Неизвестно - Вернадский В.И. Дневник 1938 г
С продуктами все сильнее чувствуются нелады.
2 февраля.
Заседание группы. Столкновение с Архангельским, который меня обвинил в политической неблагонадежности — желание не исполнять распоряжение Совнаркома. Пришлось решительно протестовать. Губкин подчеркнул, что никто о таком неисполнении не говорил.
Архангельский — удивительная смесь. Человек талантливый, сделал гораздо больше, чем можно было думать, — но беспринципный. Теперь он вошел в роль и является горячим сторонником того, против чего возражал, — раз начальство требует.
Губкин держал себя вполне прилично и примирительно. Но и у Архангельского, и у Губкина — лесть к власть имущим, — раньше это был Орджоникидзе, теперь Каганович и Молотов, — как к вышестоящим, явная и потому комично-трагическая.
15 февраля, утро.
Была Шевякова. Сын ее в Соловках — за православие, вернее, религиозный кружок. Теперь прекратились всякие о нем известия. Ненужная и опасная жестокость. Известий о Флоренском[38] тоже нет. Преследования православных продолжаются и даже усиливаются.
Резкое ухудшение торговли — колхозники, говорят (рассказывал шофер), все скупают урожай. есть деньги, и голод продуктов и пропитания во всех городах и во всей стране.
16 февраля, утро.
Впечатление сейчас очень тесного вмешательства партии в мелочи — «Кривды»[39] и ЦК.
Днем в Обществе Испытателей Природы — Комиссия по истории науки. Мой доклад — довольно много народу. Интересно. Впервые публично сказал о ноосфере[40]. Как будто не понимается.
20 февраля, утро.
Вчера дома — гланды, горло, ухо.
Б.Г. Кузнецов о ликвидации Института Истории Науки . Решение 15-го — неожиданное. Думаю, что Деборин испугался ответственности. Кузнецов обратился к Сталину.
Все больше слышишь о вредительстве Ежова. Опять ненужная, возмущающая кругом жестокость. Опять разговоры о сознательном вредительстве. В Петербурге террор продолжается — мне кажется, рассказы даже преувеличивают, — но жизнь идет своим чередом.
23 февраля, утро.
Звонил Деборин — говорил о ликвидации Института Истории Науки . Удивительно — социальная реформа мысли дала правильное представление об истории науки и техники , а они этого не понимают.
Известия" о падении науки в Южной Африке ряд мыслей.
24 февраля, утро.
Бумаги хорошей для научной работы так и не мог достать — надо добиваться дальше.
Вечером Аня Самойлова[41]. Очень тяжело переживала аресты — ряд близких. Между прочим, старый больной доктор Левин — с первых дней врач Кремля. Ему 73 года, он больной (бессонные ночи при лечении Горького). Он врач и Н. Ежова. Когда его арестовали, он добился позволения позвонить Ежову. Тот ему сказал, что он не знал об этом и что — раз все по форме — он должен подчиниться, а он рассмотрит его дело в первую очередь. Потом арестовали его сына.
Аня этим летом в колхозах Западной Сибири — Бийский округ. Оба года большой урожай. Она агрохимик. Население колхозов — в старых домах. Новое — много украинцев. Старых сибиряков почти нет. В смысле продовольствия богато. Денег нет — плата натурой. Голод мануфактуры и т.д. В этом году — огромные аресты среди крестьян.
26 февраля, утро.
Был в Академии — брал деньги из кассы. В Доме Ученых — уплатил взносы (26 р.). В Библиотеке.
Струмилин[42] — буйное помешательство под влиянием травли. В больнице. Хороший, добрый человек.
Слухи о новом процессе — публичном (Бухарин и т.д.). Слух от Кагановича. Бухарин, говорят, в Суздальской тюрьме. Жив. Необходимо для поднятия настроения масс.
Хвосты за провизией. Недовольство и недоумение — серьезные. Вечером резкое уменьшение освещения.
27 февраля, утро.
в заседании Академии — Совета Отделения Математических и Естественных Наук. Мелкий человек, но крупный ученый, Архангельский, все время на границе политических доносов. Я уверен, что он не публично их делает. Тут он выступил против меня...
Всюду разговоры о недостаче продуктов и об арестах — безумных по бессмысленности и явно не нужной жестокости. Болезнь — и глубокая? Подтачивается основание?
Боязнь войны? Может быть, англичане и правы, отсрочивая войну, — а следовательно, давая шансы ее избегнуть.
Уже ровно год, как арестован Михаил Владимирович[43] в Малоярославце. Это — попытка удалить из общества верующего православного, никакой политикой не занимающегося. В ней, даже в наших условиях, они его обвинить не могли. Это — изолирование духовно сильной личности. Еврей, принявший православие, когда это опасно, искренне и глубоко верующий, ученик С. Трубецкого[44], человек высокой моральной высоты и широчайшего образования, отец пятерых детей с больной женой Наташей Шаховской.
1 марта, утро.
Сегодня в газетах известия о новом «процессе»[45].
Безумцы. — Уничтожают сами то большое, что начали создавать и что, в своей основе, не исчезнет. Но силу государства, в котором интереоы масс — во всем их реальном значении (кроме свободы мысли и свободы религиозной) — стоят действительно в основе государства, сейчас сами подрывают.
Огромное впечатление тревоги — разных мотивов, но не чувства силы правящей группы — у всех. Глупые мотивы выставлены в газетах (передовые статьи) — а затем разношерстность людей: четыре врача, и в том числе Дм.Дм. !
Кто поверит? И если часть толпы поверит — но это часть такая, которая поверит всему и на которую не опереться.
Тревога в том, в здравом ли уме сейчас власть — беспечная власть, делающая нужное и большое дело, и теперь его разрушающая. Может иметь пагубное значение для всего будущего. Чувство непрочности и огорчения, что разрушение идет не извне, а его производит сама власть.
Работал над книгой. Подвел итоги для статьи о метеоритах.
2 марта, утро.
Деловой день: письма и бумаги.
Предложение Отделения Математических и Естественных Наук провалилось в Президиуме. Идет разрушение невеждами и дельцами. Люди в издательстве все эти годы — ниже среднего уровня. Богатое собрание типов Щедрина — Гоголя — Островского. — Откуда их берут? Новый тип этого рода — евреи, получившие власть и силу. При всем моем филосемитстве не могу не считаться.
Звонил Дм. Дм. Арцыбашев. Он погружен в прошлое. Странное состояние, мне непонятное. Я живу будущим и настоящим.
Евдокию Васильевну[46], немолодую, больную туберкулезом спины, заставляют работать на лесных заготовках! — на истребление?
Рассказывают о том, что идут аресты 70 —90-летних стариков, которых не трогали до сих пор. Случай в Череповце, где арестован 90-летний старик, а жена его умерла накануне дня, когда ее пришли арестовывать. Рассказы симптоматичны для впечатления об окружающем.
Кругом мильоны страданий.
Сейчас назначают в квартиры комендантов, связанных с дельцами ГПУ. Нечто вроде того, о чем мне рассказывал в 1936 в Лейпциге Браун, — но тут это грубее и резче.
Был Л.Н. Яснопольский: все говорят о том же — о небывалом терроре и массе ненужных страданий и несправедливостей.
Вся страна измучена, и тут еще недостаток продовольствия и заботы о его получении.
3 марта, утро.
С Комаровым о Личкове. Очевидно, ничего нельзя сделать. Думает, что врачей начнут травить. Поднял дело Клочков — секретарь Горького. О нем слышу всюду отзывы как о первоклассном негодяе. О Сперанском. Оставил Комарову письмо Сперанского.
Комаров считает, что история науки слишком тесно связана с историей философии ( очевидно, опасна). Инстутит Истории Науки и Техники на верхах связывают слишком тесно с Бухариным.
4 марта, днем.
Послал А.Дм. 300 р. Мысль о Б.Л. очень волнует, и в то же время полное бессилие. Все же что-то надо сделать.
Вчера газеты о процессе. Впечатление потрясающее. — В чьих руках власть? И ни малейшей гарантии, что это может быть так просто изжито?
5 марта, утро.
Днем купил сапоги (119 р.) по особому разрешению, хорошие. Маленькая мастерская переполнена главным образом дамами современной служилой и партийной аристократии. Своего рода претензия на роскошь и вкус. Все это убого.
Процесс страшный и странное впечатление. Вероятно, Ежов подстроит Ягоду. Боязнь крестьянства. Партия прогнила. Но страна держится сознанием — при неведении — масс.
6 марта, утро.
Сталин, Молотов, Ворошилов как редакторы «Истории революции» вошли в состав Академии — Института Истории.
Забыл о заседании в Обществе Испытателей Природы в группе истории науки — где я председателем! Вспомнил перед сном! Такие казусы бывали и в молодости — думаю, не старческая забывчивость.
9 марта, утро.
Вчера неладно с сердцем или аортой. Не работал настоящим образом.
Глубокое впечатление от процесса Бухарина и К° на всех и на меня. Заставляет много критически продумать.
Заходила Аня. Думаю, что будет настоящей помощницей.
13 марта, утро.
Сегодня утром встал.
Вчера был В.И. Крыжановский с внучкой — привез новые минералы, полученные Музеем. По-видимому, Минералогический Музей Московского Университета замер. С ним об академиках и членах-корреспондентах по минералогии. У него «кормятся» — коммунисты, от которых он не может отказаться. Даром брошенные деньги.
