Евгений Красницкий - Не по чину
На несколько секунд улыбка Агафьи стала словно приклеенной.
«Эге, сэр, похоже, ваши догадки о том, что Ярослав Мудрый братиков почикал, таки имеют под собой основание, вон как княгиню-то упоминание о нем зацепило. Тема-то «в елку» — Ярослав тогда соперников прибрал, а сейчас, наоборот, Мономаховна в руках у родича Святополчичей оказалась. Что-то неказисто у вас, сэр, получается… сами же решили — никаких запугиваний».
Агафья быстро овладела собой и снова «надела» на лицо выражение типа «ну, прямо мать родная».
— И тем не менее… Благодарствую за выручку и покарание татей, боярич. Храбрость и разумность твою вижу и ценю — не всякий, ой, далеко не всякий отрок на такое способен! Я добро помнить умею и отплачу за него сторицей… и опричь выкупа!
Мишка ответил на этот заход изображением оскорбленной невинности заодно с аристократической гордостью:
— О каком выкупе речь, Ваша Светлость?! Защита беспомощных и наказание злодеев — святая обязанность православного воина! Требовать за нее награду невместно!
— Но и мне-то неблагодарной оставаться тоже невместно! Воздаяние за доброе дело — такой же христианский долг, как и обязанности православного воина! Неужто у тебя, боярич, никакого желания нет, кое я исполнить бы могла?
Княгиня так повела глазами, что у Мишки сами собой подобрались пальцы на ногах.
«Сэр, это просто на грани открытого предложения секса! Вы прямо-таки обязаны смутиться и покраснеть! Хотя… это вы, пожалуй, со своим цинизмом загнули слегка… Какой секс? Дамочка-то наверняка и помыслить не может, что изъявление ее милости кто-то ТАК посмеет расценить. Она-то песика дворового по голове потрепала, не более. Так что живо виляйте хвостом изо всех своих щенячьих сил — сделайте тетеньке приятное».
— Высшая награда для меня — благоволение Вашей Светлости!
«Тьфу! Самому противно!»
— И только-то? Да ты скромник, боярич!
— Ну, еще… — Мишка изобразил колебания и яростную внутреннюю борьбу. — Еще добрые слова Вашей Светлости обо мне перед вашими братьями: Его Высочеством Вячеславом Владимировичем и Его Величеством Мстиславом Владимировичем.
«А не перегибаете палку, сэр? Высочество, Величество… как бы у бабоньки ум за разум не зашел. Впрочем, новые красивые титулы для нее, что новое украшение, а для женщины это одно сплошное удовольствие. Решила же она вашим тараканам в голове подыгрывать, а тут даже и напрягаться не надо».
— М? — Мишке, кажется, удалось удивить Агафью. — Ты столь предан Мономашичам?
— Да, Ваша Светлость! О прошлом годе я так князю Вячеславу Владимировичу и сказал: «Волкодав из чужих рук пищу не берет!».
— Ты разговаривал с Вячеславом? Как это ты сподобился?
— Имел честь, Ваша Светлость! На празднике проводов зимы я с отроками показывал в Турове воинское учение… ну, чему у нас в Погорынье воины молодежь обучают. Его Высочеству Вячеславу Владимировичу понравилось, и он меня златым перстнем одарил!
Агафья скользнула взглядом по мишкиным пальцам.
— А что ж подарок-то княжий не носишь?
— Я за него холопа выкупил и, окрестив, по завету Господа нашего Иисуса Христа, даровал ему волю.
— Гм… Похвально, боярич, похвально.
«Все, сэр! Можете гордиться — вы в ее глазах полный идиот. Даже неудобно как-то… вы-то ее игру насквозь видите, а она ваши выкрутасы за чистую монету принимает. Восторженный пацан, воображающий себя рыцарем, прямо как на картинке! Пожалуй, мадам уже дозрела до убеждения, что может вами крутить, как захочет. Ох и облом ей корячится… мама не горюй!»
— Ну что ж, — продолжила княгиня тоном, от которого «поплыл бы» любой подросток, — вижу, что мы теперь под защитой, хоть и молодого, но достойного воина… и истинного боярина!
Мишка потупился и свел раздвинутые до того колени, только что пол носком сапога ковырять не принялся.
— Могу теперь ни за себя, ни за детей не опасаться.
Мишка гулко сглотнул и шумно втянул носом воздух.
— И братьям о твоей доблести и разумности расскажу, — медоточивость голоса Агафьи превысила все мыслимые границы, — и воеводу Погорынского извещу о благодарности за прекрасное воспитание сына…
— В-внука… Ваша Светлость… — в последний момент удалось удержаться от соблазна подпустить слезу в голос, но кто-то из близнецов-«пажей» растроганно шмыгнул носом и негромко звякнул кольцами доспеха.
— Внука? А батюшка твой?
— Десятник старшей дружины Погорынского войска Фрол Лисовин пал в сече на Палицком поле… — к концу фразы Мишка понизил голос почти до шепота.
— Так ты сирота… — княгиня подалась вперед и подняла ладонь, как бы собираясь погладить Мишку по голове, но сдержалась.
«Разрыдаться, что ли? На грудь ей… или лучше к коленям припасть? Нет, перебор, пожалуй, получится…»
— И ты преодолел все испытания, тебе ниспосланные, сотником стал…
Княгиня разливалась соловьем, Мишка делал вид, что не знает, куда деваться от столь ласкового обращения, а «пажи» — Елизар с Елисеем — громко сопели дуэтом и, казалось, вот-вот начнут растекаться, как масло на солнышке.
«Ну, сэр Майкл, ради такого стоило провалиться на девятьсот лет в прошлое! Когда это вы столько комплиментов из женских уст получали? Были бы они еще искренними, а то ведь театр сплошной… но исполнение, позвольте вам заметить, отменное — в каждой бабе актриса сидит! Интересно, когда она уже решит, что клиент доведен до нужной кондиции, и можно начать приказывать восторженному мальчишке, который готов положить за нее и свою голову, и головы своих ребят? Ага! Вот, кажется, началось… издалека заходит мадам, осторожная дамочка. Впрочем, ничего удивительного — опыт совместного правления с мужем сказывается».
— А скажи-ка, боярин Михаил Фролыч…
«Быстро вскинуть восторженно-изумленные глаза!»
— … А не приходила ли тебе мысль на княжью службу поступить?
— Служить вам, Ваша Светлость, честь для меня великая и радость душевная!
— Хорошо сказал! Да и мне, ежели начистоту, такого боярина иметь тоже в радость.
— Приказывайте, Ваша Светлость!
— Вы ведь мою ладью у татей отбили?
— Так, Ваша Светлость, только проверить надо: в исправности ли она, не попортили ли ее тати.
— Ну, так вот: проверяй ладью, гони сюда и проводишь меня с детьми до Городно. А уж там и награда для тебя будет, боярин.
— Немедля все исполню, Ваша Светлость! — Мишка, демонстрируя готовность, вскочил со скамьи. — И как только укажет Его Светлость князь Всеволод Давыдович, доставлю вас в град!
— Это что же? — Агафья грозно сдвинула брови. — Тебе моего повеленья недостаточно?
«Внимание! Прокол или преднамеренность? Не отреагировать на имя мужа, не заинтересоваться, откуда он тут взялся… Пожалуй, намеренно — по идее, вы, сэр, должны на уши встать, чтобы опять ласковую улыбку на ее лицо вернуть. Какие уж тут пререкания. А вот фигушки! Но не форсировать — аккуратненько прикидываемся шлангом».
— Так ведь как же… — Мишка изобразил растерянность. — Без княжьего слова?
— Мое слово здесь — княжье! — надавила голосом Агафья.
— Но, Ваша…
— Никаких но! — княгиня рявкнула не жиже матерого фельдфебеля на строевых занятиях. — Исполнять!
— Поперек князя?
— Ты только что МНЕ служить напрашивался!
— Но… — Мишка сделал паузу, словно подыскивал нужные слова, а потом процитировал: — Муж любит жену, жена да убоится мужа своего.
Агафья открыла рот и… смолчала.
«Вот так! И никакие мы не мужские шовинисты, а просто христианское благочестие блюдем. Типа: баба, знай свое место, как от Бога указано. Ну-с, ваш антитезис, уважаемый оппонент?»
— Ну-ка, сядь! — княгиня так лязгнула голосом, что «пажи» дружно вздрогнули. — Почему от князя слова ждешь? Ты с ним виделся? Он где-то рядом? Почему с тобой не приехал?
— Моя вина! Сразу надо было все обсказать…
— Не тяни! Рассказывай!
«Э-э, далеко вам, мадам, до нинеиного «рассказывай», ну, да ничего, тут и врать-то фактически не придется…»
— После похищения Вашей Светлости с детьми, тати потребовали от Его Светлости князя Все…
— Говори проще! Князь и все!
— Как будет угодно Вашей…
— Ну!!!
— Тати потребовали от князя пропустить ляхов через городненские земли в туровские владения. И не просто пропустить, а сопроводить и помочь. Ему пришлось согласиться, чтобы…
— Понятно! — прервала Мишку Агафья и задумалась.
Подумать было о чем: ее муж пошел против родича и сюзерена. Вынужденно, но пошел. Без последствий такое не остается.
— Дальше!
— Мы ляхов в туровских землях встретили. Частью перебили, частью обратили в бегство. На северном берегу Припяти нагнали и могли изничтожить совсем, но вмешался князь Всеволод. Ляхи сумели уйти, но князя ранили стрелой в плечо.
