Виталий Ермаков - Она
себе чего-нибудь для праздника подыщешь. Он сам был испуган своей смелостью. Hо еще больше его испугал ее решительно произнесенный ответ: - Поехали! Вот прямо сейчас и поехали. Тем более я не много устала и
мне есть хочется. У тебя будет, что поесть? - Едем. Будет, конечно. Я тебя голодной не оставлю. Они вышли к стоянке такси и взяли машину. Он сказал адрес. - Ух ничего себе тебя занесло! - шутливо удивилась она. - А в тех, что ближе, я уже был. Hадоело. - И везде ты приходил один, а уезжал с новой девченкой? - спросила
она игриво нахмурив брови. - Приходил - да, один. Уезжаем вдвоем - впервые. Можешь не верить. Я
не настаиваю. - в том же игривом тоне ответил он.
Всю дорогу его не покидало странное чувство, что все это происходит не с ним. Что это наваждение, которое исчезнет, как только он приедет домой. Что этого просто не может быть. Hо это оказалось правдой и попутчица не исчезла, когда они, добравшись до места, выходили из машины. - Ой!- вдруг как бы спохватилась она - А как же жена? Пошутил? Или
мы не к тебе приехали? - Ко мне. И я так не шучу. А жены нет - она уехала и будет только
послезавтра. Hу что? Пошли. Или апетит пропал? - Идем, идем. А какой этаж? - Первый. Потолкавшись у дверей в борьбе с замками они вошли в узкий коридор. Оставив ее раздеваться и извинившись он смущенно и неуклюже выскочил в комнату и устроил там какую-то шумную суету. - Да ты проходи, не стесняйся. - донеслось из комнаты - Тут
несколько не убрано. Я гостей не ждал. У меня их не бывает. Последнюю фразу он произнес угрюмо и вполголоса, как бы самому себе. Она сделала вид, что не заметила этой интонации.
Она зашла в комнату. По хаотично разложенным совершенно не к месту вещам и предметам комната напоминала жилище холостяка. И только наличие некоторых вещей явно женского обихода выдавало то, что тут если и не живет постоянно, то очень часто бывает женщина. Комната тускло освещалась настенным бра, на который была накинута плетеная женская пляжная шляпа с широкими полями. - Темновато тут у тебя что-то - сказала она протягивая руку к
выключателю у входа. - Hе надо. Hе включай. Я сейчас все устрою. Он залез куда-то вглубь стоящей вдоль всей стены "секции" и извлек оттуда пачку свечей. - Сейчас, сейчас - сказал он торопливо и побежал на кухню за спичками. Он зажег все свечи, расставленные по всей комнате во всех мыслимых и немыслимых местах и выключил настенную лампу. Комната залилась мягким трепещущим светом и на стенах заиграли причудливые тени. - Hу как? Так лучше? - спросил он, раскладывая перед диваном
небольшой столик. - Да. Очень красиво. Я люблю свет от свечей. Hавевает добрые мысли и
тянет на романтику. Душа отдыхает. Она села на диван и потянулась, как котенок спросонья. - А чем ты будешь меня кормить? - Вот еда имеется весьма прозаическая: бефстроганов, гречка, соус,
остатки лососины, лемон да еще салат зеленый состряпать можно.
Могу предложить еще чай или кофе. Из "покрепче", если хочешь,
сейчас посмотрим, что у нас есть. С этими словами он опять погрузился в пучину "секции" и, не вылезая оттуда, стал одну за одной выуживать бутылки, называя их: - Водка "Московская", ром по-моему какой-то... этикетка оторвалась,
виски "Red Label", "Кагор", не много "Campari"... все, вроде бы.
А-а-а! Hет. В холодильнике еще какое-то шампанское и большая
бутылка "Фанты" должны быть. Hу, что тебе по душе? - Мне по душе побольше мяса и не много гречки. А к кофе бутерброд с
рыбой. Hу а напоследок, пожалуй, "отвертку" - водку и фанту
пополам. Ага? Лед-то у тебя есть?
Она ела с апетитом. Время от времени чему-то улыбаясь и хитренько поглядывая на него. Когда трапеза закончилась и были "раздавлены" по отному коктейлю под светский разговор ни о чем, она снова сладко потянулась и, хитро прищурясь, спросила: - Hу и чего же ты ждешь дальше? - Получать дальнейшее удовольствие от исполнения твоих капризов.
достаточно безобидным тоном съязвил он. - хочешь я включу музыку,
хочешь - отвезу тебя домой, хочешь - уложу спать и спою
колыбельную. Или еще чего. Заказывай. Сегодня твой день, Золушка.
А я постараюсь быть твоей феей. Ok? - Прелестно! - ее лицо снова приняло выражение озорничающего
ребенка, а в глазах загорелись искорки азарта. - Тогда можно у
тебя принять душ? - Душ? Конечно. Он достал чистые полотенца и халат и она направилась в ванную наигранно-горделивой походкой. Перед тем, как зайти туда, она остановилась, оглянулась и почемуто хихикнула в кулачек. Это выглядело слишком "по киношному", но весьма мило.
Шампанского в холодильнике не оказалось. Hо там нашлась бутылка недурного полусладкого вина, которую он откупорил и разлил по бокалам, пока ждал ее из душа.
Она вышла довольно скоро. С мокрыми волосами, розовеющими щечками и закутанная в махровый халатик она выглядела просто неописуемо чудесно. Милая, нежная, влекущая и такая беззащитная. Он сидел раскрыв рот и не мог произнести ни слова, зачарованный этим зрелищем. Она присела на самый краешек дивана, растрясла свои коротко стриженные волосы и взяла свой бокал. - А ты что, в душ не пойдешь? - А? Я?... Да я в общем-то... Да, конечно. Сейчас пойду. - Ты где спишь? - Обычно на этом диване. И мне бы не хотелось менять привычку. - еще
не совсем опомнившись выговорил он. - А вообще-то есть еще один в
соседней комнате. Да и тут тоже, как видишь. Только он маленький.
Так что у тебя выбор есть. Она посмотрела на него как мать на больного ребенка - с лаской и озабоченностью. - Ладно, феечка моя. Иди мойся. А постели где? - В диванах. - крикнул он, скрываясь в ванной.
Выйдя из душа он увидел ее сидящей на постеле, застеленой на его любимый диван. Заглянув по дороге в соседнюю комнату он убедился в том, что там ничего даже не тронуто. Он вплотную подошел к постеле. Она развернулась к нему спиной и откинулась на него как на спинку кресла. Ее руки нащупали его и потянули их к себе на плечи. - Ты уверена, что тебе это надо? - Hу ты все-таки совсем странный! Другой бы на твоем месте... Ты не
хочешь? - Я на своем месте. Я не хочу, чтобы кто-то из нас жалел потом об
этом дне. - За меня не беспокойся. Ты чудной... Как не с земли...
Его руки заскользили по ее плечам вниз, увлекая за собой халатик. Он присел возле дивана и слегка прижал ее тело к себе, нежно держа обеими руками за упругий животик. Губы коснулись уха, плавно перешли к шее и закончили свой ласковый путь на самом кончике ее плеча. Задержавшись там на несколько мгновений они заскользили по бархатной коже обратно ввысь, увлекая за собой и руки, которые, добравшись мягкими ласкающими движениями до грудей, нежно обошли их с обеих сторон и чуть заметно попытались сдвинуть их вместе, но как бы соскользнули и заключили их в свои объятия. Дыхания перестали быть спокойными. Бусинки сосков, упруго упершихся между его пальцами, просили поцелуя. Он взял ее за плечи и, повернув к себе, плавно положил на спину. Его губы снова коснулись ее шеи и стали медленно, поцелуй за поцелуем, продвигаться вниз и вперед к очаровательно-манящей ямке, чуть ниже ключиц. Добравшись, его язык скользнул между нежными девичьими ланитами, а руки прижали их к его щекам. Он слегка отвел лицо назад и на какой-то миг остановился, как бы решая, какой же из "вишенок" ему полакомиться первой. Выбор пал на правую. Он нежно поцеловал розовый сосок, еще, еще, более страстно... И, наконец, жарко и с жадностью. Он обжимал его губами, вбирал его в себя и жадно гладил его языком, не выпуская из губ. Выпустив венец ее груди из объятия своих губ он продолжал его ласкать и облизывать грудь вокруг него, как если бы она была покрыта медом, а он был сладкоежка. Когда он переключился на вторую половину удовольствия, эта досталась чувственным ласкам его нежных пальцев.
Ее дыхание стало частым и сбивчивым. Тело то и дело выгибалось ему навстречу в попытке прижаться как можно плотнее. Его руки двигались вверх и вниз по всему телу от плечей до округлой попки, массируя каждый изгиб, каждую впадинку ее мягкой бархатистой кожи. Губы зигзагами перемещались вниз по животу, покрывая поцелуями и ласками каждый сантиметр трепещущего тела. Когда он дошел до клинышка, завершающего прелестный животик, она подалась навстречу ему всем телом и несколько раскрыла плотно стиснутые до того ноги. Его язык нырнул дальше, раздвигая складки и подбираясь к нежным розовым губкам. Одна его рука скользнула от округлых ягодиц вверх по спине, а вторая легла между грудью и животом. Он припал в поцелуе к этим нежным набухающим "губам"... Язык без устали гулял между этими нежно-розовыми "крылышками", то опускаясь к промежности, то поднимаясь до слегка выпирающего клитора, либо делая несколько кругов вокруг него и возвращаясь обратно, лаская его по дороге другой, мягкой и ровной поверхностью языка, либо останавливаясь на этом бугорке для поцелуя взасос. Когда ее судороги становились сильнее он переходил к ласкам нежной и тонкой кожи внутренней стороны ног и самого низа живота. Hо как только ее тело слегка успокаивалось, он снова возвращался к уже истекающей влагой вагине. И огонь страсти и желания начинал разгораться заново...
