Джо Алекс - Ты всего лишь Дьявол
— А его дочь, миссис Джоан Робинсон, и ее муж Николас, они оба что — тоже испытывают непреодолимое отвращение к деньгам? — Джо улыбнулся. — Это странно, но мне кажется, что вы верите в полное безразличие всех людей к огромному богатству, лежащему на расстоянии их вытянутой руки.
— Когда я закончу рассказ, вы поймете, что я действительно так думаю и имею основания верить в это. Если речь идет о Джоан, то она не является наследницей до тех пор, пока живы ее бабушка и отец. А завещание содержит определенные условия, по которым наследницей она и вообще может никогда не стать. Но я не хотел бы говорить о завещании по причинам, о которых я уже упомянул. Джоан действительно не заботится о деньгах, хотя бы потому, что ее муж Николас зарабатывает их теперь очень много, и я думаю, что они имеют гораздо больше денег, чем могут истратить. Джоан добрая, искренняя и, быть может, даже слишком прямолинейная девушка, и лишь тем похожа на отца, что у нее тоже есть только одно увлечение, которое превратилось в настоящую страсть, отодвигающую все остальное на задний план.
— Живопись?
— О, нет. Джоан интересуется живописью настолько, насколько хорошая молодая жена должна интересоваться тем, чем занимается ее муж. Сама же она обладает иным, дарованным ей природой талантом, если, конечно, можно это назвать талантом в полном смысле этого слова. Я имею в виду ее способность быстро бегать. Джоан — чемпионка нашей сборной по бегу на короткие дистанции и претендентка на золотую медаль на ближайших олимпийских играх.
— Что? — удивился Алекс. — Так это та самая Джоан Робинсон?! Имя и фамилия создают вместе такую распространенную комбинацию, что я никак не связал дочь мистера Ирвинга с девушкой, которую несколько раз видел на соревнованиях. Это прекрасная бегунья. Не знаю, лучшая ли она в мире, но наверняка одна из нескольких лучших. А что она тут сейчас делает? Ведь до Олимпийских игр осталось два месяца. Я думал, что перед столь важными соревнованиями спортсмены проходят специальные тренировки в каких-нибудь особых лагерях...
— Об этом вы должны спросить саму Джоан, — Джилберн развел руками. — Я, к сожалению, не специалист в этих делах и лишь иногда хожу на футбол, если хочу в субботу подышать свежим воздухом после какого-нибудь тяжелого судебного процесса. Но мне кажется, что у нее есть личный план тренировок, а эти леса действуют на нее очень благотворно. Бегает она очень много, и по дорожкам, и по лесу. Если вы захотите перед сном прогуляться со мной в сторону Норфорд Мэнор, мы наверняка ее встретим, потому что в это время она всегда бегает по аллее, где мы будем идти.
Сэр Александр Джилберн встал.
— Не могли бы вы теперь показать мне ту книгу и снимки оттисков в Гроте? — спросил Алекс, тоже вставая из-за стола. — Я хотел бы, наконец, как-то упорядочить для себя все эти детали. Вы уже обдумали какой- нибудь план моего появления в Норфорд Мэнор?
— Завтра утром я позвоню Ирвингу и скажу ему, что ко мне приехал знакомый адвокат, демонолог-любитель, мистер Джеймс Коттон, который просто мечтает с ним познакомиться и взглянуть на его коллекцию. Кстати, вы должны знать, что у него в доме есть три большие комнаты, доверху набитые всякими дьявольскими атрибутами, а некоторые из них потрясают даже дилетанта. Я убежден, что он проглотит крючок, не моргнув глазом, и немедленно вас пригласит... А теперь я покажу вам эту книгу и снимки. — Он снял трость со спинки кресла и, постукивая ею, двинулся в сторону широкой двойной двери, ведущей в библиотеку.
Джо отправился за ним. Лицо его выражало столь глубокую задумчивую отрешенность, словно он спал наяву.
Глава VII
«Я знаю лишь одного такого человека...»
Джилберн открыл большой, запертый на ключ шкаф, вынул оттуда книгу и подал Алексу, который осторожно взял ее и открыл там, где между страниц лежала узкая закладка. Книга была карманного формата, в мягком переплете, как и все дешевые издания «Penguin Books». Закладка находилась между страницами сто десять и сто одиннадцать. Там было очень мало текста. Одну страницу частично занимали две иллюстрации, изображающие дам, а почти всю правую страницу занимал портрет джентльмена с тростью.
— Это иллюстрации Топольского, не так ли? — Джо глянул на титульный лист. — Да. Какой прекрасный художник... — Говоря это, он с интересом разглядывал полукруглый грязный след чего-то, похожего на оттиск небольшой лошадиной подковы заостренной формы, напоминающей готическую арку. Алекс поднял открытую книгу и посмотрел на свет: — Оттиск совершенно четкий, а это значит, что либо этот предмет был очень тяжел, либо его придавили с большой силой... Вы говорили, что, когда он был влажным, вместе с ним к бумаге прилипли крупицы песка?
— Да.
— И вы отдали их на экспертизу?
— Да. Вместе с образцами, собранными в Гроте, в тех местах, где мы нашли следы. Специалисты геологической лаборатории подтвердили полную идентичность образцов, причем песок однозначно определен ими как взятый из одного и того же места. Они проверяют это при помощи дополнительного анализа, определяющего химический состав веществ, сопутствующих крупицам песка, прилипшим к ним или связанным с ними каким-нибудь образом. После этого я собрал песок с целого ряда мест в парке и прилегающих зонах, там, где он больше всего напоминает по цвету и зернистости тот песок в гроте, но анализ оказался полностью отрицательным. Это еще больше убедило меня, что в лаборатории знают, что говорят...
Он передал Алексу несколько листков бумаги, содержащих лабораторные заключения. Джо посмотрел их и кивнул головой.
— Да, понятно... — сказал он. — Если следы найдены в гроте и на книге, это означает, что они являются результатом каких-то разумных действий. Кто-то ведь сделал все это, заранее предвидя, что заинтересованные лица будут вынуждены собрать пробы, образцы и тщательно проанализировать их. И следы эти возникли только ради этого. Других причин я не вижу.
— Но кто же?
— Дьявол, разумеется, — Алекс взял увеличенные снимки следов в Гроте. Здесь оттиски выглядели гораздо четче, а яркий свет вспышки, при которой были сделаны снимки, выявил каждую, даже мельчайшую деталь, оттиснутую в гладком мокром песке.
Джо сравнил их с оттиском на книге. Они были очень похожи, если не идентичны. Только сейчас он заметил, что в одном месте, прямо за краем отпечатка следа, текст «Пигмалиона» был как бы поцарапан чем-то острым. Алекс тихонько провел пальцем по бумаге.
— И я это заметил, — Джилберн показал место на фотографии. — Посмотрите: у него здесь сзади что-то вроде когтя, и этим он легко вминает землю, а в книге поцарапал бумагу.
— Вижу... — Джо вернул оба снимка. — Мы все время вынуждены рассматривать одну и ту же сторону проблемы. — Он подошел к окну и некоторое время смотрел на высокую пожилую женщину, которая шла, выпрямившись, с маленькой мотыгой на плече, огибая большую клумбу, усаженную дикорастущими кустами белых роз. Потом повернулся и посмотрел на хозяина, который уже закрыл шкаф и стоял неподвижно, ожидая следующих слов Алекса. — А продвигаясь дальше в рассмотрении этой стороны, мы должны неустанно задавать себе вопрос: зачем кому-то хотелось, чтобы мы видели в этих событиях руку... или точнее, ногу Дьявола? Он ведь не мог рассчитывать на то, что какой-либо современный разумный человек со средним образованием поверит ему, правда? Тогда чего же он хотел?
Минуту оба молчали. Сэр Александр открыл рот, как бы желая что-то сказать, но не произнес ни слова.
— Есть еще одна возможность, — продолжал Джо спокойно, — которая объясняла бы все очень просто: не кто иной, а сама миссис Патриция Линч по неизвестной нам причине сделала оттиски в Гроте, потом в книге, а потом покончила жизнь самоубийством. Конечно, она должна была еще перевернуть портрет. А затем, после ее смерти, кто-то снова должен был сделать отпечатки в гроте и снова перевернуть портрет? Все так очевидно, не правда ли?
— Что вы этим хотите сказать?
— То, что миссис Линч, скорее всего, была убита. Но я ведь точно этого не знаю. Я не знаю также, почему ее должны были убить. Вы, по всей вероятности, не знаете никого, кто имел бы мотив ее убить. Я же, принимая во внимание известные мне неполные данные, знаю лишь одного такого человека... — Он помолчал. — Нет, не одного — двух. Но это всего лишь теоретические предположения, хотя в определенном смысле они мне очень нравятся, потому что одно из них, по всей вероятности, верно.
Джилберн побледнел.
— Неужели вы действительно, уже сейчас, в эту минуту знаете, пусть даже приблизительно, кто убил Патрицию и что вообще ее кто-то убил?!
— Если здесь не имеет места совершенно непредвиденное стечение обстоятельств, то, пожалуй, да... — тихо сказал Джо. — Но такое стечение обстоятельств все же возможно. И прошу поверить, я говорю это отчасти для того, чтобы не распыляться. В конце концов, я должен кое-что понять. Сейчас я стараюсь уточнить детали, которых не понимаю, потому что, как вы знаете, человек лишь тогда может ответить на вопрос, когда понимает суть этого вопроса, а в этом странном деле трудно даже задать кому-либо какой-то конкретный вопрос.
