Морозова - Лиза Клейпас
– Мне осталось только обувь надеть, – сказала она.
Не в силах оторвать от нее взгляд, Джейсон молча кивнул. Джастина повернулась к нему
спиной и отправилась в свою комнату. Молния на платье была застегнута не до конца. Он
не мог отмахнуться от картинок, заполонивших его голову: он мягко тянет язычок молнии
вниз, платье соскальзывает вниз, обнажая мягкую и шелковистую кожу....
Пытаясь отвлечься от эротических фантазий, Джейсон сосредоточился на доме. Он был
небольшим, но безупречным. Стены и мебель были нежно-пастельных цветов; пухлый и
мягкий диван завален маленькими подушками, обитыми тканью в цветочек, на некоторых
были и кисточки. Это была беззастенчиво женская комната, но несколько антикварных
вещей сделали ее удобной и привлекательной и для мужчин.
Джастина вернулась в босоножках с тонкими ремешками и на невысоких каблуках.
– Выглядишь потрясающе, – сказал Джейсон.
– Спасибо.
– Я заметил... – Он был вынужден замолчать, так как в горле внезапно пересохло. –
Молния на платье... Если бы ты позволила мне... – Он снова сделал паузу, потому что
увидел румянец Джастины. И не просто румянец, а густой розовый цвет, который покрыл
ее кожу от линии волос на лице до выреза на ее платье. Он хотел последовать за этим
цветом своим языком и губами, поцеловать каждый сантиметр ее кожи.
– Да, спасибо, – сказала Джастина, желая, чтобы ее голос звучал как обычно. – Я не могу
дотянуться.
Она медленно повернулась к нему спиной, перебросив конский хвост через плечо.
Пристальный взгляд Джейсона прошелся по ее нежной шее, красивой спине и упругой
попе. У нее было телосложение танцовщицы – стройное и гибкое.
К лифу ее платья крепились бретели, которые оборачиваются вокруг шеи. Джейсон
отчаянно пытался не терять самообладание. Он медленно подошел к Джастине и
дотронулся до язычка молнии с осторожностью человека, который обезвреживает бомбу.
Костяшки его пальцев прошлись по ее спине, когда он застегивал молнию. Он чувствовал, как она напряглась, и у него внутри начал разгораться огонек возбуждения.
– Готово, – хрипло произнес Джейсон.
Джастина перекинула конский хвост за спину. Он захотел взять в руку шелковистую длину
ее роскошных волос.
Джастина повернулась к нему лицом, посмотрев прямо на него глазами цвета горького
шоколада. В комнате стало жарче.
– Куда мы пойдем? – спросила Джастина.
Джейсону потребовалась минута, чтобы выразить мысли словами:
– В ресторан "Кохо", если ты не против.
– Отлично, это мое любимое место.
Ресторан находился недалеко от гостиницы. Джейсон во время пути до ресторана
подстраивался к каждому движению Джастины, стараясь идти в том же темпе.
Они вошли в ресторан, в котором смогло уместиться лишь небольшое количество
столиков. Мягкое свечение искусственного освещения покрывало белые скатерти
круглыми пятнами. Официанты достигли прекрасного баланса внимательности и
сдержанности, появляясь у столов лишь при необходимости.
– Как прошла твоя встреча с Алексом? Хорошо? – спросила Джастина после того, как по
бокалам разлили вино.
Джейсон кивнул.
– Он производит впечатление мастера своего дела.
– Почему?
– Он продумывает детали. Его работы очень качественные, и он все заканчивает в срок. И
его не так-то просто напугать. Под конец встречи мы разговаривали с адвокатами о
добавлении в контракт механизма передачи финансового риска. Если проект не будет
окончен к оговоренной дате, мы потеряем муниципальную налоговую льготу в размере
одного миллиона долларов, и Алекс должен будет возместить этот ущерб. Он не против
такого пункта. Он знает, что сможет сделать все вовремя. Мне нравится такая уверенность
в себе.
Джастина встревожилась.
– Но если что-нибудь случится, Алекс разорится. Он не сможет отдать миллион долларов.
Джастин пожал плечами.
– Большой риск – большая награда.
– Хорошо. Тогда выпьем за получение твоей муниципальной налоговой льготы, – сказала
Джастина, подняв свой бокал.
Выражение ее лица было невинным, но Джейсон прекрасно понимал, что его дразнили.
– Я хочу предложить более романтичный тост, – сказал он.
– Давай.
Спустя мгновение он процитировал:
– Каждый день — это странствие, а само странствие — родной дом.
Джастина посмотрела на него с удивлением.
– Кто это сказал?
– Мацуо Басё. Японский поэт.
– Ты увлекаешься поэзией?
– Бывает.
– Я еще не встречала мужчину, который бы увлекался литературой.
– В этом плюс бессонницы – ты много читаешь.
Они чокнулись и выпили вина.
– Алекс говорил, что у тебя есть дом на берегу Озера Грез, – сказал Джейсон.
Джастина ждала этого, поэтому сейчас в ее глазах промелькнула вспышка удовлетворения.
– Это правда.
– Как ты его купила?
– Я не знала о существовании этого дома до прошлого лета. Это был коттедж Эммы,
бабушки Зои, но там никто не жил в течение многих лет. Он был в ужасном состоянии. –
Джастина посмотрела в свой бокал и начала плавно покачивать его из стороны в сторону, играя с бордовой жидкостью. – У Эммы была сосудистая деменция, и ее состояние быстро
ухудшалось. Зои хотела заботиться о ней в течение последних месяцев ее жизни. И я
предложила купить этот дом и отремонтировать его, чтобы у Зои смогла сэкономить
деньги на арендной плате.
– Очень благородно.
Исходя из того, что Джейсон видел в досье Джастины, она явно не купалась в деньгах.
– Да ерунда, – сказала она. – К тому же Алекс сам починил дом, так что за большинство
материалов мне даже не пришлось платить. – На ее лице мелькнула улыбка. – Я думаю, что это все это было ради Зои, а не ради меня.
– Звучит так, будто ты эмоционально не привязана к этому месту.
– Теперь привязана, потому что знаю, что ты его хочешь, – скромно сказала Джастина, потягивая вино.
Джейсон ухмыльнулся и сказал:
– Меня мог бы заинтересовать этот дом.
Ее тонкие пальцы медленно поглаживали ножку бокала; глаза Джейсона были прикованы
к ее рукам.
– А тебя беспокоит, что существует один маленький участок на Озере Грез, который не
будет твоим?
– Не люблю «хвосты», – признался он. – Ты уже думала о стоимости этого дома?
– Я даже не думала о том, стоит ли его вообще продавать.
– Дам тебе за него полмиллиона, – предложил Джейсон, наслаждаясь удивлением на ее
лице.
– Ты ведь шутишь. – Она поняла, что Джейсон говорил совершенно серьезно. – О, Боже.
Нет.
Джейсон с неодобрением продолжил:
– Это довольно щедрое предложение.
– Это дурацкое предложение! Зачем тебе предлагать мне сумму, которую этот дом не
заслуживает?
– Потому что я могу. Почему тебя это так задевает?
Джастина раздраженно выдохнула.
– Возможно потому, что такое предложение смахивает на попытку купить меня.
Ее слова завуалировано указывали на то, что Джейсону казалось само собой
разумеющимся:
– Ты же не будешь спорить, что у каждого есть цена?
– Нет. Но ты никогда не сможешь позволить себе меня.
– У меня много денег, – настаивал Джейсон.
– Моя цена не имеет ничего общего с деньгами. – Она оскорблено уставилась на него, что
несомненно тронуло Джейсона. – И не делай так!
– Как?
– Не пытайся впечатлить меня своим объемным бумажником. Это раздражает. И это
нечестно по отношению к нам обоим.
Джейсон долго рассматривал Джастину.
– Извини, – в итоге мягко произнес он.
Ее лицо расслабилось.
– Все хорошо.
Над столиком повисла пауза, когда официант принес блюда. Они заказали палтус,
запеченный в картофеле, со сливочным соусом шардоне и слегка обжаренными листьями
базилика.
В то время как они наслаждались прекрасно приготовленными блюдами, Джастина и
Джейсон завели разговор о семьях. В ответ на осторожные вопросы Джастины Джейсон
рассказал о том времени, когда все в его жизни рухнуло, как раз когда он был в
университете.
– Это началось тогда, когда я понял, что никогда не был более чем способным, – сказал он.
– У меня не было того инстинкта, благодаря которому способный игрок превращается в
великого. – Он криво усмехнулся. – К тому же я стал одержим в проектировании игр.
Всегда, когда я тренировался или занимался, я мечтал о том, чтобы все свое свободное
время проводить в цифровой лаборатории кампуса. – Взяв в руку бокал, Джейсон
медленно покрутил его в руке. – И как раз на Рождество я приехал к родителям с новостью
о том, что ушел из футбольной команды и лишился спортивной стипендии. Я бы сам все
оплачивал, ведь я уже почти создал и начал продавать свою первую игру. Но в ту секунду, когда я увидел свою маму, у меня из головы вылетели мысли о себе. За два месяца она
