Сергей Васильев - Как это было у меня: 90-е
Но тогда и ей самой было очень тяжело.
За неделю до того в прямом эфире ОРТ председатель ЦБ РФ Сергей Дубинин объявил об отзыве лицензии у Тверьуниверсалбанка.
P.S.
Только через пять лет мы впервые встретились вновь.
У меня за спиной уже была масса новых проектов и собственная инвестиционная группа «Русские фонды», а у нее — все тот же восставший из пепла Тверьуниверсалбанк. По ее приглашению я приехал на очередной юбилей ТУБа и привез в подарок стеклянную птицу Феникс как знак возрождения банка.
Много всего со мной произошло за те пять лет после ТУБа, но этот момент нашей встречи был, наверное, самым важным.
Я помню, как мы тогда танцевали с ней вместе — и, перебивая друг друга, тихо, между собой, извинялись за все, что было. И говорили друг другу, что нет для нас ничего важнее, чем помириться.
Ведь у нас был общий ребенок — Тверьуниверсалбанк.
Наташка
Когда Козырева пригласила нас в Тверь на встречу, первой, кого мы увидели в банке, была Наташка. Точнее, Наталья Владимировна.
Она представилась: «Главный бухгалтер банка».
Ей было тогда около тридцати, чуть больше, чем нам, но она оказалась самой молодой среди всех руководителей в этом тверском Жилсоцбанке. Она не стала сразу сходиться с нами, но мы сами поняли, что если и сможем говорить тут с кем-нибудь на одном языке, то это будет она.
И постепенно мы становились все ближе и ближе.
Мы с нею были почти одного возраста, практически одинаково все понимали, и нам это казалось очень важным.
Она была умной и грамотной — наверное, в тот момент самой грамотной в банке. По большому счету, если мы у кого-то тогда в головной конторе чему и научились, то именно у нее.
Она уже успела поработать в советских банках, все там понимала — и одновременно уже чувствовала волну перемен и быстро училась, что трудно давалось остальным, более возрастным руководителям.
Козырева это быстро поняла — и почти сразу стала нас всех ревновать к Наташке.
Когда мы командой или поодиночке приезжали в Тверь на разные собрания и советы директоров — а это происходило часто, — то заваливались в Наташкин кабинет.
— Что-то вы все засиживаетесь у Натальи Владимировны! — с шутливой обидой говорила нам Козырева, как бы случайно заходя к Наташке.
— А нам просто негде сидеть, выделите нам кабинет, — с юмором парировали мы.
И постепенно именно этот Наташкин кабинет, где мы все, московская команда, собирались, стал своего рода веселой фрондой остальному тверскому банку. Мы приезжали туда с удовольствием, смеялись, шутили, что-то обсуждали, ругались, спорили — и именно там, мне кажется, и решались по-настоящему все наши дела. Именно там мы обо всем и договаривались. А потом уже шли на заседание совета директоров или к Козыревой, где уже с ужимками и с недомолвками проводили официальные и полупротокольные встречи.
Но главным, как мне кажется, было то, что Козырева по-настоящему ревновала. Ведь и она, и Наташка — обе были не замужем!
Но если наши отношения с Александрой Михайловной временами менялись от любви до ненависти, то с Наташей мы все время оставались друзьями — и в период расцвета банка, и во время краха, и после него.
P.S.
После краха Тверьуниверсалбанка Наташа еще немного поработала в нем с временной администрацией, а потом переехала в Санкт-Петербург, где присоединилась к питерской команде ТУБа — и сейчас она там, в Питере, большой начальник.
Вексельный центр (1994 год)
Кредиторы получили возможность продать безнадежные долги
С уникальным для российского банковского рынка предложением организовать торги межбанковскими долгами выступил Тверьуниверсалбанк. Вчера руководство его московского филиала объявило о создании на базе собственного вексельного центра торговой площадки, где банки-кредиторы могут объявлять текущие котировки банковских долгов и, оформив эти долги векселем, продавать его юридическим лицам. Блиц-опрос, проведенный среди коммерческих банков, выявил их очень высокую заинтересованность в подобного рода операциях.
«КоммерсантЪ», 17 мая 1994 года16
Была тогда такая мода — все называть «центрами».
В этом слове звучало что-то советское: «центральный комитет», «центр творчества молодежи» и все такое. У нас в ТУБе к тому моменту их было уже два: Межбанковский расчетный центр — и вот теперь Вексельный центр.
Многие банки, глядя на то, как мы развиваем свою вексельную программу, стали ее копировать, и рынок быстро наполнился банковскими векселями.
Их стали выпускать все: и крупные банки, и средние, и мелкие.
Многие, как и мы, старались сделать так, чтобы их векселя использовались в расчетах, но не у всех это получалось. Зачастую держатели векселей просто хотели их продать с дисконтом, чтобы получить деньги. Но какой-то единой площадки или биржи, где бы котировались банковские векселя и вообще долги, в стране не было.
И мы решили такую площадку создать!
Мы сняли в центре, рядом с Тверской улицей, большой помпезный офис и объявили торжественно, что мы запускаем долговую площадку Тверьуниверсалбанка, а точнее — Вексельный центр. И стали ежедневно принимать котировки на продажу или покупку банковских векселей, обращающихся на свободном рынке.
Нужно сказать, что тогда мы были одним из банков, наиболее часто цитируемых в российской коммерческой прессе. За нами, за нашими проектами и инициативами жадно следили корреспонденты, потому что знали, что мы обязательно запустим что-то неожиданное и нетривиальное.
Так было и тут.
Новость о создании Вексельного центра и наши ежедневные котировальные листы стали очень популярны среди журналистов. Они с удовольствием брали у нас эти материалы и ставили на свои газетные полосы.
Мы почти ничего не зарабатывали на самом Вексельном центре, но приобрели еще бо́льшую известность. Нас постоянно цитировали, и, по всеобщему признанию, эта площадка стала главным местом, где можно было узнать котировку того или иного векселя.
Кроме того, мы вдруг поняли, что площадка стала инструментом «влияния».
На рынке часто ходили слухи о платежеспособности того или иного банка, но их нельзя было проверить. А вот когда к нам на площадку стали приходить держатели чьих-то векселей и говорить, что готовы продать их за 50% — при том, что срок по векселям уже наступил, — это точно свидетельствовало о том, что у банка проблемы!
Для любого банка подобная информация была большой головной болью. Так наша площадка превратилась в инструмент давления на банки, в своего рода «черный» список.
В общем, постепенно Вексельный центр с его котировками стал известным и влиятельным в банковском сообществе.
Но, кроме того, на самой площадке начала формироваться новая молодая команда — эти ребята перешли туда из разных отделов ТУБа и с энтузиазмом включились в проект. Именно они и стали в будущем костяком новой команды, с которой я работаю до сих пор…
P.S.
Как только кризис накрыл банк, нам пришлось временно перевести работу по банковским долгам на сторону. Странно было бы котировать чужие долги, когда впору выставлять на площадке собственные, — так что мы передали Вексельный центр со всей командой в дружественный банк, о чем и сообщили журналистам.
Та пресс-конференция, о которой сразу же написала вся пресса, настолько вывела из себя Козыреву, что далее наш с нею конфликт развивался уже необратимо.
Собственные деньги (конец 1994 года)
Этот проект был, наверное, самым фантасмагоричным из всех, которые мы тогда пытались запустить.
Мы начали печатать собственные деньги!
На самом пике развития нашей вексельной программы векселя банка уже принимали в расчеты все: крупнейшие российские компании, областные администрации (в счет налогов), таможенная служба (в счет таможенных сборов), энергетики (за электричество) и т.д.
По сути, эти векселя становились своего рода деньгами для компаний, которые ими рассчитывались между собой. И тогда, что вполне логично, у нас встал вопрос: а почему этими бумагами не могут платить простые люди — заключая сделки между собой или хотя бы оплачивая товары в магазинах?
Действительно, а почему нет?
Существовала только одна трудность. Вексель был всегда именной и передавался по индоссаменту, то есть на нем все время следовало писать, кто и кому его передал. Часто, когда вексель приходил к нам на погашение, к нему был приклеен длинный лист бумаги с передаточными надписями от одной компании на другую. Это работало в случае с юридическими лицами — но понятно, что с физическими лицами это работать не будет.
Нужно было что-то придумать, чтобы убрать эти передаточные надписи с векселя банка.
