Галина Гордиенко - Гран-при за лучший прикол
Лелька чувствовала себя виноватой. Она прекрасно помнила, что о конверте и о посетителе сообщила Светлане как-то мимоходом, убегая. И уволенная девушка, занятая своими проблемами, могла забыть про это сразу же, как за Лелькой захлопнулась дверь приемной.
Лелька покосилась на этажерку, пытаясь вспомнить, что же лежало на полке, куда она бросила конверт. По всему выходило ― всякая чепуха. То есть, тогда ей показалось ― почта, но…
Самсон Ильич указал для почты специально отведенное место в шкафу. Там даже табличка прикреплена «почта». Кроме бумаг из налоговой на полке, кажется, ничего нет.
Деловая переписка идет через Интернет, так удобнее. Друзья и родственники, что понятно, на офис не пишут. Получается…
На этажерке вполне могли лежать бумаги Светланы! Вместе с журналами ― Лелька, помнится, брала оттуда какой-то женский с яркими иллюстрациями ― и рекламными проспектами. Светлана перед уходом просто сгребла все с полки в какую-нибудь коробку и забрала с собой.
С мерзким розовым конвертом заодно!
«Как бы попасть в дом, да потрясти ее мамочку, не принесла ли Светка с работы свои вещички, раз решила куда-то уехать? ― размышляла Лелька, лениво подбрасывая очередную Машину туфельку на фантастической шпильке. ― Скажу ― она могла случайно смести с полки важное деловое письмо, ведь так оно и есть. Вряд ли Светланина мать станет возражать, она от дочери что угодно ожидает, по голосу понять можно… ― Лелька зачем-то еще раз перебрала на полке тощую стопку журналов. Естественно, за это время таинственный конверт там не появился. Лелька грустно подумала: ― Бедная Света! Надеюсь, еще жива. Если найду конверт, Наливайко вполне могут отпустить, вряд ли она побежит в милицию, слишком напугана…»
На всякий случай Лелька решила проверить, не заходила ли Светлана вчера утром в офис. Она ведь вполне могла забежать в ту же бухгалтерию за расчетом.
Может, кто ее видел? Заодно заметил, как к Светлане подходили чужаки, запомнил их внешность, подслушал нечаянно обрывки разговора…
Но Лельке не повезло. Девочки в бухгалтерии встречали дружным хохотом любое высказывание Василия, однако Лельку заверили ― Светлана взяла расчет, когда работала, шеф дал «добро».
Холеные чистенькие интеллигентные барышни вообще на Лельку косились брезгливо. Едва не подпрыгивали в своих креслах, когда взрывался очередной пузырь. И Лелькин очередной прикид ― Машина разработка! ― девочки не оценили. Хорошо, Епифанцева не видела их презрительных взглядов.
Охраннику Лелька соврала, что «Светик обещала принести та-акую оба-алденную клипсу для пупка ― офигеть можно!»
Молодой парень поверил. Хотя на экстравагантную Машину композицию посматривал слегка очумело, голубые глаза стали круглыми, прозрачными, без единой мысли.
Бедняга не мог отвести взгляда от голого Лелькиного живота, расписанного драконами. Сегодня никакая клипса пупок новой секретарши не украшала, он заменят драконий глаз. Свирепый, отливающий темным золотом, со зрачком, поплывшим в вертикаль.
Заикаясь и поминутно сглатывая, охранник заверил Лельку, что Светлана не приходила. Хотя ее спрашивали. И не раз.
Он довольно внятно описал Стаса Волошина ― уж очень необычно пошита его черная кожаная куртка ― а вот невзрачного сутулого мужичка ― довольно прилично одетого! ― Лелька никогда не видела. Как и высокую широкоплечую девицу спортивного вида, назвавшуюся ближайшей подругой Светланы.
«Что же в конверте?» ― ломала голову Лелька, возвращаясь в кабинет и выслушивая любимые сентенции Василия. Как-то: «Хорошая птичка», «Василий, Васенька», «Над нами не капает, и ладно», «Хде мои бананы?» и вариации на тему «Позабыт, позаброшен».
***С работы и на работу Лельку доставляли исключительно на такси. С нее вполне хватало изумленных взглядов сослуживцев. Ладно, хоть посетители больше глазели на Василия ― попугай честно отрабатывал свои бананы! ― и ее почти не замечали.
То есть, вначале очень даже таращились, но после первого же Васькиного изречения ― изумительная память у птицы, только с Лелькиной подачи попугай выучил два-три десятка фраз ― о забавной девчонке намертво забывали. И контракты подмахивали, не читая, пока Василий степенно вещал: «Одно кр-ругосветное путешествие ― и впечатлений на целый год». Или ― «Ах, Пар-риж-ж ― моя мечта…» ― и Васька томно закатывал глазки. А самое любимое, это с придыханием, нежнейшим девичьим голоском: «Багамы, бананы, кокосы и те-е-еплая водичка…»
Так что Лелька пряталась в машину и требовала, чтобы такси тормозило прямо у Машиного крыльца. Жалела невинных соседей, к чему им страдать от ночных кошмаров?
Хватит того, что таксист смотрел на нее совершенно очумело. Вчера Лелька провела эксперимент ― «забыла» заплатить, так бедолага и не вспомнил про деньги. Высунулся из окна почти по пояс, глаза квадратные, рот нараспашку. И вздыхал горестно, с каким-то щенячьим подвыванием, пока Лелька неспешно вышагивала к подъезду. Тонкая, длинноногая, с осиной талией, увешанная самыми разными амулетами, где только Машка их наскребла…
Сегодня Лелька опять села в машину и обреченно улыбнулась: «Ну и жизнь пошла! Никаких нервов не хватит. Я не я, а экспонат в зоопарке, вокруг полно любопытных, меня даже решетка не защищает…» Лелька и не пыталась прятать от потрясенного таксиста Машкину роспись.
«Искусство в народ!» ― заявила утром Епифанцева, отдирая с Лелькиного живота последний трафарет. И одобрительно прищелкнула языком, рассматривая двух драконов, играющих среди облаков. Легких, гибких, стремительных и… страшных!
Последнее Машке особенно нравилось.
Лелька ― и зачем ей это секретарство?! ― в очередной раз отправилась на рабочее место почти в неглиже. Кроме короткого топика ― из серебристой норки! ― и такой же юбочки – она едва держалась на бедрах! ― на ней ничего не было.
А на улице едва десять градусов. И ветер. И дождь то и дело срывается. Сыпется на Лелькину бедовую голову вперемежку с желтыми березовыми листьями. Осень!
Правда, Машка почему-то не сомневалась ― мех Лельку должен греть. Мол, юбочка плюс топик ― почти шубка.
МЕХ!
Не смешно.
Лелька зябко поежилась. Осторожно коснулась странного сооружения на голове ― Маша считала: пепельные полотнища, слипшиеся от лака, напоминают драконьи крылья ― и брезгливо вздрогнула. Василий гнусаво прокомментировал:
― Какая хадость…
― Молчи, тюлька в томате!
Василий разинул клюв, пытаясь понять и запомнить сказанное. Он обожал новые слова. Особенно короткие и «вкусные» фразы. Вызубривал их моментально, а потом вставлял куда надо и не надо. Правда, в чутье ему не откажешь. Чаще звучало к месту, что попахивало мистикой.
Водитель, молодой симпатичный парень, с любопытством спросил:
― Почему «тюлька»? Да еще в томате?
― А что ЭТО, по-вашему? ― раздраженно бросила Лелька, пристальный изучающий взгляд водителя ее бесил.
«Я сейчас легкомысленная девчонка, всего лишь, ― строго одернула себя Лелька, ― привлечь внимание симпатичного парня ― самое то. Держаться нужно соответственно, сама во всем виновата».
― Вообще-то попугай.
― Точно! ― взвизгнул оскорбленный Василий. ― Птичка я!
― Ах, птичка? На окорочка пойти торопишься? ― с нехорошим интересом спросила Лелька.
Василий взмахнул крыльями и спал с «лица». Лелька задумчиво протянула:
― На рыбу у Машки аллергия… ― Она подмигнула водителю и пояснила: ― Маша ― это хозяйка. Жареную птицу просто обожает. А на Ваську у нее та-акое досье… ― Лелька зажмурилась и покрутила головой. ― Как еще жив, не понимаю. У Машки микроволновка ― чудо, гриль в трех положениях работает, птицу так приготовить можно, пальчики оближешь, хоть гуся, хоть курицу, хоть…
Василий крякнул и басом заметил:
― Попугай не птица, баба не человек!
― Что?! ― возмущенная Лелька щелкнула его по затылку.
Таксист захохотал, машина завиляла по дороге. Встречный грузовик шарахнулся к обочине, оскорбленно взревел клаксон.
Василий в панике заорал:
― Но-но-но! Тюлька, она тож ж-жить хочет!
― Правда, осторожней! ― пискнула Лелька, испуганно отмечая, в какой опасной близости от машины оказался фонарный столб.
― Ну и пара, чтоб вас! ― парень, икая от смеха и смаргивая выступившие слезы, наконец свернул к Машиному дому. ― Такое только в цирке увидишь!
― Работа, ничего не попишешь, ― грустно заметила Лелька, вытаскивая из сумочки кошелек.
― Ага, р-работа, ― закручинился Василий: ― Шоб ее!
― Я так и понял, ― парень рукавом вытер слезы. ― Небось на чей-то день рождения приглашали?
― Пр-риглаш-шали, ― эхом отозвался Василий.
― Класс. В жизни так не хохотал!
От денег парень отказался. Лелька вернула кошелек в сумку и с горьким смешком подумала: «Второй день экономлю. Если завтра Машка на мне снова каких-нибудь динозавров намалюет, опять проедусь бесплатно…»
