L.A. Casey - Bronagh
Я нашла равновесие на движущимся батуте.
— Ты вылила ледяную воду мне на голову и испортила мою постель... Как мне кажется, один удар — это не большая расплата за такое ужасное пробуждение.
— Но твои удары очень болезненны.
Я приподняла бровь.
— Все удары болезненны.
Бранна покачала головой.
— Ты бьешь как мужчина, поэтому твои удары гораздо болезненнее.
Я была оскорблена, но в то же время странным образом польщена тем, что она назвала меня сильной.
— Бранна, ты тридцатиоднолетняя женщина, так начинай уже вести себя подобающе своему возрасту.
Бранна с шумом выдохнула.
— Тебе сегодня двадцать один, но, тем не менее, ты гоняешься за мной по дому как десятилетка. Посмотрись в зеркало, прежде чем говорить людям вести себя «подобающе их возрасту».
Я фыркнула.
— Пофиг. Через девять лет тебе уже будет сорок.
С тех пор, как Бранне исполнилось тридцать, никому не было позволено упоминать число сорок в её присутствии, что, конечно же, означало, что я постоянно дразнила её тем, что сороковой поезд приближался к ней все больше и больше.
Завизжав, Бранна бросилась на меня, словно разъяренный бык, но по той причине, что она стояла на батуте, она плашмя шлепнулась у моих ног, не успев и пальцем меня коснуться. До меня донесся хохот парней, и сама я тоже тихо рассмеялась, однако через мгновение Бранна уже обернула руки вокруг моих лодыжек, потянув за них. Я взметнулась в воздух и приземлилась спиной на батут, предварительно отскочив от него.
— О, боже мой. Это было невероятно! Доминик, ты видел? — заливаясь хохотом, прокричала я.
— Да, видел, детка... и кроме того я вижу, как Бранна приближается к тебе.
— Бро, ты испортил весь элемент неожиданности! — рявкнул Алек на Доминика, вызвав у него смешок.
Я перестала смеяться и оторвала голову от батута как раз вовремя, чтобы увидеть надвигающуюся на меня Бранну.
— Никакой пощады! — прорычала я и откатилась в сторону.
Бранна лицом плюхнулась на батут, и пока она ещё не успела сориентироваться, я прыгнула на неё, заложив руки ей за спину и сев ей на задницу, чтобы удержать остальную часть её тела.
— Слезь с меня! — рявкнула Бранна.
Я приподняла бровь и склонилась вперед, приблизив рот к её уху.
— Какую часть от «никакой пощады» ты не поняла?
— Всю фразу! Слезь с меня!
Я даже и не подумала пошевелиться.
— Попроси прощения за то, что облила меня водой — и я слезу.
Бранна закричала от досады.
— Я не сдвинусь, пока ты не извинишься.
Бранна сделала несколько глубоких вдохов, а затем гневно выплюнула:
— Прости меня, довольна?
С мгновение я поразмышляла над тем, чтобы принять или нет её извинения, а затем поднялась с неё. Бранна застонала и осторожно поднялась на ноги. Она положила руку на задницу, а затем зарычала на меня.
— Я вся мокрая из-за тебя.
Вполне заслуженно.
— Ого. Вся мокрая. Ах ты грязная штучка.
Мы с Бранной посмотрели на Алека, когда он заговорил, и просто покачали головами на его отвратительную задницу.
— Ты омерзителен, — сказала я ему.
Улыбнувшись, он ответил:
— Я в курсе.
Я фыркнула и снова перевела взгляд на Бранну, которая неуверенно шла в мою сторону. Я думала, что она собирается ударить меня, и поэтому прикрыла лицо ладонями, но вместо пинков, почувствовала, как её руки обернулись вокруг моей талии.
— С днём рождения, детка, — пробормотала она.
Я открыла глаза и, улыбаясь, крепко обняла её в ответ.
— Спасибо, Бран.
Я думала, что она собиралась отпустить меня, но вместо этого она внезапно обернула ногу вокруг моей и, схватив меня за плечи, толкнула. Я плашмя шлепнулась на батут, что выбило из меня весь дух.
— За что? — прохрипела я.
— За то, что повалила меня, — отозвалась Бранна, а затем начала прыгать на батуте вверх и вниз.
— Прекрати! — простонала я, качаясь из стороны в сторону.
Открыв глаза, я увидела, как Бранна с помощью Райдера слезла с батута. А когда она обернулась, я подняла руку и показала ей средний палец, заставив её усмехнуться. После чего она потянула Райдера и Алека в дом, в то время как Доминик взобрался на батут, закрыв за собой сетку, окружавшую его, и подполз ко мне. Он перекатил меня на спину и, проложив себе путь ко мне между ног, навис надо мной.
— Я могу тебе чем-то помочь? — забавляясь, спросила я.
Доминик улыбнулся.
— Да, ты можешь меня поцеловать. Я ещё не получил ни одного поцелуя за сегодня.
Я покачала головой.
— Я ещё не почистила зубы.
— И?
— И моё дыхание пахнет как задница.
Доминик рассмеялся.
— Это не так.
Он склонился ко мне и вытянул губы. Я усмехнулась и быстро прижала свои губы к его, но лишь на короткое мгновение.
— Это была жалкая попытка, попробуй ещё.
Я простонала.
— Я зацелую тебя до смерти после того, как почищу зубы... и приму душ.
Доминик ухмыльнулся.
— Душ тоже подойдет, — сказал он, на что я невозмутимо возразила:
— Ты ведь уже принимал душ утром после того, как вернулся с пробежки, я слышала.
Доминик потерся носом о мой.
— Ты знаешь, во сколько это было?
Я пожала плечами:
— В ненормальном часу?
Доминик фыркнул.
— В полшестого.
Как я и сказала, в ненормальном часу.
Моё лицо в ужасе вытянулось.
— С тобой что-то не так. Это слишком рано, чтобы делать что-то ещё, кроме как спать.
— Я всегда встаю рано, ты же знаешь.
Я закатила глаза.
— Да, знаю, потому что ты каждый раз гладишь мою задницу, прежде чем выбраться из постели, и тем самым будишь меня.
Доминик нахмурился.
— Ну, я же должен попрощаться со своей малышкой и уверить её, что скоро вернусь.
Я спрятала улыбку.
— Перестань относиться к моей заднице как к отдельной персоне, это меня раздражает.
Доминик перенес вес на левую руку, а правую использовал, чтобы прикрыть мне рот.
— Ш-ш-ш! Она тебя услышит.
Я лизнула его ладонь, на что Доминик в отвращении скривился.
— Это ужасно.
Фыркнув, я передразнила его голос и акцент:
— Это ужасно.
Доминик посмотрел на меня, прищурив глаза, и, сымитировав мой акцент, проговорил:
— О, боже мой, это, черт побери, отвратительно.
Я взорвалась хохотом.
— Ладно, ты попал в самую точку.
Доминик широко улыбнулся.
— Я в совершенстве овладел твоим акцентом.
Я фыркнула.
— Да? А я в совершенстве овладела тобой.
Доминик проворчал:
— Как будто я этого не знаю.
Я улыбнулась, глядя на него снизу-вверх, и на мгновение он тоже задержал на мне взгляд, прежде чем склонить голову ко мне, заявляя свои права на мой рот. Он схватил мои руки и завел их мне за голову, проникая языком в мой рот.
Я простонала от удовольствия, когда Доминик перенес часть своего веса на меня. Я обожала ощущать его всем своим телом, когда он прижимался ко мне.
Почувствовав, как определенная часть Доминика затвердела и встала по стойке смирно, я открыла глаза и повернула голову в сторону, разрывая наш поцелуй.
— Даже не думай об этом, мы на заднем дворе! — прошипела я, все ещё задыхаясь от нашего поцелуя.
Доминик немного отстранился от меня и улыбнулся.
— Батут окружен черной сеткой. Мы едва ли можем видеть что-то отсюда, поэтому кому-то снаружи увидеть нас будет так же проблематично.
Он хотел заняться публичным сексом?
— Доминик, ты шутишь!
Он лишь пошевелил бровями, прежде чем отпустить мои руки. После он отстранился немного и зацепил пальцем резинку моего мокрого нижнего белья. А затем одним быстрым движением стянул их с моего тела.
— Доминик! — взвизгнула я и попыталась сжать ноги, но это было невозможно, поскольку он по-прежнему располагался между ними.
Когда моя попытка свести ноги провалилась, я использовала руки, чтобы прикрыть свою вагину, стараясь вернуть хоть какую-то благопристойность.
— Все в порядке? — прокричал Алек откуда-то со стороны задней двери.
— Нет, Доминик...
— Пытается заняться сексом со своей девушкой. Скажи ей, видишь ли ты нас или нет.
Я подняла руку и попыталась врезать Доминику, но он перехватил её прежде, чем она смогла встретиться с его лицом, и снова прижал её над моей головой, ухмыляясь при этом как настоящий самодовольный засранец.
— Он закрыл сетку. Ничего не видно, Би, когда она закрыта, цвет сетки делает это практически невозможным, — уверил меня Алек.
Господи, помоги мне.
— Мне. Пофиг. Я хочу…
— Музыку, включи музыку, — прокричал Доминик, перебивая меня.
— Ладно, сейчас принесу свои колонки.
Что. За. Черт?
— Алек, не слушай, черт побери, его! — прокричала я, однако ответа никакого не получила.
Я резко повернула голову к Доминику и строго на него посмотрела.
— Я не шучу, отпусти меня или же я, богом клянусь, кастрирую тебя.
Доминик рассмеялся.
— Тебе понадобятся мои яйца для наших будущих детей, поэтому последнее, что ты захочешь с ними сделать, — это отрезать.
