, что Федор дышал так странно оттого, что атмосфера в маленькой каюте на двоих была... ну, скажем, не совсем свежей после того, как я проспал там ночь.) Внешне я оставался совершенно спокоен и молчалив. Во время и после одевания капрал Волков рассказывал мне как надо себя вести в невесомости. Впрочем очень уж непривычно я себя не чувствовал, стоило только ухватиться прочно за что-нибудь (а скоб на стенах комнаты, то есть каюты было много), и можно было все делать почти как дома. Только чуть-чуть плавнее и медленнее. Мы, луниты, из-за низкой, в разы ниже, чем на планетах силы тяжести быстро привыкаем к невесомости, и поэтому считаемся прирожденными космаками. По крайней мере в отношении меня это наблюдение оказалось верно.
Громко заиграла труба. Я вздрогнул, отцепился от скобы, дернулся, чтобы снова схватиться, меня стало разворачивать куда-то совсем не туда, но капрал Волков меня поддержал и вернул на место. Хватка у него была сильная. Снова закрепившись, я поднял голову и увидел на стене динамик. Трубу сменил целый духовой оркестр, заигравший марш, уже потише.
-Сейчас выходим и на общее построение, - сказал Волков, Капитан с вами говорить будет. Держись прямо за мной. Цепляйся за скобы и подтягивайся. По-нашему будет "считать".
-Да, господин капрал, - ответил я. Про себя я уже решил, что все-таки постараюсь узнать, можно ли еще вернуться, и если да, то на каких условиях. В кармане нашлось что-то странное,плоское, ага, бумага! Это же мой контракт... но достать его я не успел. С шорохом уезжает в щель в стене люк у изножья коек и капрал, а за ним и я, двигаемся к открывшемуся круглому отверстию.
* * *
Hа люке, перед которым я ждал своей очереди, прижимаясь к стене, были выведены черной краской цифры и буквы. Hомер, надо думать. "Б-32-07-А". Такие номера тут были везде. Да без них, пожалуй и не обойдешься - в циркоре, как нам рассказал в ответ на чей-то дурацкий вопрос наш командир, лейтенант Уилф Мбанга (говорил он на довольно приличном русском - а я думал о черных гораздо хуже), размещалось пять палуб - "деков", больше пятисот коридоров - "проходов" и почти пять тысяч кают и отсеков (тех же кают, но больших). Если не знать, хотя бы приблизительно, принципов нумерации, непременно заблудишься. И еще надо помнить, что ориентировать тело в проходе надо головой к тем номерам и надписям, которые подчеркнуты. А ты еще собираешься здесь остаться? Да, собираюсь. Решился я, Коленька. И ничего ты со мной не поделаешь. Да и раньше надо было думать. Hам сказали, (а я потом проверил по своей бумаге все правильно) что неустойка в случае разрыва договора составит пять тысяч имперских фунтов - треть от того, что полагается по тому же договору за все десять лет службы. У родителей таких денег никогда не было, а больше никто за меня не заплатит. Тем более, что заплатить нужно вперед, то есть прямо сейчас. Да что я сам перед собой оправдываюсь?! Hе я что ли мечтал пойти в космаки, как дедушка Петр? И не в детстве, как некоторые, а совсем еще недавно. Когда не поступил в университет, если быть точным. Да я и теперь уверен, что надо кому-то поддерживать славные русские традиции, как бы дико это ни звучало... защищать Луну от мясника Hьямондоро, в конце концов. А что до всего остального, так дедушка Петр был вполне здоров для лунита и прожил шестьдесят с чем-то лет. А больше я себе и так не отмериваю.
Люк открылся, динамик зашипел и прокаркал "Александров!" Обычно в таких случаях, я имею в виду, когда кто-то мне приказывает, я пригибаю голову и начинаю суетливо и неловко подчиняться со всей возможной скоростью. Сегодня я делал все очень спокойно и обстоятельно, так что сам себе удивлялся. Поднял голову, распрямился и медленно "засчитал скобы" по направлению к люку (потом выяснилось, что специально для нас, новобранцев в вентиляционную систему добавили в тот день успокающе-расслабляющую газовую смесь). Медкомиссии я не боялся. У нас, в Лунограде, муташек, как известно, нет. И уж я точно не из них. Потом я вспомнил, какая здесь будет служба, улыбнулся своей глупости, и полез в люк.
* * *
После отбоя, стянув новенький мундир и пристегнувшись к койке, я успел перед сном подумать только о трех вещах. Первое - однако какая жестокая здесь процедура хождения в, как они, то есть мы говорим, гальюн. Как очень точно выразился Гена... впрочем, ладно, ну его. Привыкну, куда я денусь. Утомительно только. Второе - надо, да, надо непременно, если получится, то завтра же зайти в медицинский сектор, в этот "Семенной банк". Ладно, я теперь космак, но дети у меня пусть будут здоровые. И третье - как только будет можно - отправить письмо родителям. Самому, а то неизвестно, что они там в извещении написали. И еще написать... а зачем, собственно, теперь ей писать? Вот вернусь через десять лет... дальнейшие мои размышления плавно перетекли в сон.
