KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Разная литература » Прочее » Nataly - Михаил Абрамович Мильштейн

Nataly - Михаил Абрамович Мильштейн

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Nataly, "Михаил Абрамович Мильштейн" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Это была, выражаясь современным языком, «дедовщина» в самом чистом виде. Старшие как могли изощрялись в издева­тельствах над младшими. У нас заправляли всем Царек — Валька и его подруга — Царица — Настя. Кормили нас кое-как: суп вари­ли на рыбных костях с картофельной шелухой. Куда исчезали рыба и картофель, мы точно не знали, но догадывались. К тако­му, с позволения сказать, обеду еще полагался кусок черного хле­ба, половину которого мы были обязаны отдавать Царьку. Он, в свою очередь, раздавал часть «чернушки» своим сатрапам, из числа старших по возрасту ребят. Малышам приходилось тяже­ло: свою порцию похлебки они должны были проглотить в один миг, иначе можно было остаться голодным. Многие ребята, словно фокусники, с помощью каких-то неуловимых приемов (на­пример, неожиданного удара по плечу) незаметно «уводили» твою миску, и ты оставался ни с чем. «Качать» права было совер­шенно бесполезно, а плакать - даже опасно. В лучшем случае на плач могли отреагировать смехом, а то и пинка можно было схлопотать от старших по возрасту. Я привык есть настолько бы­стро, что, уже будучи взрослым, не мог отделаться от этой вред­ной привычки, вызывая удивление и осуждение тех, с кем при­ходилось сидеть за одним столом. В приемнике существовали свои, чаще всего жестокие правила: младшие не только платили дань Царьку, но и обязаны были выполнять любые приказы сво­его мучителя. Особенно свирепствовала Царица: девочки мыли ей ноги, причесывали, стирали ее белье. В случае неповиновения Царица жестоко избивала ослушавшихся.

Спали мы на брезентовых раскладушках. Среди нас были ре­бята, страдавшие недержанием мочи, и утром под раскладушка­ми часто появлялись лужицы; тогда начиналась расправа над «провинившимися». Били полотенцем, а чтобы выходило боль­нее, на его конце завязывали узел: получалось что-то вроде на­гайки. Били с каким-то ожесточенным сладострастием. Как только ни пытались эти несчастные ребята бороться со своим не­дугом! Брали на ночь бутылки, старались просыпаться раньше других, но ничего не помогало. Наутро все начиналось сначала: испуганные, они лежали с вытаращенными от страха глазами, скрючившись в ожидании неминуемой расправы. Ни крики, ни мольбы о пощаде не помогали. Обычно утренние экзекуции про­ходили под руководством Царька. Конечно, воспитатели не мог­ли не знать о творившемся в приемнике произволе, но закрыва­ли на это глаза.

Воспитатели вообще ни во что не вмешивались, на жалобы детей не реагировали. Старших ребят никто не трогал, возможно потому, что они находились в приемнике временно, и воспитате­ли знали об этом. Наше заведение было вроде распределителя, пересыльного пункта. Отсюда, пройдя своего рода карантин, де­ти попадали в различные детские дома.

Шло время... Однажды к нам привезли новую партию детей, и вот тут-то случилось нечто экстраординарное. Был свергнут Ца­рек. Произошло это совершенно неожиданно. Можно предста­вить, как радовались все ребята низложению злого демона! Столько лет прошло, а тот день запомнился мне во всех деталях. Вот что тогда случилось.

Обычно Царек устраивал вновь прибывшим своего рода экза­мен. Его целью было с первых же минут показать новичкам, кто в приюте «держит масть». Встреча новеньких проходила всегда по одному и тому же сценарию: Царек стоял в окружении своих друзей и первому же новичку, вошедшему в общую комнату, сра­зу давал какую-нибудь кличку, закреплявшуюся за ним на все время его пребывания в детском учреждении. Затем новичка засыпали издевательскими вопросами, унизительными требовани­ями. В случае неповиновения жестоко избивали.

Так вот, в тот памятный день в нашу «дружную» семью прибы­ли два брата армянина. Младшего звали Ованес, а старшего - Арташес.

Несмотря на небольшой рост, Арташес был крепышом. Чер­ные глаза и густые брови придавали ему угрюмый и даже свире­пый вид. Смотрел он на всех с подозрением и вызовом. Первым вошел в общую комнату Ованес. Арташес где-то задержался. Не успел Ованес войти, как ему подставили ножку, он споткнулся и ненароком задел Царька, тот его оттолкнул к одному из своих друзей, тот - к другому. В конце концов Ованес упал. Не успел он подняться, как его снова повалили. Испуганный и растеряв­шийся, мальчуган искал глазами брата. Царек подошел к Оване-су, поднял его за волосы и, тыча кулаком в нос, процедил:

-Проснись, армяшка!

От беспомощности у Ованеса на глаза навернулись слезы. В этот момент в комнату вошел Арташес.

-А-а, вот еще один абрек явился! - с презрением молвил Ца­рек.

Арташесу тут же подставили ножку. Он покачнулся, но не упал, а бросился на помощь к младшему брату и, оттолкнув того в сторону, предстал перед Царьком, которого тут же окружила его гвардия. Ребята замерли в ожидании чего-то сверхъестест­венного. Впервые кто-то смотрел на Царька без испуга и даже с каким-то вызовом.

—Ну, черномазый, — процедил Царек, - вот сейчас как вмажу тебе по роже, так ты сразу побелеешь!

Арташес стоял как вкопанный, не обращая никакого внима­ния на угрозу Царька. В его облике было нечто такое, что сдер­живало нашего главаря и всю его гвардию. И вдруг Арташес как-то очень спокойно сказал:

—Давай стыкнемся один на один! Тогда ты узнаешь, кто побе­леет, а кто почернеет!

Этот неожиданно смелый вызов потряс ребятню. Стыкнугься— значит подраться. Арташес был значительно ниже рослого Царька. К тому же Царек славился умением драться не только в нашем приемнике. Равных ему в этом искусстве и в округе не было.

Напряженная тишина волновала всех присутствовавших в комнате. А Царек с усмешкой смотрел на Арташеса:

—Ты, сморчок, хочешь со мной стыкнуться? Да я тебя одной левой так пристукну, что от тебя мокрое место останется!

Между тем, как мы все заметили, он впервые не перемежал свою речь отборной бранью.

—Не надо одной левой, — с южным акцентом громко ответил Арташес. - По-настоящему давай стыкнемся, один на один. Хо­чешь — здесь, хочешь — на улице, хочешь - в любом другом месте.

Царек хорошо понимал, что отказываться нельзя. Его автори­тет был поставлен под угрозу. Он бросил презрительный взгляд на Ованеса, высморкался и снисходительно ответил:

—Ну, пойдем, армяшка-соленые уши, на чердак, чтобы все могли увидеть, как я посылаю тебя туда, где раки зимуют. Ты за­помнишь этот день на всю жизнь.

Как только эти слова были сказаны, все ребята ринулись на чердак, обгоняя Царька и Арташеса. Армянин шел за Царьком, сосредоточенно о чем-то размышляя.

Весь чердак был завален какими-то нотными альбомами, и мы быстро начали очищать от бумаг место в центре. Не прошло и пяти минут, как все было готово к бою. Молча Царек и Арта­шес встали друг напротив друга. Мы смотрели на армянина с восхищением и одновременно жалостью. Никто из нас нис­колько не сомневался в том, что Арташес будет повержен. Ни­когда и никому из ребят не приходило в голову подвергнуть со­мнению власть Царька, поэтому мы ему и повиновались, обре­ченно считая, что нет такой силы, которая могла бы эту власть подорвать.

Не обращая внимания на унизительные выкрики друзей Царька, угрюмый Арташес сосредоточенно молчал. Драка долго не начиналась. Царек все пытался вывести Арташеса из себя, но тот не произнес ни слова. Он лишь согнул руки, изготовившись к драке. Началось все внезапно. Сначала Арташес легонько, словно нащупывая слабое место, нанес Царьку удар в грудь. Тот хотел ответить сильным ударом по лицу, но Арташес увернулся. И вдруг на наших глазах началось методичное избиение Царька, который так и не смог ответить ни на один удар армянина. Было видно, что Царек уже еле держится на ногах. Из носа у него тек­ла кровь, а Арташес все бил его и бил. Наконец Царек упал. Оне­мевшие от неожиданного исхода, мы стояли в гробовой тишине и ждали продолжения кровавого поединка.

Казалось, время остановилось, так мучительно долго длилась пауза. И вот Царек медленно поднялся, отер кровь с лица. Во взгляде, устремленном на Арташеса, читалась ненависть. Не произнеся ни одного слова, махнув рукой в сторону своих гвар­дейцев, он заковылял к лестнице. Всем стало ясно: Царек — свергнут! В тот же вечер девочки низвергли Царицу, причем сде­лали это с той же жестокостью, с какой она относилась к ним. А мы, младшие, подкараулив бывшего Царька, устроили ему «тем­ную», все еще опасаясь возврата к «царизму».

Утром следующего дня Царек с Царицей, прихватив пару оде­ял и еще кое-что из казенных вещей, бежали из детского прием­ника.

Арташес установил, если можно так выразиться, ограничен­ную демократию и налогов со своих «подданных» не взимал. «Царская» гвардия была распущена. Но обитатели приемника еду другу друга при малейшей оплошности все же тащили, как и прежде.

Время шло, и вот, наконец, к нам нагрянула комиссия. По­ползли слухи о расформировании нашего приемника. Распре­делить детей по детским домам оказалось задачей не из легких. В первую очередь необходимо было определить уровень их раз­вития. Многие были неграмотны или же их знания не соответ­ствовали возрасту. Нам устроили экзамен. Когда очередь дошла до меня, то, узнав, что я умею читать (научился я самостоятель­но), мне устроили проверку. Расположил я к себе комиссию тем, что знал наизусть стихотворение М.Ю. Лермонтова «На смерть поэта».

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*