Галина Гордиенко - Гран-при за лучший прикол
― Я не младенец, ― обиделась Динка. ― Я уже большая!
Тамара машинально погладила племянницу по пушистой голове. Мишка сказал:
― И в торговлю тебе нельзя, ты мгновенно проторгуешься, там врать нужно уметь…
― Будто твоя мать не умеет! ― хмыкнула Тамара.
― И обвешивать, ― сурово посмотрел на молодую тетку Мишка.
На это Тамара не нашлась, что возразить. Лелька смотрела насмешливо, но молчала.
Тамару почему-то это встревожило. Она погрозила сестре пальцем и воскликнула:
― Только без глупостей! Если тебе действительно нужны деньги, я займу!
― И у меня почти три тысячи в копилке, ― Мишка кивком указал на пластиковую коробку из-под дискет. ― Я могу так дать. Без возврата. Я, мам, потом еще накоплю!
― Дело не в деньгах, ― безмятежно улыбнулась Лелька. ― Я просто устала сидеть в четырех стенах.
― Будто ты в них когда сидела!
― Мне интересны люди, ― будто не услышала сестры Лелька. ― Я устала от одиночества.
― А мы? ― Динкины губы обиженно задрожали.
Лелька нежно поцеловала дочь в лоб.
― Я говорю о новых знакомствах, Диночка!
Динка непонимающе захлопала ресницами. Тамара ядовито пояснила:
― Твоя мать на старости лет с ума сошла!
― Вот-вот, ― Лелька подняла палец вверх. ― Мне уже тридцать три, а я все еще не состоялась э-э…
― Как личность? ― подсказал Мишка.
― Пусть так, ― не стала возражать Лелька. ― Жена и мать, только и всего. Ни работы, ни толковой специальности ― ничего.
― Ах ты ж, Боже мой, ― усмехнулась Тамара. ― Как все запущено!
Лелькины глаза упрямо сверкнули. Большущие, темно-синие, Динка с Мишкой такие же унаследовали.
Тамара посмотрела на часы и сказала:
― Нам пора, Крысеныш. Уже девять вечера, а мы еще не гуляли.
Бультерьер опасливо покосился на угрюмого кота ― Коська все это время столбом просидел в двух шагах ― и прижался к ногам хозяйки.
Тамара обернулась к сестре и сочувственно буркнула:
― Ищи, если подперло. Только… ― И она безнадежно махнула рукой.
― Что «только»?
― Не возьмут с ребенком на приличное место, ― хмуро бросила Тамара, цепляя Крыса на поводок. ― И потом ― куда ты хочешь? Не продавцом же, в самом деле!
Лелька задумалась.
В комнате повисла напряженная тишина. Все терпеливо ждали. Даже маленькая Динка с любопытством смотрела на мать и молчала. И Коська не сводил холодного взгляда с хозяйки, ожидая ― что ж еще выкинет эта ненадежная двуногая.
― Секретарем могу, ― неуверенно произнесла Лелька. ― Я ж компом неплохо владею. И языки знаю. Английский, польский и немного немецкий. Да, еще украинский!
― С ума сошла! ― искренне возмутилась Тамара. Обошла вокруг сестры, придирчиво рассматривая ее хрупкую фигурку, и вынесла приговор: ― Конечно, маленькая собачка до старости щенок, но… Стара ты для этой должности, мать! Посмотри объявления и забудь о секретарстве как о дурном сне!
Тамара взяла со стола рекламную газету. Нашла нужный раздел и выразительно прочла:
― Приглашается секретарь-референт. Та-ак… Что от него хотят? Вот ― комп, английский, коммуникабельность ― это в порядке… О! Требования: возраст от двадцати до двадцати пяти. Слышишь, Лелька? До двадцати пяти!
Лелька через плечо заглянула в газету и нахмурилась. Тамара ткнула пальцем в нужную строку.
― Еще вот неплохо ― дизайнер, ты б смогла, я уверена. Но и тут указано: от двадцати до тридцати! Ага, ― снова секретарь. И снова пролет, до тридцати лет нужна дамочка!
― Но мне всего тридцать три! ― запротестовала Лелька.
― Всего, ― хмыкнула Тамара. ― Или уже?
Лелька покраснела. Миша встревоженно воскликнул:
― Ма, ты самая красивая, не сомневайся! Все мальчишки в нашем классе так считают!
― И папа, ― Динка зарылась лицом в материнские колени.
Лелька бросила быстрый взгляд в зеркало, и собственное отражение вдруг показалось незнакомым. Лелька знать не хотела эту растерянную ― немолодую, как выяснилось! ― женщину с усталым лицом.
Неужели это она?!
Лелька задрожала от злости. И от бессильной ненависти к мерзкой цифре «тридцать три».
Библейский возраст!
Самый расцвет, если верить литературе.
Почему ж ей так плохо?!
Она сжала кулаки, принимая решение. Потом улыбнулась и холодно сказала сестре:
― Ставлю свою золотую цепочку и гранатовый кулон, ― я в течение следующей недели устроюсь секретарем-референтом в самую крутую фирму! Пусть в ту, по объявлению. Если они еще не нашли секретаря.
― Там ограничение по возрасту, ― осторожно напомнила Тамара. ― Не забыла?
― А мне плевать!
Тамара покачала головой, но возражать не рискнула. Динка возбужденно спросила тетку:
― Если маму не возьмут на работу, дашь мне поносить свой новый кулончик?
― Обязательно, ― пробормотала Тамара, озабоченно всматриваясь в упрямое лицо старшей сестры.
― А если возьмут? ― вкрадчиво поинтересовался Миша.
Тамара растерянно моргнула. Динка в ожидании ответа открыла рот. Лелька нехорошо улыбнулась. Подумала и объявила:
― Тогда Тамара помирится с Лешей, приведет его к нам в гости, и мы отпразднуем их помолвку!
― Круто, ― с уважением посмотрел на мать Миша.
Тамара глядела ошеломленно, ее глаза сейчас ничем не отличались от Динкиных. Такие же круглые и изумленные.
― Или слабо? ― хмыкнула Лелька.
Ее лицо вновь жизнерадостно сияло. Сейчас Лелька ничем не напоминала свое недавнее отражение в зеркале.
У нее появилась цель!
Еще ни разу не случалось, чтобы Лелька проигрывала.
ГЛАВА ВТОРАЯ
На этот раз к делу Лелька приступила со всей ответственностью. На кону стояла ее честь! Ну и еще кое-что.
Во-первых, нужно просто устроиться на работу. Надоело сидеть в четырех стенах, хотелось хлебнуть свежего воздуха свободы
Во-вторых, Лельку страшно оскорбляло, что кто-то смеет судить о ее деловых качествах походя, не глядя. Небрежно вычеркивая из списка живых только из-за возраста.
Ведь глупо!
Бывает, человек и в двадцать старик, ни на что не способен, ничем не интересуется. А бывает ― и в семьдесят молод. Чем ни займется, все получается, энергия в нем так и кипит, любого молодого позади оставит.
К каждому нужен индивидуальный подход, неужели непонятно?
Она, Лелька, еще посмеется над этими снобами, оскорбляющими ее заглазно своими объявлениями в газетах.
Тридцать три года их не устраивают, подумать только!
В старушки записали.
Посмотри, кто выиграет эту гонку!
Лелька усмехнулась: не менее важно ― помирить упрямую младшую сестрицу с Лешкой Сазоновым. И чем черт не шутит ― обвенчать их.
Прекрасная получится пара!
Лешка, наверное, единственный, кому удается хоть немного держать Томика в узде. К тому же Сазонов который год терпит ее невозможный характер.
***Лелька раздраженно отбросила газету в сторону. Она уже раз десять прошлась по объявлениям и пришла к печальному выводу ― большого выбора родной Череповец не предлагает. Вот если б она была мужчиной…
Лелька оскорбленно фыркнула ― страна шовинистов! И это при том ― что «сильные» мира сего составляют явное меньшинство. Жаль, никто этого печального факта не осознал.
Электросварщики, машинисты крана, электромонтеры, термисты, станочники, слесари-инструментальщики, сталевары, автослесари, шихтовщики, кровельщики, газорезчики, токари, монтажники, огнеупорщики, слесари гидравлики…
Наконец просто ― «мужчины с обучением на месте»!
Лелька горестно засопела: «Выходит, женщинам и выбирать не из чего. Торговля, детские сады, школы, уборщицы, да секретари. Еще бухгалтером можно. Или экономистом. Жаль, мне не подходит. Ненавижу сидеть над цифрами!»
Подумав, Лелька остановилась на должности секретаря в какой-нибудь приличной фирме. Работа чистая, интересная, постоянное общение с людьми ― коллегами или посетителями со стороны. Чем плохо?
Правда, возраст…
Но не полные ж ОНИ идиоты! Чем она, Лелька уступает какой-нибудь финтифлюшке с улицы, вчерашней школьнице, не умеющей толком связать двух слов и печатающей с ошибками?
Да ничем.
Напротив, у нее масса преимуществ!
Она окончила прекрасный вуз ― раз. Не так уж много в городе выпускников Московского университета.
Она на «ты» с компьютером ― два. Спасибо Сергею с Мишкой ― натаскали.
Наконец она прекрасно знает английский! Свободно говорит, читает и пишет ― три. Еще со школы взяла за правило ежедневно зачитывать по несколько страниц неадаптированного текста, обязательно вслух.
Лелька поморщилась и с сожалением отбросила польский, украинский и немецкий как маловостребованные. Почему-то ни в одном из объявлений эти языки не упоминались ни как обязательные, ни даже как желательные.
