Unknown - Unknown
Но вдруг ветви перед ней сомкнулись, словно створки ворот. Динь с трудом затормозила и недоумённо уставилась на сплетающиеся побеги.
Это Теренс с помощью щепотки фейской пыльцы заставил ветки перекрыть дорогу. Простейший магический трюк, но Динь чуть на него не попалась.
Она развернулась, и тут её догнал Теренс.
— Выбираю тебя, — промолвил он, возлагая руку ей на голову. Но говорил он тихо, так, что никто из остальных фей не слышал.
Внезапно над лужайкой разнёсся пронзительный крик:
— Ястреб!
Динь и Теренс в мгновение ока укрылись среди веток азалии. Сквозь завесу листьев Динь видела, что другие феи тоже ищут себе убежища. Заметивший ястреба разведчик спрятался в кроне ближайшего вяза. Вся лужайка замерла, и на неё упала тень пролетающего хищника.
Наконец опасность миновала. Феи на всякий случай немного подождали, а потом стали выбираться из своих укрытий. Но настроение было уже не таким, как прежде. Игра в салки закончилась.
Динь и Теренс тоже вылезли из кустов.
— Я должна починить котелок ещё до обеда, — деловито заявила Динь. — Спасибо, что позвал поиграть.
— Я рад, что ты пришла, Динь, — ответил Теренс и ослепительно улыбнулся. Но фея этого уже не видела, она спешила к себе в мастерскую, думая о недоделанной работе.
У неё аж руки чесались — так ей хотелось побыстрее заняться починкой. Подлетая к мастерской, фея потянулась за свисающим с пояса молоточком. Пальцы нащупали кожаную петельку... Динь замерла. Снова и снова она безрезультатно осматривала пояс. Молоточек исчез!
Динь летела низко над землёй, тем же путём, откуда явилась. Взгляд её тщательно обшаривал округу. Фея надеялась заметить в траве металлический блеск.
— Вот дурёха! — корила себя Динь. — Самая глупая-преглупая в мире фея!
Когда она добралась до лужайки, сердце её сжалось от боли. Далёкие деревья бросали на землю длинные тёмные тени. Маленькой феечке лужайка казалась огромной долиной, покрытой джунглями из высокой травы и диких цветов. Разве тут найдёшь молоточек?
И тут её взгляд упал на кусты азалии. «Ну конечно! — подумала Динь, приободрившись. — Я наверняка обронила молоток, когда удирала от Теренса!»
Динь направилась к кустам. Она осмотрела землю под ними и обыскала каждую ветку. Особое внимание она уделила тем местам, где мог зацепиться молоточек. Она проверяла всё снова и снова. И снова. Но молоточка по-прежнему не было видно.
Стараясь не разреветься, Динь вылетела на полянку. Она старалась припомнить все свои перемещения во время игры, но вскоре оставила эту затею и принялась тщательно, дюйм за дюймом, обыскивать поляну. Она раздвигала лепестки цветов. Она заглядывала в кроличьи норы. Она смотрела во всех возможных местах и даже там, куда молоток уж точно никак не мог попасть.
Она всё искала, а солнце тем временем зависло в красном мареве над горизонтом, а потом и вовсе исчезло. В небе возник тонкий серп месяца. Ночь была такой тёмной, что даже если бы Динь пролетала прямо над молотком, она бы его не заметила. Но дело в том, что молотка-то на полянке давно уже не было! Много часов назад его блеск привлёк ворону, и та утащила его в своё гнездо.
Когда трава отяжелела от росы, Динь наконец отказалась от поисков и направилась к Дереву-Дому. По щекам её заструились горькие слёзы, но фея утёрла их. «Что же я теперь буду делать без своего молоточка...» — сокрушалась Динь. Это ведь был самый важный её инструмент. Она вспомнила о котелке, ожидающем её в мастерской, и слёзы хлынули с новой силой.
Казалось бы, что тут сложного: всегда можно достать новый молоток. Но нет! В стране фей вещей было как раз ровно столько, сколько нужно: не больше и не меньше. Чтобы сделать молоток, феям- кузнецам понадобится железо. А для этого феям- шахтёрам придётся добывать руду. Поскольку их работа была очень трудна, они спускались в шахты всего раз в месяц, в полнолуние. Динь поглядела на тоненький месяц. Следующего полнолуния ещё ждать и ждать.
Для феи починки провести несколько дней без работы, без своих любимых сковородок и кастрюлек,
— всё равно что не спать. От одной мысли об этом у Динь на душе становилось невыносимо тяжело.
Но плакала она не только поэтому. У Динь был секрет — ещё один, запасной, молоточек. Но он остался в тайном логове Питера Пэна — фея как-то раз его там забыла, а вернуться не решилась...
Динь направилась обратно к Дереву-Дому, но она была слишком расстроена, чтобы вернуться к себе в комнату и лечь спать. Вместо этого фея взлетела повыше и уселась на одну из верхних веток. Она глядела на звёзды и размышляла, что же ей теперь делать.
Динь думала о Питере Пэне: о его всклокоченных рыжих волосах, курносом веснушчатом носе, о его глазах, излучавших радость, когда он смеялся! Она вспоминала тот день, когда они с Питером отправились на пляж — кидаться камушками в воду. Один камушек случайно вскользь угодил по хвосту русалки. Русалка в ответ состроила такую уморительно свирепую гримасу, что Динь и Питер по дороге домой так и покатывались со смеху.
У феи защемило сердце. В последнее время она старалась вообще не вспоминать про Питера. С тех пор, как он притащил в Нетландию эту девчонку, Венди, Динь с Питером почти не разговаривали.
«Нет, — решила Динь. — Я не могу пойти к Питеру за запасным молотком, мне будет слишком грустно! Обойдусь и так! В конце концов, что такое молоток? Всего лишь инструмент, и далеко не самый важный».
В ту ночь Динь-Динь плохо спала и пробудилась раньше других фей. Как только небо окрасилось первыми рассветными лучами, она выскользнула из Дерева-Дома и полетела к пляжу.
Там, в глубине лагуны, находилась маленькая пещерка, попасть в которую можно было только во время отлива. Пол пещеры покрывала отполированная волнами галька. Здесь Питер обычно набирал камушки, чтобы бросать в воду, вспомнила Динь.
Фея осторожно пробиралась среди камней. Многие из них оказались величиной с её голову, гладкие и блестящие от ещё не высохшей морской воды.
Наконец Динь выбрала красноватый камень, размером и формой напоминавший семечко подсолнуха. Она подбросила его в воздух, а потом поймала.
— Кажется, подойдёт, — зазвучал под гулкими сводами голос феи.
«Подойдёт, подойдёт...» — ответило ей эхо.
Наступало время прилива, и в пещеру стали вкатываться первые волны. Динь вылетела наружу, сжимая камушек в руке. Вернувшись в свою мастерскую, фея приложила камень плоской стороной к веточке и примотала его железной проволокой. Немножко фейской пыльцы, и проволока затянулась, а камень будто прирос к древесине. Динь подняла свой самодельный молоточек и осмотрела его.
— Хм, неплохо, — сказала она, стараясь не терять оптимизма.
Фея набрала в грудь побольше воздуха и принялась стучать по медному котелку.
Лязг! Лязг! Лязг! Жуткий звук отдавался эхом, наполняя всю мастерскую. Динь сморщилась. От каждого удара котелок ходил ходуном.
— Ой, прошу прощения! — прошептала Динь котелку и попыталась стучать полегче.
Работа отняла уйму времени. Каменный молоток, прикасаясь к меди, оставлял маленькую зазубринку. Постепенно смятая сторона котелка распрямилась, но его поверхность, прежде гладкая и сверкающая, теперь была усыпана кучей крохотных точечек-углублений — будто корка грейпфрута.
Динь еле сдерживала слёзы. «Ничего не выходит! — думала она. — Этот камень только всё портит!»
Динь в последний раз занесла молоток для удара, но тут, словно в подтверждение её слов, камушек соскочил с рукоятки и с шумом приземлился на горку обрезков жести.
Внезапно дверь отворилась, и в мастерскую ворвалась фея в тоненьком платьице с яркими синезелёными узорами. Щёки её разрумянились, рыжие кудряшки торчали во все стороны, а на руках синели пятна от ягодного сока. Вид у неё был такой, будто кто-то нарочно разрисовал её во все цвета радуги. Это была Фиалка, фея-красильщица, хозяйка котелка.
— Динь! Как хорошо, что ты уже почти закончила... Ох! — Фиалка замерла на полуслове и вытаращилась на подругу. Динь стояла над котелком, сжимая веточку, будто собиралась играть на нём как на барабане.
— А, Фиалка, привет! Да, я... Котелок готов. Ну то есть почти совсем... — пролепетала Динь, отложила веточку и принялась нервно дёргать себя за хвостик.
— Он выглядит... эээ... — заметив неровную поверхность котелка, Фиалка лишилась дара речи. Динь-Динь пользовалась репутацией самой лучшей феи починки во всей Нетландии. Фиалке было неловко критиковать её работу.
— Конечно, его ещё нужно довести до ума, но вмятины больше нет, — заверила владелицу Динь, — Теперь в нём можно кипятить краску. Можем испытать его прямо сейчас, если хочешь.
Дверь мастерской снова отворилась, и вошёл Теренс. В руках у него была поварёшка — настолько перекрученная, будто кто-то пытался завязать её узлом.
