User - i cf85044c3a33e6c4
опасалась. Нет. Ждала, ведь не просто же так я расстроена по этому поводу… Но спокойно,
Джоанна. Все правильно. Все закономерно. Причем до такой степени логично и гладко, что в
душу начинают закрадываться сомнения. А не было ли колечко просто случайностью? Только
мы выходим торгового центра со сверкающим серебристым макбуком, я не выдерживаю и
оборачиваюсь к Шону:
— Ты точно успеешь все сделать за ночь? — спрашиваю я, испытующе глядя на Картера. И
хотя подтекст вопроса мне кажется не слишком очевидным, он, кажется, понимает, что именно
меня беспокоит.
— Не переживай, Конелл, как бы то ни было, это, — поднимает он коробку на уровень
моих глаз. — Станет приоритетным направлением моей ночной деятельности.
Какого дьявола?! Что он пытался мне сказать, что он поставил софт, а только потом почтит
своим присутствие постель голубоглазки? Или он просто издевается, догадавшись о причине
него беспокойства? На обратном пути я раз за разом ловлю себя на том, что хочу открыть рот и
спросить. Или сказать. Или сделать что-нибудь, что уничтожит всю мою волю к
сопротивлению. Очнись, очнись, очнись, Джо, он ничего тебе не предлагал и ничего не обещал.
Намекал, что был бы не против, но это отнюдь не то же самое! Да и даже если бы обещал, это
бы ничего не изменило. Правильно? Правильно.
Когда машина останавливается около моего дома, я готова распахнуть дверь, вывалиться из
нее и стремглав нестись прочь от Шона. И себя. И прошлого. Все возвращается на круги своя. Я
начала устраивать себе ежедневные утренние пробежки именно из-за жизни с Шоном
Картером. Мне необходимо было под благовидным предлогом сбегать, чтобы прочистить
голову. А теперь это стало просто полезной привычкой. Я уже почти и забыла об этой странной
полузабытой необходимости…
— Спокойной ночи, Шон. Не забудь, что у меня аллергия на жучков. А если аллергия у
меня, то и тебе я ее тоже обеспечу.
— Передавай привет своему оболтусу, — никак не реагирует на мою шпильку Шон.
— Обязательно, — язвлю я в ответ.
— А ты, однако, любишь рисковать, — вдруг замечает он. — Двенадцать ночи, ты
возвращаешься домой с бывшим любовником и даже привет жениху намереваешься передать?
Я впечатлен, Конелл. Неужели ты, наконец, взрослеешь?
После этого я становлюсь красной, как помидор. Выскакиваю из машины и, раздраженно
стуча каблучками, направляюсь к двери подъезда. Вот же козел! И вы еще спрашиваете, почему
я не возвращаюсь к Шону Картеру? Да мне же придется глотать горстями успокоительное
вперемешку с антидепрессантами.
С другой стороны, он прав. Интересно, как бы я стала объяснять Брюсу, какой это магазин
по моему персональному «хочу» оставили открытым до двенадцати ночи, если бы он не
напился до потери чувств? Ладно, вернемся к реальности. Я вхожу на крохотную кухонку и
вдруг застываю столбом. У меня же нет ноутбука. Что мне делать? Спать в спальне, пропахшей
алкоголем, я не могу, работать не на чем. Так что делать-то?
Отчего-то мне вдруг вспоминается реплика Шона о том, что у меня, видно, громадные
планы на ночь. Ага, громадные, злобно думаю я, наливая воду в ванночку для маникюра.
Брюс ухитрился уйти так тихо, что я даже не слышала. Видимо, настолько умоталась со
своим ночным маникюром, что уснула на кухонном столе как убитая. Сижу на кафедре и
размышляю над сложившейся ситуацией. В этот момент входит Шон с моим ноутбуком в
руках. И как-то так получилось, что мы одни. Секретарша носится по делам, Клегг — на паре,
остальные преподаватели— тоже пропали. Спешно гоню прочь эти мысли.
— Спасибо, — улыбаюсь я и протягиваю к ноутбуку руки, но Картер проносит его мимо и
ставит на мой стол. Отлично, как всегда. Типичнее некуда. А еще он ничего мне не говорит,
даже не здоровается, хотя мы сегодня еще не виделись. — Ты все настроил? — спрашиваю я,
чтобы не молчать.
Он снова не отвечает, только подходит ко мне настолько близко, что становится неловко.
Мгновение я смотрю на него, подавляя беспокойство. Ничего не происходит, ничего не
происходит. Я ничего дурного не сделала! Он наклоняется ко мне, но как-то вбок…
— Перестань! — восклицаю я и пытаюсь отстраниться, но он, оказывается, держит меня за
локоть, не позволяет вырваться, а затем достает из пиджака колечко. Когда он успел его
переплавить? За одну ночь? Совсем не спал? Пока я об этом думаю, он находит мой палец и
надевает на него кольцо. Оно стало совсем иным, с трудом проходит косточку, как влитое
садится на фалангу. Касаюсь ободка, теперь колечко вращается на пальце с трудом. Не
придраться.
— Лучше? — спрашивает Шон у самого моего уха.
— Лучше. Но я тебя об этом не просила, — по возможности равнодушно говорю я. Не
особенно удается, но учитывая, что мне безумно хочется повиснуть у Шона не шее и
целоваться до потери сознания, то это уже большой прогресс. Я только и делаю, что раз за
разом скольжу глазами по его шее, это душевному равновесию вовсе не способствует. — А за
ноутбук спасибо.
— Я все настроил в точности как надо.
Я, это у меня проблемы, или подтекст действительно существует?
— Что? — откашлявшись, спрашиваю я.
— Ты спрашивала, настроил ли я ноутбук. Так вот все как надо и даже лучше.
Я вздрагиваю.
— Жучки? Шпионские программы? Что как надо?
— Все.
— Ты издеваешься?! Если я найду в интернете провокационные видео с собственным
участием…
— Конелл, не будь наивной. Провокационные видео с твоим участием я храню для личного
пользования.
Я закатываю глаза. И тут вспоминаю, что мы стоим рядом, чуть не приклеившись друг к
другу. Надо отойти, он же больше меня не держит. Дьявол… По возможности неторопливо
отступаю назад, хотя хочется спастись постыдным бегством.
— У тебя на этом все? — спрашиваю я у Шона, не отрывая глаз от новенького ноутбука.
Притворяюсь, что именно он безраздельно владеет моим вниманием. Но ответа не слышно,
только хлопок двери.
Оставшись одна, снимаю колечко, смотрю на него несколько секунд и снова надеваю. Оно
тяготит, но почему-то уже не так, как раньше. По крайней мере, в сумку его убрать не хочется.
Даже больше, несмотря на то, что это стекляшка, я до самого конца дня вообще не вспоминаю о
ее существовании. Я даже думать не хочу, почему теперь она стала настолько более
комфортной.
Собираюсь поговорить с Брюсом о вчерашнем, однако никак не могу заставить себя
открыть рот и произнести опасные слова, боюсь, что с языка сорвутся обвинения, ведь у нас в
последнее время все выходит исключительно криво. Но пока собираюсь с силами, проблема
решается сама собой.
— Ты почему ты не пришла спать? — спрашивает меня Брюс.
Даже глаз на него не поднимаю, продолжаю расставлять тарелки.
— Потому что я не выношу резких запахов. У меня очень острое обоняние, — произношу я
негромко и спокойно.
— Я тебя не понял.
— Я об алкоголе. В спальне был запах алкоголя.
— Чушь, — хмыкает он уверенно.
— Что? То есть я вру? — ну вот, сейчас я взорвусь.
— Тебе показалось…
— Показалось что?! Что вся спальня спиртом провоняла? И рядом с тобой лежала пустая
бутылка? По-твоему, у меня еще и визуальные галлюцинации?!
— Это не моя бутылка.
— А чья? Может, моя? После Керри ты…
— Я думаю, это бутылка прежних жильцов.
— Когда мы въехали, я вылизала каждый дюйм этих отвратительных зеленых стен, пола,
потолка… Не говори ерунды, Брюс! Это твоя бутылка. Я не обвиняю, я тоже напилась тогда, с
Керри, и ты имеешь право расстроиться и выпить, но зачем ты врешь?
— А ты зачем придираешься? Ты же делаешь это все время, придираешься. А теперь еще и
причины придумываешь!
У меня шок. Срываю фартук, бросаю его на стол и ухожу. Запираюсь в ванной. Это какой
же наглостью надо обладать, чтобы отрицать очевидное?! Сажусь на опущенную крышку
унитаза и снова начинаю мрачно изучать колечко. В попытке успокоиться методично вожу
пальцем по ободку, ищу линию сплава. Зачем я согласилась на эту гребаную помолвку? Из-за
Шона и только. Не думай об этом. Не думай об этом. Сделанного не воротишь. Я же не хочу все
вернуть назад. Очень не хочу.
Палец обводит ободок раз, второй, третий. Но швов я не чувствую. Смотрю даже у самого
камня… Ничего вообще. Руки у Шона, конечно, невероятно грамотно приделанные, но кольцо
безупречное. Линии сплава просто нет. Меня начинает трясти от обилия предчувствий. Я
выскакиваю из ванной.
— Я скоро вернусь, — кричу я уже от дверей, даже видеть Брюса сил нет.