userPC - Annotation
пытался унизить – взяв его за руку, я прижала его к тому месту напротив шкафчика, где мы с
ним ругались прошлой осенью. Я отклонилась назад, обняв его за талию, прижимая к себе.
- Ты вторгся в мое личное пространство и накрыл собой, как и сейчас – шепнула я – В конечном
итоге мне было чертовски неудобно перед всей школой. Помнишь?
Я высказала все. Мы больше не должны бояться говорить на эту тему. Я готова посмеяться над
той ситуацией, ведь я уже достаточно наплакалась в прошлом. Мы должны взглянуть в лицо
нашим страхам, и двигаться дальше.
- Ты был злым – настаивала я.
Он пришел сюда, как только я вышла из душа, выгнал из раздевалки всех девчонок, и начал
запугивать меня, пока я пыталась стоять перед ним в одном только полотенце. Кое-кому все-таки
удалось пробраться в раздевалку, и сделать снимки. Хоть мы ничего и не сделали, но люди, увидев меня почти голой в раздевалке с парнем, думали по-другому.
Взгляд Джареда, такой мягкий, когда он смотрел на меня, сейчас стал обжигающим. Я вцепилась
в лацкан его пиджака и прижалась к нему, желая создать приятные воспоминания в этом месте.
Его лицо было в дюйме от меня, и я задержала дыхание, когда его рука гладила мои ноги, задирая платье все выше и выше.
- Значит, мы пришли к тому, с чего начали – шептал он около моих губ – Ты собираешься
ударить меня, как я того заслуживаю?
Я растерялась, но потом улыбнулась. Я обошла его, запрыгнула на скамейку позади него,
возвысившись над ним, и любовалась его удивленными глазами, когда он повернулся лицом ко
мне. Я положила руки на шкафчик, по бокам от его лица, и наклонилась к нему.
- Если я хоть пальцем к тебе притронусь – я шепотом повторяла его слова, сказанные мне
несколько месяцев тому назад – то только тогда, когда ты сам этого захочешь.
Я запрокинула голову, играя с ним – Так как? Ты хочешь этого?
Он взял мое лицо в ладони и начал умолять – Да. – И затем накрыл мои губы – Черт да.
И я растаяла.
Я всегда таю.
Глава 1
Джаред. Наши дни.
Дети – это кошмар.
Маленькие поганцы, постоянно сводящие тебя с ума. Сначала ты им все объясняешь, затем
повторяешь то же самое, потому что в первый раз они тебя не слушали, и как только ты все
расскажешь, они задают вопросы, ответы на которые ты давал последние 20 минут!
И вопросы. Твою мать, эти вопросы!
Некоторые из них за день говорят больше слов, чем я за всю свою сознательную жизнь. И тебе
никуда от этого не деться, ведь они постоянно ходят за тобой хвостиком.
- Джаред! Я хочу голубой шлем, Коннор был в нем в прошлый раз, сейчас моя очередь – плакал
мальчуган со светлыми волосами, пока остальные дети были уже на трассе, садились в
автомобили для картинга и готовились к заезду на два круга.
Я почесал подбородок, сделал успокаивающий вдох, пока ходил по треку и проверял
оборудование. – Какая разница, какого цвета на тебе шлем? – зарычал я, мышцы спины слегка
напряглись.
Блондинчик – черт, все время забываю его имя – поднял голову, он уже был готов расплакаться –
Но… так нечестно! Он уже дважды в нем катался, а я…
- Надевай черный – скомандовал я – Ты же помнишь, он счастливый.
Он нахмурился и почесал нос – Правда?
- Да – я соврал, жаркое калифорнийское солнце обжигало мои плечи сквозь черную футболку. –
Ты был в нем, когда мы перевернулись в коляске три недели назад. И он защитил тебя.
- Мне казалось, я был в голубом шлеме.
- Нет, в черном – я снова соврал.
Если честно, я понятия не имел, в каком шлеме он был. Мне должно было быть стыдно за это, но никакого сожаления я не испытывал. Когда дети становились неразумными, я был готов на
все, лишь бы они делали то, что я им говорил.
– Поторапливайся – крикнул я, слыша, как начали заводиться моторы детских машинок – Иначе
они уедут без тебя.
Он рванул к дальней стене, где были полки со шлемами, и схватил черный. Я наблюдал, как
детишки, в возрасте от пяти до восьми лет, залазили в машинки, пристегивались и поднимали
большие пальцы. Их тоненькие ручки вцепились в руль, и я понимал, что в этот момент на моем
лице широкая улыбка. Эта часть была не так уж и плоха.
Сложив руки на груди, я с гордостью смотрел, как они стартуют, как он или она делает успехи в
вождении, по сравнению с прошлыми неделями. Их блестящие шлемы сверкали на солнце, а
маленькие двигатели ревели вдали на треке. Некоторые детки все еще газовали и не могли
тронуться с места, в то время как другие уже заходили на поворот.
Было сложно испытывать терпение, когда тебе хочется быть победителем в гонке, но некоторые
из них понимали, что тут дело не только в скорости, но и правильном вождении. И главное, надо
не просто обогнать машину, а удержать свое преимущество.
Но все же, обучаясь этому, они здорово развлекались. Вот если бы во времена моего детства
было такое место…
Но даже сейчас, в 22 года, я благодарен за все.
Когда эти детишки впервые вошли в эту дверь, они не умели ничего, а сейчас разъезжают по
треку, словно это их задний двор. И все это благодаря мне и другим волонтерам. Здесь они
всегда были счастливы, широко улыбались, и смотрели на меня с восхищением.
Да и вообще они хотели быть рядом со мной. И черт его знает почему, но в одном я точно был
уверен. Как бы сильно я не жаловался, как ни пытался отсидеться в своем офисе, чтобы
запастись каплей терпения, я реально и без сомнения хотел проводить с ними больше времени.
Некоторые из этих поганцев были клевыми.
Когда я не путешествовал и не работал на треке, не гонял со своей командой, я был здесь, помогал этой детской программе.
Конечно, это был не просто детский картинг, это еще и гараж, магазин, где многие водители и их
девушки зависали или ремонтировали свои мотоциклы.
В колонках заиграла песня Godsmack «Something Different» и я посмотрел на небо, солнце тут
же ослепило меня. А дома, наверное, сейчас грозы. Июни в Шелбурн Фолс всегда были
дождливыми.
- Вот – приказным тоном сказала Паша, тыкнув папкой с документами мне в грудь. – Подпиши.
Я взял бумаги, глядя сквозь очки на мою помощницу с черно-фиолетовыми волосами, пока мимо
нас проносились детские карты.
- Что это такое? – я щелкнул ручкой, и посмотрел, что это был заказ на доставку.
Она отвечала, глядя на трек – Это заказ на запчасти для твоего мотоцикла. Я отправляю их в
Техас. Твоя команда получит их как раз в августе, когда ты будешь там.
Я опустил руку – Так это же через два месяца! – воскликнул я – Откуда ты знаешь, что их не
растащат, пока я до них доберусь?
Остин будет первым городом, куда я отправлюсь, когда приступлю к гонкам. Я понимал ход ее
мыслей. До этого мне не нужны будут эти детали, но все же не хотелось, чтобы дорогостоящие
запчасти валялись просто так. Уж лучше пусть они будут здесь, со мной в Калифорнии, чем без
присмотра в трех штатах от меня.
Но она стрельнула в меня таким взглядом, словно я ей насыпал горчицы в блинчики. –
Остальные два документа – это выписки со счетов – она продолжала говорить, не обращая
внимания на мою реакцию – И договор по рекламной компании «ДТ Рэйсинг».
Затем она наклонилась и посмотрела весьма презрительно – А ты не считаешь, что это банально
– называть фирму своими инициалами?
Я опустил глаза на документы и начал подписывать – Это не мои инициалы – промямлил я. – И я
плачу тебе не за то, чтобы ты высказывала свое мнение по каждому вопросу и бесила меня.
Я протянул ей папку, и она улыбнулась – Конечно, ты платишь мне за то, чтобы я помнила день
рождения твоей мамы. А также за то, что я обновляю музыку на твоем айподе, занимаюсь
твоими счетами, забочусь о твоих мотоциклах, составляю твое расписание, бронирую тебе
билеты, заполняю твой холодильник исключительно любимыми продуктами… И мое самое
любимое – я звоню тебе через 30 минут после начала какой-либо вечеринки, и даю тебе вескую
причину, чтобы уйти, потому что ты ненавидишь людей.
Ее тон был настолько язвительным, что я даже рад, что у меня есть младший брат, а не сестра.
Я не ненавидел людей. Ладно-ладно. Большинство из них я ненавидел.
Она продолжила – Я регулярно записываю тебя на стрижку, я занимаюсь этим местом и твоей
страницей на Фэйсбуке, и кстати, я в восторге от большинства фоток цыпочек топлес, которые
ты получаешь, и я первый человек, кому ты звонишь, когда хочешь на кого-нибудь наорать – Она
поставила руки на пояс. – Я ничего не забыла?
Я шумно выдохнул и покусывал губу, пока она не развернулась и ушла. Я знал, она сейчас
возвращалась в магазин с явной самодовольной улыбкой на лице. Она знала, что она ценный
сотрудник, и мне кроме нее никто не нужен. Может я и препирался с ней, но она была права.
