Дмитрий Зеленин - Великорусские сказки Пермской губернии
Иван-царевич поймал себе коня, поехал на розыски — искать Елену Прекрасную. Поехал по дикому месту, натакался на Елену Прекрасную в таком доме ее. Елена Прекрасная сплакала — встретила его. — «Ну, я тебе говорила! На что ты его спустил? Пущай бы он догорал бы, старый пёс!» — Тогда хозяина дома не было; посадил Иван-царевич Елену Прекрасную, повез он ее в свое государство опять домой. Приезжает старичок домой, походил по комнатам, нигде нет (Елены Прекрасной).
Приходит в конюшню к своему коню. — «А что, конь, гость был?» — Конь сказал: «Был». — «Елену Прекрасную увез?» — «Увез». — «А скоро ли мы можем ее догнать?» — «Двои сутки попируем, тогда догоним!» — На третьи сутки сел на коня, одним мигом его догнал, не допустил до царства. — «Стой, Иван-царевич! Нарушил бы я тебя, да слово переменить не хочу свое: век ты свой прожил, еще тебе два века жить!» — Ссадил Елену Прекрасную и увез домой.
Иван-царевич потужил-потужил, пожил у нее в государстве, выбрал себе коня получше, поехал опять за ней. Приезжает к ней в дом, его опять дома нет. Посадил Елену Прекрасную, повез домой. Не через долгое время прибыл этот хозяин, дома погаркал, потом к коню своему приходит. — «А что, конь, гость был?» — «Был и Елену Прекрасную увез». — «А скоро ли мы можем ее догнать?» — «Суточки попируем да догоним!» — На другие сутки сел он на коня. Догнал: «Еще тебе век один жить!» — Ссадил Елену Прекрасную и увез домой.
Бросил этого коня Иван-царевич, отправился еще счастья искать, не поехал к ней в государство. Ночным бытом нечаянно приходит к этакой избушке: избушка стоит на козьих ножках, на бараньих рожках, повертывается. — «Ну, избушка, стань по-старому, как мать поставила — к лесу задом, ко мне передом!» — Зашел в эту избушку.
В этой избушке живет Яга Ягишна: «Фу-фу, русского духу слыхом не слыхать и видом не видать, а русский дух ко мне пришел — человек не простой, а Иван-царевич!.. Куды же ты, Иван-царевич пошел?» — «Я пошел себе счастья искать!» — «Наложу я на тебя три дни службу; через три дни я тебе — чё тебе поглянется, то и дам!» — Согласился Иван-царевич трои сутки прослужить.
Поутру она дала ему 10 кобылиц, одиннадцатого жеребца, пасти. Он их спутал на долину и пасёт. «Куды они уйдут? — Некуда уйти!» А сам лёг спать. Солнышко на закат — проснулся Иван-царевич, видит: кобыл нигде нету. Искал много время и не может их найти.
— «Кабы мне на это время зятя Воробья! Он бы помогнул моему горю!» — А Воробей все равно как тут и был. — «Ах, Иван-царевич, потерял своих кобыл!» — Воробей ударился об землю, сделался жеребцом, начал кобыл искать. Нашел, начал лягать и кусать, пригнал их; «Ну, теперь, Иван-царевич, гони!» Пригнал Иван-царевич, сдал их Яге Ягишне.
Переночевал потом ночь. Поутру она ему дает 10 гусих, одиннадцатого гусака, пасти. До вечера доспал, потерял гусей, не может найти. — «Кабы мне на эту пору зятя Воробья! Он помогнул бы моему горю!» — Воробей тут и был. Ударился об землю, сделался орлом, полетел на розыски гусей. Воробей разыскал гусей, начал щипать их, только из них перья летят. Пригнал их к Ивану-царевичу. — «Ну, Иван-царевич, гони!» — Пригоняет, сдает он Яге-Ягишне.
Ночь переночевал. На третьи сутки она дает ему 10 уток пасти, одиннадцатого селезня. Выгнал на залывину (в логу), а сам лег спать. Солнце уже село, он тогда проснулся. Уток нет; не мог найти. — «Кабы мне на эту пору зятя Воробья!» — Воробей к нему прибывает. — «Сегодня уток потерял! Ну, никуды не деваются!» — Сделался ястребом, нашел их в камышах, пригнал. — «Ну, Иван-царевич, гони!.. Иван-царевич, у ней 10 дочерей, станет давать из любых, ты не бери; давать станет тебе золота, ты и золота не бери, и никаких денег не бери! А есть худой жеребчишко, кое-как ноги переплетывает — ты его возьми, он тебя на путь наставит!»
«Иван-царевич, не желаешь ли из десяти дочерей любую взять? — Я тебе подарю счастье!» — «Мне дочерей твоих не надо, и денег мне твоих никаких не надо! И ты отдай мне худого этого жеребенка!» — «Неужели ты у меня это только и заслужил?» — «А что? Был договор: что я желаю, то и отдай!»
Отдала она ему худого жеребенка. Он повел его по Уралу. Жеребенок говорит ему: «Будет тебе меня вести, я пойду погуляю с месяц. Через месяц я прибуду к тебе, ты не уходи с этого места!» — Вынимает одногорлую бутылку, махнул в эту сторону и другую — вышло прекрасное царство, и он в этом государстве с месяц проклаждался (покуль его жеребец отдыхает). Через месяц жеребец прибегает, говорит: «Будет уж отдыхать, теперь надо дело вести!» — Иван-царевич взял одногорлую бутылку, махнул кверху, ничего не стало; остался он на лужочке; бутылку запихнул в карман.
Конь сказал ему: «Я поехал бы с тобой сейчас за Еленой Прекрасной, только нельзя теперь ехать. Поедем мы с тобой на такую-то гору. На этой горе стоит дуб, на этом дубе есть гнездо, в этом гнезде есть Кащея Бессмертного яйцо (этот старик Кащей Бессмертный называется). Смотри, Иван-царевич, садись на меня, крепче держись, чтобы тебя ветром не сшибло!» — Он сел на коня и все равно мигом приехал на эту гору, к этому дубу. — «Залезай на дуб, снимай яйцо и не бей его: тихонько положь в карман, береги это яйцо!» — Слез с дуба. Конь ему говорит: «Брат мой служит у Кащея Бессмертного; брат двухкрылый, а я шестикрылый; я побегу мало-мало с ним рысью, и то брату во веки меня не нагнать. Приедем к нему в дом; если он (Кащей) дома, то бей его яйцом в лоб: как яйцо разлетится, так и он нарушится тут же».
Они пригоняют в дом — Кащея Бессмертного нет дома. Конь пошел к брату, а он пошел к ней в дом. Конь отворил только двери — брат обрадовался: малого брата увидал. — «Где ты, малой брат, проживался долго время? Я тебя не видел!» — «Я проживался у Яги Ягишны; она меня заморила… Помоги Ивану-царевичу Кащея Бессмертного убить!» — «Его убить левой рукой: кабы достать с дубу яйцо, вот его и смерть!» — «Это мы достали, у нас в кармане!..» — «Ты, брат, айда шагом; а если пойдешь рысью, то мне не догнать тебя!»… Он (Иван-царевич) посадил Елену Прекрасную на своего коня, поехал шагом.
Прибыл Кащей Бессмертный не через долгое время домой; кричал в комнатах Елену Прекрасную — ее дома нет. Являлся он, между тем, к коню. — «А что, конь, гость был?» — «Был». — «Елену Прекрасную увез?» — «Увез». — «А скоро ли мы можем его догнать?» — «Да если шагом повезет, дак догоним, а рысью побежит — во веки не нагнать». — Садился на коня, отправлялся его догонять. Догнал его дорогой, остановил: «Ну, я теперь нарушу тебя, Иван-царевич, тебе будет и жить!» — Иван-царевич слезал с коня: «Давай теперь мы с тобой побратуемся!» — Вынул из кармана яйцо, ударил Кащея Бессмертного по лбу — он тут и кончился.
Посадил Елену Прекрасную на старшего коня, сам сел на младшего, поехал в свое государство, в русское (не поехал к Елене Прекрасной). Привозит в свое государство. Поехал своих зятьёв собирать, заводить пир. Собрал своих зятьёв, и вот они тут несколько суток с ними пировали.
19(72). МЫШЬ И ВОРОБЕЙ (Морской царь. Неоконченная сказка)Напечатано в Пермских губернских ведомостях
Не в котором царстве, не в котором государстве жили-были мышь да воробей. Вот эта мышь да воробей в одной норке жили много время и кормились, значит, зернышками разными.
Вот однажды и натаскали они этих зернышков и стали эти зернышки делить промеж собой. Вот они делили, делили, и увидали, что одно зернышко лишно доспелось (оказалось). Воробей и говорит: «Как же, — говорит, — мы разделим это зернышко?» — и отвечает ему мышь: «Станем это зернышко перекусывать. Давай-ка-ся, я перекушу его!» — А воробей и говорит: «Нет, давай я перекушу!» — Спорили, спорили, а воробей так взял это зернышко, стал его перекусывать — да и проглотил.
Мышь осердилась на воробья и давай же она с ним драться. Вот они дрались, дрались — никоторый никоторого не может переколотить. Вот они и стали зазывать на драку: мышь зазывала зверей разных и медведя созвала, а воробей — птиц разных: орлов, соколов и других всяких птиц, и жар-птица тутака же прилетела.
И давай же все эти птицы драться с медведем. Дрались, дрались, а медведь не поддается им. Вот и сама жар-птица почала с медведем драться… Вот она дралась, дралась; до того, значит, дралась, что крыло свое изломала.
Вот как изломала она это крыло свое, и полетела тогды в лес. Прилетела она в лес и села на одну лесину и сидит. Вот идет по этому по лесу Иван крестьянский сын. И увидел он на лесине жар-птицу и хочет ее застрелить. И говорит ему жар-птица: «Иван крестьянский сын! Не стреляй-ка-сь ты в меня: я тебе много сделаю добра! Лучше сними меня с лесины да унеси к себе домой!»
Вот и взял ее Иван крестьянский сын и унес к себе домой — и стали они жить. Вот живут они день и другой день живут, и неделю уж прожили. Вот жар-птица и начала выздоравливать. Вот не в долги, в коротки и выздоровела она. Вот как выздоровела она, зажило, значит, крыло-то, и стала она тогда проситься на волю, домой, значит.
