Evie Harper - You loved me at my darkest
Мои глаза наполняются слезами, и я чувствую, как знакомая ладонь сжимает мою руку. Я смотрю на Сашу, и она грустно мне улыбается. Она знает, о чем я думаю, и, как всегда, она здесь для меня. Я прячу свою боль и натянуто улыбаюсь ей ― она страдала достаточно. Я не хочу напоминать ей о том, как много мы потеряли.
Когда родители умерли, первым местом, куда мы отправились, была семейная ферма. Мы забрались на дерево, которое любили в детстве, впервые за много лет. Там мы с сестренкой плакали вместе и прощались с нашими любимыми родителями.
Саша ― моя младшая сестра, но она также мой лучший друг. Наша ферма расположена далеко от соседей, и поэтому, нас всегда было только двое, большего нам и не нужно было. Между нами всего два года разницы, и нам всегда нравились одни и те же вещи. Мы делились друг с другом секретами и учились целоваться на тыльной стороне ладоней, давая друг другу советы. Всё это мы делали на нашем любимом дереве, иве, на которую забирались после школы, сидели на ветках и болтали часами, пока мама не звала нас ужинать.
Многие люди спрашивают, сестры ли мы, но и мы с Сашей никогда не понимали, как они об этом догадываются. Мы не думаем, что похожи друг на друга. У Саши мамины прямые светло-каштановые волосы, голубые глаза и ее дружелюбный характер. В свои двадцать восемь, я больше похожа на папу: русые густые волосы и зеленые глаза. Хотя фигурой мы с Сашей похожи ― обе не обделены в области груди, обе загорелые и имеем спортивное телосложение от работы на ферме.
Без родителей некому было следить за пшеничной фермой, и мы с Сашей решили вернуться в наш дом. Он принадлежал нашей семье в течение четырех поколений. Мы знали, что однажды одна из нас будет управлять этим домом. Он значил слишком много для папы, чтобы просто отдать его какому-то незнакомому человеку.
Сначала было сложно жить там, где жили наши родители. Иногда мне кажется, я всё еще слышу, как мама зовет нас на ужин, а папа смеется. Мои родители любили друг друга ― не просто какой-то любовью, они были родственными душами. Они никогда не ссорились. Спорили, да, но недолго, и, как правило, только если считали, что в другом случае, одному из них будет плохо. Они бы сделали что угодно друг для друга. Я считаю это правильно, что они умерли вместе. Если бы один из них выжил, он бы всё равно умер оттого, что его сердце разбито.
Проработав на ферме три года и наняв работников, которым мы могли доверять, мы с Сашей решили путешествовать. Мы не хотели снова это откладывать, а потом пожалеть, что так никогда и не попробовали. Наши родители хотели бы этого для нас. И папа, и мама были безрассудно смелыми. Они наверняка пожелали бы, чтобы мы увидели мир, перед тем, как остепенимся.
У нас не было планов, но наша первая остановка ― Нью-Йорк. Его мы обе хотим посетить в первую очередь.
― Лил, давай встанем в очередь, ― от Сашиного взволнованного голоса бабочки в моем животе порхают с новой силой.
Мы встаем со своих мест, берем чемоданы и идем по направлению к стойке регистрации билетов. Мое сердце сильно колотится, а на моем лице огромная улыбка. Я смотрю на Сашу и вижу ту же самую улыбку на ее лице. Да, это будет неповторимая поездка.
***
Я замечаю ее, как только она сходит с самолета, ― она чертовски идеальна. Одна их самых удивительных улыбок и одно из самых удивительных тел, которые я когда-либо видел. Все мужчины поворачивают головы в ее сторону, когда она проходит мимо. Обращает внимание и то, что прямо рядом с ней есть ее уменьшенная версия.
По их одежде легко сказать, что они девушки из сельской местности. И они впервые путешествуют ― ошарашенный взгляд на их лицах говорит сам за себя.
Она будет чертовски идеальна для Марко. Он, возможно, пошел бы на многое, чтобы заполучить ее. У меня колет в груди от осознания того, что скоро эти счастливые, беззаботные девушки будут пойманы и посажены в клетку.
***
Когда мы выходим из «Международного аэропорта имени Джона Кеннеди» в Нью-Йорке, то быстро понимаем, что попали в совершенно другой мир. Поймать такси просто ― они повсюду. Полчаса спустя, мы уже осматриваем наш двухместный номер в отеле. После короткого взгляда вокруг, и, осмотра вида из окна, мы решаем выпить в баре внизу. Взглянув на бар, я восхищаюсь тем, какие разные тут люди. Никто не выглядит расслабленным. Просто, чтобы выпить в баре, все одеты в костюмы, изысканные платья и туфли на шпильках.
Я смотрю на Сашу и усмехаюсь над нашей одеждой. Саша в джинсовой юбке и майке на лямках. Я в порванных джинсах и простой белый футболке, обе мы в сандалиях, которые носим везде. Это то, что все носят дома, в местном баре или пабе.
― Что? ― спрашивает меня Саша, когда видит, что я широко улыбаюсь.
Я смеюсь, пока объясняю:
― Посмотри на нас, а потом посмотри на всех остальных. Мы как белые вороны.
Саша осматривается вокруг. Она понимает, что я имею в виду, улыбается и говорит:
― Есть немного. Может, нам надо было чуть-чуть приодеться.
Мы смеемся.
― В следующий раз так и сделаем. Урок усвоен, ― отвечаю я.
Мы допиваем наши напитки и направляемся обратно в наш номер. После душа лежим в кровати, лицом друг к другу, хихикаем и говорим о том, что хотим увидеть в Нью-Йорке завтра.
Саша засыпает первой, и вскоре я присоединяюсь к ней, думая обо всех удивительных местах, которые мы посетим и запомним на всю жизнь.
***
Я слежу за ней. Ее улыбка освещает комнату ― люди не могут не посмотреть, когда они слышат ее мягкий, сексуальный и мелодичный смех.
Она что-то чувствует, постоянно оборачивается, и я вижу, как она дрожит, в то время как я представляю, что раздеваю ее. Она чувствует меня, хотя даже не знает, что я здесь.
Ее светлые волосы как чертов шелк. Я почти прикасаюсь к ним, когда подхожу слишком близко. Я сжимаю руки и напоминаю себе, что должен сохранять дистанцию. С каждым днем становится всё сложнее следить за ней. Она ― огонь, а я гребаный мотылек, который хочет то, чего не может получить.
Я не могу получить Лили Морган.
Я обыскал их комнату, пока девушек не было, и нашел паспорта. Мои связи помогли мне узнать, что они из Нового Южного Уэльса, Австралия.
Лили и ее сестра Саша владеют пшеничной фермой, и у них нет родственников, только работники, которые содержат ферму в порядке. Мой связной проверил их телефонные номера, и оказалось, что они не звонили домой.
Все слишком просто. Две девушки, путешествующие по миру, у которых нет никого, кому интересно, в порядке ли они. Глупые девочки, за вами гонится лиса, и вас будет очень легко поймать.
***
Я просыпаюсь, когда моя кровать начинает подпрыгивать. Вижу, как светло-каштановые волосы касаются моего лицо, и слышу смешок.
― Проснись, Лил. Новый прекрасный день в Нью-Йорке! ― Саша прыгает через комнату и входит в ванную.
Я перекатываюсь и смотрю в окно; улыбка украшает мои губы, когда я вбираю в себя прекрасный вид теплого, солнечного Нью-Йоркского дня. Мы принимаем душ, одеваемся и направляемся на выход из отеля, готовые к пятому дню в этом удивительном городе.
Грузовик проезжает мимо вывески, на которой говорится, что Пинк будет сегодня вечером на Мэдисон-сквер-гарден. Я хватаюсь за Сашины руки и начинаю подпрыгивать, указывать ей на эту вывеску, и пронзительно кричать. Саша видит, что я в восторге и начинает кричать вместе со мной. Когда мы успокаиваемся, то видим, что люди пристально на нас смотрят. Мы прижимаемся друг к другу и смеемся, когда начинаем прогулку к парому, который отплывает на острова Свободы. Как говорится, когда ты в Риме, (ну, в нашем случае, в Нью-Йорке) кричи от радости, потому что не можешь сдержать свое волнение.
Во время нашей пятиминутной прогулки моя кожа покрывается мурашками, и я снова испытываю это странное чувство. Я не могу точно определить, что это. Это скорее инстинкт, который говорит мне обернуться и осмотреться вокруг. Я убеждаю себя, что мне это только кажется, потому что я в новом месте ― вот и всё.
Мы попадаем на паром, который отходит в девять тридцать. Чтобы оказаться на острове Свободы нам потребовалось всего двадцать минут. Когда я смотрю на статую Свободы, мне кажется, что я сплю или до сих пор вижу ее через экран телевизора, или в туристическом буклете. Пока мы не оказываемся в короне. Я смотрю на воду, и до меня наконец-то доходит, что мы действительно здесь.
Улыбка моих родителей вспыхивает в моей памяти. Они гордились бы нами и той тяжелой работой, которую мы проделали на ферме, чтобы вернуть ее в прежнее русло, после их смерти. Нам пришлось научиться многим вещам, о которых мы даже не подозревали, пока играли на улице и наслаждались детством. Но мы сделали это, и сейчас путешествуем по миру. Я знаю, родители были бы счастливы. Моя улыбка становится шире, когда я замечаю Сашу справа от меня, в то время как она пытается сделать миллион фотографий.
