Санин Евгений - Приди и виждь
Марцелл пододвинул к себе сумку с эдиктами, готовясь, как обычно пересчитать их. Немного помолчал. А потом, взглянув на сына, задал вопрос, который хотел задать, наверное, уже давно:
- А маму ты видел - как?..
- Радостной, улыбающейся! Такой счастливой, какой я ни разу не видел её в жизни!
- Ну, почему? Помнишь, как нам хорошо было в старом доме? Вот бы, и правда, так вечно - втроем, хоть в хижине!
- Зачем в хижине? Мамино жилище теперь больше, чем самый прекрасный дворец любого земного царя!
Марцелл с изумлением посмотрел на сына:
- Ты говоришь так, будто побывал у нее в гостях… Неужели там, и правда, так хорошо, как говорит отец Нектарий?
- Лучше! Еще лучше, отец!!
- Не надо успокаивать меня! – укоризненно покачал головой Марцелл, беря первый эдикт. – Я и так… уже… почти верю…
- Но я говорю правду! – горячо возразил Крисп. - Я действительно видел…Да, так же, как сегодня ты попробовал воду, я видел это собственными глазами!
- Как… Ты видел рай?!
- Не знаю, рай это был, или ещё что… – пожал плечами Крисп. – Но когда отец Нектарий крестил меня, я увидел такое … что не могу даже описать тебе. Там, там… - лицо его засияло, он жестами попытался помочь себе, но не сумел и беспомощно посмотрел на отца. – Нет, не могу. Для этого на свете нет подходящих слов!
- Один, два, три, четыре, пять… - считая, кивнул ему отец. – Ничего. Даст Бог, увидим еще. Вот доплывем до последнего порта, возьмем с собой отца Нектария… шесть, семь, восемь, девять… девять… ох, и замечтался я с тобой, даже со счета сбился!
Марцелл улыбнулся сыну и снова стал пересчитывать эдикты.
– Один, два, три, четыре, пять, шесть…
- Ну, почему замечтался, так будет на самом деле!
- … семь, восемь, девять… девять. О, боги! – лицо Марцелла смертельно побледнело, он вытряхнул содержимое сумки на койку и стал лихорадочно перебирать свитки. – Один, два, три, четыре…
- Что случилось, отец? – почувствовав неладное, подался к нему Крисп.
- Отойди, не мешай! Пять, шесть, семь, восемь, девять… девять!
- Да что же случилось?
- О, боги! Самое худшее, что только можно было ожидать – эдикт пропал!
3
- Плутий… - простонал юнга, - это все он!
…Обнаружив пропажу свитка с печатью, Марцелл, роняя сумку, бросился из каюты. Крисп, с упавшим сердцем, последовал за ним.
Он нашел отца у капитанского помоста, где тот взволнованным голосом говорил Гилару о пропаже.
- Важный эдикт, говоришь? – переспрашивал тот и, хотя в его голосе по-прежнему звучали злорадные нотки, в глазах промелькнул страх. Ещё бы: на вверенном ему судне случилось чрезвычайное происшествие - пропал важный документ! Гнев императора теперь вполне мог распространиться и на него!
- Да! – со вздохом подтвердил Марцелл,
- И какой же?
- О начале гонений на христиан и, представляешь, как назло, именно тот, который я должен отдать в этом порту.
- Плохи твои дела! – покачал головой Гилар, - до гавани осталось каких-нибудь три-четыре часа. И если за это время мы не отыщем его… Ну, ничего. Он никуда не мог деться с корабля и наверняка где-то здесь! Надо срочно начинать поиски!
- Да-да, ты прав! Нужно немедленно обыскать всех! Даже гребцов! – оживился Марцелл. - Похититель вполне мог отдать его кому-то из них на время!
- Я немедленно сделаю всё, что ты говоришь! – с готовностью согласился Гилар.
- Тогда ты займись командой, а я - охраной и пассажирами!
Марцелл первым делом обыскал своих охранников, клявшихся, что они ни на миг не оставляли без присмотра каюту, разве что только тогда, когда готовились к отражению атаки пиратского корабля. Затем направился на корму и растолкал сонных пассажиров. Узнав в чем дело, они сами принялись помогать Марцеллу, выворачивая свои карманы и тюки.
Больше всех возмущался Плутий Аквилий, у которого не было ни тюка, ни сумки. Он готов был сбросить с себя даже хитон!
Философ со словами: «Все свое ношу с собой!» показал свой посох, дырявый плащ и извинился, что у него нет даже хитона.
Марцелл с охранниками проверили всех пассажиров, однако ни у кого из них не оказалось похищенного эдикта.
Оставался один отец Нектарий. Марцелл подошел к нему и виновато сказал:
- Прости, но я не могу сделать исключения даже для тебя - служба!
- Я понимаю, - с понимающей улыбкой кивнул ему отец Нектарий и, разрешив охранникам обыскать себя, протянул Марцеллу свою дорожную сумку. Марцелл взял её, встряхнул, проверяя содержимое и тут на палубу… – Крисп даже глазам своим не поверил - выпал злополучный свиток с императорским эдиктом.
Марцелл первым бросился к нему, поднял и оглядел со всех сторон.
Печати на нем не было!
Никто не мог двинуться с места. Все словно потеряли дар речи от изумления.
Первым пришел в себя Марцелл.
- Ах ты, мерзавец! – воскликнул он, надвигаясь на пресвитера. - Как ловко сумел провести меня! Усыпил своими сладкими речами мою бдительность, а потом… Куда девал императорскую печать, негодяй?!
Отец Нектарий смотрел на Марцелла, не в силах вымолвить ни слова. Он сам был ошеломлен всем происшедшим не меньше, чем тот. Прибежавший на шум Гилар узнал, в чём дело, и приказал корабельному кузнецу:
- Похитителя заковать, посадить на цепь и держать так до самого порта!
- Я сам разберусь с ним! – попытался остановить его Марцелл, но теперь Гилара было не удержать.
- Нет, я сам возьму это дело под свой контроль и лично доложу начальству о происшествии! – он уже без прежнего страха посмотрел на Марцелла и добавил: - А ты тоже хорош! Нашел, кому доверяться - христианину, против которого направлен этот эдикт! А может быть, это сговор? – с угрозой сдвинул он брови и твердой, уверенной походкой направился на капитанский помост.
- Спустить паруса! – послышались оттуда его более громкие, чем всегда, команды.
- Налечь на вёсла!
И, наконец, у самого входа в порт:
- Сушить весла! Отдать якорь!
Гремя цепью, матросы выполнили эту команду и спустили трап. Первым по нему бесшумной тенью метнулась вниз и скрылась на пристани фигура Плутия Аквилия. Следом за ним быстрой походкой сошел капитан.
Крисп стоял, не зная, что теперь делать, и вдруг почувствовал, что его опять настойчиво дёргает за руку Млад.
- А-а, ты, – узнал он его и попросил, - иди, поиграй с кем-нибудь другим, сегодня мне не до тебя!
Но мальчик не отставал. Он что-то просил умоляющими жестами и, наконец, непослушным языком выдавил из себя:
- Т-т-там! Т-там!..
- Ну, что ещё там? – даже не замечая от огорчения, что мальчик заговорил, недовольно спросил Крисп.
- П-пошли! Там! Внизу!
Крисп нехотя направился за ним следом и вдруг в том месте, где недавно играл с купцом в кости, под тенью парусника увидел лежащего в луже крови юнгу…
- Что с тобой?! – бросился он к нему и вытащил изо рта кляп, в котором сразу узнал волшебный платок Плутия Аквилия.
- Он… Плутий… - простонал юнга, - это все он!
- Отец, все, кто здесь есть! Скорее! Сюда! – закричал Крисп.
Послышался топот, и сбежавшиеся люди окружили несчастного юнгу.
- Это он уговорил меня соврать про пиратов, - слабеющим голосом говорил тот, - он выкрал какой-то важный документ. А теперь, когда я стал не нужен ему, он…он… - юнга обвел глазами, склонившиеся над ним лица и остановился взглядом на отце Нектарии, - я слышал всё, что ты говорил… - он сделал попытку привстать и, потеряв от этого последние силы, прошептал: - Прошу, умоляю…ради вашего Бога… скорее - крести меня!
- Конечно, хорошо, я сейчас… - опускаясь перед ним на колени, торопливо согласился отец Нектарий.
Велев всем отойти, он попросил матросов, как можно быстрее, принести воды, вынул крест, окунул его в поставленное перед ним ведро и быстро-быстро начал читать молитвы.
- Что он делает? Разве сейчас можно терять время? Пока он жив, нужно срочно узнать, где печать! – простонал Марцелл, бросаясь к юнге, но Крисп решительно преградил ему путь.
- Отец, остановись! Человеческая душа дороже тысячи самых важных свитков!
- Я понимаю. Но твоя жизнь мне дороже! Ведь за его пропажу казнят не только меня. Ну, где же, где эта печать? Неужели этот Плутий увез ее с собой?! Где же она?
- Вот! – послышался за его спиной тоненький голосок.
Марцелл мгновенно обернулся и увидел Млада. Тот с хитрым видом разжал кулачок, и все увидели на его маленькой ладони – большую императорскую печать!
Марцелл схватил ее, осмотрел со всех сторон, сомнений не оставалось – это была именно она!
Пассажиры, сгрудившись вокруг него, пытались заглянуть ему через плечо.
- И правда, глядите, она!
- Спас! Спас! Как же тебе это удалось? - только и смог вымолвить пораженный Марцелл.
- Я… – охотно начал, было, объяснять Млад, но тут его сестра первой сообразила, что он снова обрел дар речи, и принялась осыпать его поцелуями.
- Как! Ты заговорил?! Родной мой!!
- Родной наш! – тоже обнял мальчика Марцелл и вдруг осекся на полуслове, увидев идущего к ним отца Нектария.
