Андрей Логванов - Ну !
Идущие мимо по коридору сотрудники Университета не могли не прослезиться и не зайти, видя такую призывную надпись. Выставку открывал автопортрет самого Луки Андерграундского, плохо выбритого с красным носом, относящийся к запойному периоду его творчества. Дальше шло полотно "Пустыня Сахара. Зимний Пейзаж." - отчет о его творческой командировке к братьям арабам. Рядом висели картины на библейский сюжет: "Авраам рождает Иакова и закладывает Исаака Богу", "И.Христос и 12 опоссумов". Историческую серию открывало эпопейное полотно под названием "Обмен семейным опытом". В правом углу картины был изображен Иван Грозный и его семь жен. В левом углу Генрих VIII в окружении своих шести жен. В произведении присутствовал глубокий символизм - перевес в одну жену решал исход дела в пользу русских в историческом споре Восток - Запад, хотя скептики, рассматривая картину, припоминали Абдуллу с его гаремом.
Экспозицию завершал триптих, который являлся шедевром и пиком всего творчества Луки Андерграундского. Как и положено триптиху, он состоял из трех картин. Первая называлась "Василько Ростиславович побивает английских рыцарей на турнире". Вторая - "Василько Ростиславович трахает Английскую Королеву". Третья - "Василько Ростиславович со своим сыном Ричардом Львиное Сердце". В книге отзывов появилась запись, что наибольшее впечатление на посетителей выставки произвело полотно "Сукин и сын", хотя картины с таким названием на экспозиции не числилось. Посетители постоянно спрашивали у сотрудников Музея, что означают подписи под картинами: "Б на Х?". Безобидное "бумага на холсте" никак не приходило на ум. Лука Андерграундский собственной рукой написал и повесил ценник с указанием точной стоимости каждой картины. Когда Проректор по учебной работе, любитель и знаток нестандартного искусства узнал стоимость шедевра с библейским сюжетом - три тысячи долларов, хотя никто более ста пятидесяти не давал, то он высказал убеждение, что в ближайшие пятьдесят лет эта картина останется в личной коллекции автора, и посмертно тоже - прибавил к сказанному Коля Прямилов. Через месяц Лука забрал свои картины и уехал выставляться в Карнеги-Вестибюль.
Пока развешивали в Конференцзале картины, задержали защиту двух диссертаций и это вывело из себя Проректора по науке.
- Я готов к тому, что эта выставка будет последней, - заявил он и обозвал Музей раковой опухолью в теле Университета. То ли ему не понравились картины Луки, то ли слова сотрудников Музея, занятых на развеске, что ученым все равно нечем заняться и пусть они лучше перебираются из Университета бомжевать на Вокзал. Конфликт поспешила сгладить Директор Музея. Ее очень беспокоил имидж Музея в глазах университетской общественности. Что говорят про Музей в Университете? Говорили разное. Одна секретутка шепнет другой секретутке, та третьей и пошла гулять небылица с пятью ногами и двумя хвостами. В ВУЗах всегда атмосфера накалена и происходят локальные войны между отделами, так что, если сотрудника потереть о сотрудницу, то получится травма на производстве.
При Музее состоял методический совет. Председательствовал на нем Ректор. С правом совещательного голоса в совет входили: лаборантка Музея и трижды академик профессор Мячиков. Мячиков добился своего включения в члены совета в последующий момент. Его хлебом не корми - дай только поучаствовать в каком-то заседании. Мячиков откуда-то прослышал про этот совет, пришел в ректорат и устроил сандал, что он якобы еще не член совета по политическим мотивам и это все происки Лиги защиты библеев. Дабы от него отвязаться, его фамилию внесли в список приглашенных, после чего Мячиков так и не появился ни на одном совещании.
Музей и Ректорат были два сапога пара. Просят Ректорат - делают Музей. Дают для Музея - получает Ректорат. Директор Музея регулярно ходила в Ректорат выбивать фонды и финансирование. Ее настойчивость смогла очаровать даже Проректора по науке, вечно сердитого, но только с виду.
- Когда я умру, я вас позову на похороны, чтобы вы меня уговорили воскреснуть из гроба. Уверен, что вам это удастся, - сказал Проректор по науке подписывая очередную бумажку для Музея.
У Проректора была привычка читать все документы. Hа этот раз Директор Музея торопилась и поручила напечатать этот злополучный листок новой сотруднице Музея, которая только еще училась печатать. Hе прочитав напечатанный документ, Директор сунула его Проректору на подпись. Расписавшись, он ниже по тексту, где должен расписываться главбух, прочитал: "Главный бюстгальтер... Крышин". Целую неделю Ректорат смеялся и обсуждал на все лады это событие. Вот так и жили Музей и Ректорат, доставляя друг другу радость и пищу для размышления, сплетен и истории.
13. Общага.
Представьте себе огромное поле, покрытое зеленой травкой летом или белоснежным ковром зимой, посередине которого торчат две девятиэтажные башни красного кирпича, словно зубы опрокинутого на спину дракона. Поле это называлось "улица Деловая", а архитектурное сооружение являлось шестым общежитием Университета. Башни соединялись галереей со встроенным туда буфетом. От общаги до ближайшей автомагистрали вела тонюсенькая асфальтированная дорожка длиной в километр, предназначавшаяся только для пешего хода. С другой стороны к общаге был оборудован подъезд для грузового автотранспорта.
Девочки любили подкатить к общаге на тачке. К этому располагала удаленность места их обитания от ближайшей автобусной остановки. Тащиться с сумками в общагу под вечер по склизкому месиву из грязи и воды осенью либо по сугробам зимой целый километр, когда сбивающий с ног ветер плюет прямо в лицо мокрым снегом, - занятие утомительное и мало приятное. А на тачке всего за трешку да с шиком. Иногда девочек подвозили бесплатно только за то, что они девочки.
Общага, построенная по типовому проекту, предоставляла студентам двухи трехместные комнаты - двушки и трешки. Четыре комнаты составляли блок со своим коридором, сортиром и душем. Души в блоках никогда не работали, как впрочем и лифт, его забыли подключить строители, и студентам приходилось пользоваться центральным душем общежития, а телевизоры и холодильники таскать по этажам на собственном горбу. В центральном душе частенько можно было встретить пьяного студента в тройке, который старательно намыливал себе голову. Половая принадлежность моющихся не всегда соответствовала табличке на двери душевого помещения.
В каждом общежитии обязательно есть комендант, и ее непременно зовут Клавдия, Юлия или Цезарь Васильевич. В России так зовут всех комендантов. Вот если бы существовали общаги без коменданта - мечта любого студента. Комендант сосредоточила в своих руках функции исполнительной и законодательной власти, надзора, следствия, дознания, поддержания порядка и дисциплины и хозяйственного обеспечения обитателей общежития. Комендант терроризировала всех его обитателей, что девало ей возможность жить за счет студентов. Ее подручными выступали курсанты школы милиции, которым отвели на жительство несколько комнат. Менты творили произвол. Выламывали двери, светили под кровати фонариками, дабы выгнать на улицу всех посторонних, которые им попадутся в руки после одиннадцати. Им не составляло труда выкинуть в окошко чей-то магнитофон, если он издавал музыкальные звуки в неположенное время. Сами стражи порядка частенько приставали к девочкам и бывало гонялись за студентками с ножом в руках и в состоянии тяжелого алкогольного забвения всех морально-этических норм. Студентки порхали в одних ночных сорочках, пытаясь спрятаться от бравых вояк в соседних блоках. Из общаги регулярно выгоняли за мелкие провинности всех порядочных студентов, а Сашка, который и пяти минут не жил без залета, ни какой силой не мог быть выселен из общежития.
Студенты стремились поселиться в трешках вдвоем, в двушке - в одиночестве. Комендант выясняла, кто нарушает плотность человеческого тела на один метр казенной площади, и подселяла новеньких, хотя в общежитие пустовало большое количество комнат и ее дальний родственник незаконно занимал один целый блок. Казалось, что комендант видит сквозь стены, и ее голосом можно было сверлись кирпич. Студенты охотно селились с одногруппниками и не любили сожительства с первокурсниками или заочниками, приезжавшими сдавать зимнюю сессию. Hикогда не знаешь, какого человека к тебе подсунут. Она придет тихая, а потом устроит тарарам. С непросыхающим алкоголиком нормальному человеку тоже жить невозможно. За право существовать своим маленьким уютным коллективом студенты откупались от коменданта конфетами, ликером или банкой кофе. Ирка умудрилась всучить взятку курицей. Она подошла к Клавдии и сказала:
- Вот мне тут курицу из дома прислали. Вы не сунете ее в свою морозилку, а то мне класть некуда?
Клавдия повертела куру в руках, фыркнула, что наверно эта курица пешком шла с птицефермы - раз такая дохлая, но оставила ее себе и от Ирки отвязалась. Ирке и Hатульке досталась трешка на двоих.
