Пелам Вудхаус - Левша на обе ноги (сборник)
– Он говорил, что состоит в спортивном клубе «Гленко».
– Не слушай ты его, клуб ему принадлежит. Как этот мальчик бегает и прыгает, просто уму непостижимо! Разве только Билли Бертон из «Ирландско-американского» может с ним сравниться. Ну, Кэти, ты и отхватила жениха!
Мистер Мердок смотрел на нее с восхищением, как будто впервые по-настоящему разглядел. Он был большим ценителем спорта.
Зная все это, Кэти шла разговаривать с дедушкой без всяких опасений.
Старик молча слушал, пока она перечисляла достоинства мистера Брэди, а после покачал головой:
– Это невозможно, Кэти. Я не могу этого позволить.
– Дедушка!
– Ты забываешь, моя дорогая.
– Забываю?
– Чтобы внучка английского короля вышла замуж за простолюдина – это же неслыханно! Так не годится.
Кэти онемела от изумления, растерянности и горя. Она прошла суровую школу и научилась стойко встречать внезапные удары судьбы, но на сей раз удар был настолько неожиданным, что застал ее врасплох. Кэти была совершенно уничтожена. Зная дедушкино упрямство, она даже не стала с ним спорить.
– Нет-нет, ни в коем случае, – твердил старик. – Так не годится!
Кейт молчала; у нее отнялся язык. Она стояла, онемев, с застывшим взглядом, среди развалин своего маленького воздушного замка. Старик ласково погладил ее по руке. Он был доволен покорностью внучки. Девочка держится достойно, как и подобает при ее высоком положении.
– Мне очень жаль, моя дорогая, но – нет, нет, нет…
Его голос, постепенно затихая, перешел в невнятный шепот. Дедушка был очень стар и не мог подолгу задерживаться на какой-нибудь одной мысли.
Тед Брэди в первый момент не понял всю сложность ситуации и потому отнесся к происходящему с той великолепной небрежностью, какую обычно проявляют решительные молодые люди, когда на пути их любви возникают препятствия в лице родителей и опекунов.
Пришлось довольно долго объяснять Теду, что лицензия в кармане еще не повод подхватить Кэти в седло и умчать к ближайшему священнику на манер прекрасного Лохинвара.
В порыве раздражения он не хотел делать различия между старым мистером Беннетом и традиционными тиранами-родителями из романов, которыми порою скрашивал свой досуг. Пока Кэти не объяснила все тонкости дела, мистер Беннет представлялся Теду обычным надменным миллионером, не желающим отдавать дочь за бедного художника.
– Тед, милый, ты не понимаешь, – сказала Кэти. – Это просто нельзя, и все. За ним, бедным, некому ходить, кроме меня. Как я могу сбежать и выйти замуж? А с ним что будет?
– Так это же ненадолго, – уговаривал мистер Брэди, человек разносторонний, но чуточку тугодум. – Священник нас окрутит за полчаса. Потом зайдем к «Мукен», перехватим бифштекса с жареной картошкой – ну, вроде свадебного угощения. А там вернемся, держась за руки, и скажем: «Вот они мы. И что теперь?»
– Он меня никогда не простит.
– Нам-то что, – рассудительно сказал Тед.
– Это его убьет. Пойми, мы-то знаем, что его фантазии – чепуха, но ведь он-то на самом деле считает себя королем. Дедушка такой старенький; если я его не послушаюсь, он этого не выдержит. Тед, милый, я правда не могу.
Всегда серьезное лицо Теда Брэди сделалось невыразимо мрачным. Он начинал понимать всю безвыходность положения.
– Может, мне с ним поговорить… – предложил он наконец.
– Можно попробовать, – с сомнением ответила Кэти.
Тед решительно затянул пояс потуже и сурово прикусил жевательную резинку, с которой никогда не расставался.
– Иду, – сказал он.
– Ты уж с ним помягче, Тед…
Тед кивнул. Он был человеком действия, а не пустой болтовни.
Минут через десять он вышел из задней комнаты, где мистер Беннет проводил свои дни. На лице Теда не сияла радость. Наоборот, он еще больше помрачнел.
Кэти с тревогой смотрела на него. В ответ он хмуро покачал головой.
– Не вышло, – коротко сказал Тед Брэди и, помолчав, добавил: – Если не считать того, что он произвел меня в графы.
Две недели несколько человек ломали головы в поисках выхода. Женевьева (которая помирилась с Кэти после того, как целую неделю демонстрировала оскорбленное достоинство) объявила, что выход наверняка есть, нужно только его найти, но вот что-то ей ничего путного в голову не приходит. Нечто похожее на план действий предложил только джентльмен со сломанным носом, который ездил тогда вместе с Тедом в парк «Палисейдс», – он пользовался широкой известностью в мире бокса и с гордостью носил прозвище Теннессийская Панда.
По его мнению, сделать надо было вот что: однажды утречком вывезти старика на Вашингтон-сквер, после чего он – славный уроженец Теннесси – подвалит к Кэти и начнет приставать, а Тед выскочит из укрытия и объяснит наглецу, чтобы больше так не делал. Сперва на словах, а там уж дойдет и до кулаков.
– Понимаешь, я о чем? – излагал свой замысел Панда. – Наваляем друг другу за милую душу. С полицейским я договорюсь, чтобы не совался; мы с ним приятели. Потом ты мне под дых, и я прилег. Ты меня за шкирку – раз, подтаскиваешь к старому джентльмену, я извиняюсь и уматываю. Понял, о чем речь?
Предполагалось, что все завершится бурными изъявлениями благодарности со стороны мистера Беннета и немедленным снятием вето.
Тед идею одобрил. Он сказал, что это не план, а конфетка, и долго удивлялся, как до такого додумался человек, у которого, как всем известно, в голове сплошная кость. Панда скромно ответил, что с ним иногда случается. И все было хорошо, пока они не рассказали о своем замысле Кэти. Она пришла в ужас, объявила, что все это слишком опасно для дедушкиной нервной системы, и добавила, что, по ее мнению, Панда не самый подходящий друг для Теда. И вновь воцарилась безнадежность.
А однажды Кэти заставила себя сказать Теду, что им, наверное, лучше пока не видеться. Эти встречи только причиняют боль им обоим, сказала она. В самом деле, будет лучше, если он перестанет к ней приходить… на какое-то время.
К такому решению Кэти пришла после многих бессонных ночей. Она спрашивала себя, честно ли держать при себе Теда, зная, что надежды нет, в то время как отпусти она его – и он без труда найдет себе другую девушку и будет счастлив.
Тед подчинился, очень неохотно, и больше не появлялся в букинистическом магазинчике на Шестой авеню. Кэти ухаживала за мистером Беннетом. Старик совершенно обо всем забыл и только слегка удивлялся, почему это Кэти чуточку погрустнела. При всей своей самоотверженности Кэти была всего лишь человеком и потому ненавидела тех неведомых девушек, которые в ее воображении толпились вокруг Теда, улыбались ему, превозносили его и добивались, чтобы он окончательно ее забыл.
Понемногу проходило лето. Промелькнул июль, превративший Нью-Йорк в раскаленную печку. За ним настал август, и все удивлялись, как это они жаловались на июльское приятное тепло.
Вечером одиннадцатого сентября Кэти закрыла магазин и присела на ступеньки у входа, как тысячи ее сограждан, подставив лицо первому за два месяца ветерку. В тот день жара внезапно спала, и город упивался прохладой, как цветок, который наконец полили.
Из-за угла, где желтый крест над церковью Джадсона [13] озаряет своим сиянием Вашингтон-сквер, доносились детские вопли и смягченные расстоянием звуки неистребимой шарманки, наигрывавшей одни и те же мелодии на одном и том же месте с самой весны.
Кэти закрыла глаза и слушала. Был мирный вечер – такой мирный, что она даже на минутку забыла о Теде. И вот именно тогда она услышала его голос:
– Здравствуй, малыш!
Он стоял перед ней, руки в карманы, одной ногой на тротуаре, другою – на мостовой, и если он волновался, то по голосу этого никак нельзя было сказать.
– Тед!
– Он самый. Можно мне повидать старика на минуточку, Кэти?
На этот раз ей показалось, что она различила взволнованные нотки.
– Тед, это бесполезно. Правда.
– Вреда-то никому не будет, если мы с ним поболтаем, а? Я кое-что хочу ему сообщить.
– Что?
– Потом расскажу. Может быть. Он у себя?
Тед шагнул мимо Кэти в дом. На ходу он поймал ее локоть и сильно сжал, но не остановился. Тед вошел в комнату, закрыл за собой дверь, и Кэти услышала приглушенные голоса. И почти сразу, так ей показалось, прозвучало ее имя. Дедушка звал ее, громко и взволнованно. Дверь открылась, и появился Тед.
– Зайди к нам на минуточку, пожалуйста, – сказал он.
Старик сидел, подавшись вперед в кресле. Он был вне себя. Он весь дрожал и дергался. Тед стоял у стены, невозмутимый, как всегда, но глаза у него сверкали.
– Кэти, – закричал старик, – послушай, какая удивительная новость! Этот джентльмен только что мне рассказал. Невероятно! Он…
Дедушка умолк и посмотрел на Теда точно так же, как смотрел на Кэти, когда пытался составить письмо в английский парламент.
Тед взглянул на Кэти почти с вызовом.
– Я хочу на тебе жениться, – сказал он.
– Да, да, – нетерпеливо перебил мистер Беннет, – но…
