Васильев В.В - Подвалы кантовской метафизики
Остается уточнить еще одну характеристику объективной дедукции, на которую указывает Кант в предисловии к первому изданию "Критики". Напомним, что он начинает описание объективной стороны дедукции такими словами: "Она относится к предметам чистого рассудка и должна показать и сделать понятной (dartun und begreiflich machen) объективную значимость его априорных понятий" (А XVI). Смысл этого высказывания, по-видимому, в том, что объективная дедукция показывает, в каком случае категории могут быть объективно значимыми, а именно, они могут быть таковыми, когда оказываются априорными условиями возможности опыта и его предметов; а также объясняет, что категории вполне могут быть такими условиями (14
). Итак, объективная дедукция делает наглядными условия и границы априорного применения категорий и именно в этом смысле демонстрирует и проясняет объективную значимость последних. Теперь займемся субъективной дедукцией и попробуем установить ее расположение в тексте "Критики чистого разума". В отличие от объективной дедукции, по поводу местонахождения которой Кант дает конкретную информацию, субъективную дедукцию придется выявлять другим способом. Вспомним ее основные характеристики. Она проводится "с точки зрения субъекта", отвечает на вопрос о возможности чистого рассудка, представляет "как бы поиски причины к данному действию" и поэтому напоминает гипотезу, хотя на самом деле ею не является. Кроме того, субъективная дедукция так относится к объективной, что последняя может "сохранять всю свою силу" и быть проведена независимо от субъективной. Наконец, ответ на "главный вопрос" критической философии может быть получен и без субъективной дедукции, при том, однако, что она "имеет огромное значение для поставленной... главной цели" (А XVII).
Что же такое субъективная дедукция категорий? Где находится она в "Критике чистого разума"?
Ответ оказывается весьма простым. Субъективная дедукция полностью совпадает со второй частью дедукции, трансцендентальной дедукцией как таковой, т.е. с априорным доказательством необходимого отношения предметов опыта (сфера доказательства сужена объективной дедукцией) и категорий.
Для обоснования этого тезиса перечислим общие характеристики трансцендентальной дедукции как таковой и покажем их совпадение с кантовскими оценками субъективной дедукции. Вначале рассмотрим отношение трансцендентальной дедукции как таковой к ответу на "главный вопрос" о предметах и границах априорных познаний из чистого рассудка, точнее, к ответу на ту его часть, которая касается реальной возможности подобных познаний. Уже отмечалось, что для того, чтобы удостовериться в их реальной возможности, достаточно метафизической дедукции, доказывающей априорный характер категорий, и аргумента, лежащего в основании дедукции. Совмещение этих посылок приводит к следующему выводу: возможно a priori доказать необходимое отношение предметов к категориям и, следовательно, категории составляют априорные условия возможности опыта, и априорное познание предметов опыта через категории возможно.
Каков же в этом случае статус самого априорного доказательства, от возможности которого мы заключаем к возможности априорных рассудочных познаний? С одной стороны, его осуществление желательно, ведь лучшей демонстрацией возможности доказательства является его успешное проведение. Поэтому собственно трансцендентальная дедукция, которая и есть это доказательство, "имеет огромное значение для поставленной главной цели". С другой стороны, без него в принципе можно обойтись, если заранее известно о его возможности. Те же самые характеристики использует Кант для прояснения отношения субъективной дедукции к "основному вопросу" критической философии (там же).
Далее, объективная дедукция как определение принципиальной возможности категорий быть априорными условиями возможности предметов опыта и их невозможности быть такими условиями для вещей, как они существуют сами по себе, не зависит в своем исполнении от самого априорного доказательства того, что категории действительно содержат в себе условия предметов опыта, т.е. не зависит от трансцендентальной дедукции как таковой. Точно такое же отношение, по Канту, существует между объективной и субъективной дедукциями (там же).
Трансцендентальная дедукция на самом деле напоминает гипотезу и представляет собой "как бы поиски причины к данному действию", так как априорное доказательство необходимого отношения предметов опыта и категорий проводится Кантом тогда, когда ему уже известно о наличии такого отношения и о возможности априорных познаний из чистого рассудка, т.е. в конечном счете, известно о возможности самого чистого рассудка. С другой стороны, трансцендентальная дедукция как таковая все же не является гипотезой, но представляет собой априорное доказательство. Всеми этими характеристиками Кант наделяет и субъективную дедукцию (там же).
Наконец, ввиду того, что трансцендентальная дедукция как таковая проводится a priori, она остается "один на один" с субъективными способностями познания и не может быть ничем иным, как экспликацией необходимого взаимопроникновения чувственности и рассудка, проведенной "с точки зрения субъекта". В этом же состоит метод и сущность субъективной дедукции (там же).
Полный параллелизм характеристик априорного доказательства тождества категорий и условий возможности предметов опыта, т.е. трансцендентальной дедукции как таковой, и кантовских оценок субъективной дедукции позволяет сделать вывод, что субъективная дедукция и есть трансцендентальная дедукция как таковая.
В свете проведенных различений можно уточнить структуру трансцендентальной дедукции категорий в целом. 1) Определение дедукции - она есть априорное доказательство необходимого отношения предметов к категориям. Дедукция нужна, ибо в противном случае категории не могут признаваться априорными и нечувственными представлениями. Эти положения содержатся в параграфе "О принципах трансцендентальной дедукции вообще". 2) Конкретизация целей дедукции, совпадающая с ограничением предметной области составляющего ее доказательства - объективная дедукция, изложенная в параграфе "Переход к трансцендентальной дедукции категорий". Область возможного доказательства ограничивается предметами возможного опыта. 3) Само априорное доказательство тождества категорий саприорными условиями возможности опыта и его предметов - субъективная дедукция категорий, изложенная во втором издании "Критики" в разделе "Трансцендентальная дедукция чистых рассудочных понятий", в первом издании - в разделах "Об априорных основаниях возможности опыта" и "Об отношении рассудка к предметам вообще и о возможности познавать их a priori" (В 129-169; А 95-130).
Предложенное объяснение соотношения объективной и субъективной дедукций может вызвать некоторые вопросы. Согласно этому истолкованию получается, что, говоря в предисловии к первому изданию "Критики" о возможности обойтись без субъективной дедукции в случае, если она покажется неубедительной читателю (А XVII), Кант, по сути дела, с легкостью расстается со всей собственно трансцендентальной дедукцией, а для достижения целей его системы оказывается достаточно уже одного лишь "перехода" к этой дедукции. Между тем, если отвлечься от предисловия к первому изданию и непредвзято взглянуть на структуру центрального (см. А 702-703 / В 730-731) отдела "Критики чистого разума" - "Трансцендентальной аналитики", то трансцендентальная дедукция, с композиционной точки зрения, несомненно, окажется ядром этого сегмента "Критики". Эта роль дедукции проявляется, в частности, в том, что в других разделах "Аналитики" Кант не раз ссылается на фундаментальные результаты, полученные в рамках дедукции (в разделе о чистых понятиях рассудка - А 78 / В 103, о схематизме - А 139 / В 178, об основоположениях чистого рассудка - А 156-158 / В 195-197, А 177-178 / В 220, о различении феноменов и ноуменов - А 236-237 / В 295-296, А 246-247 / В 303, об амфиболии рефлективных понятий - А 289 / В 335-336; ср. А 115-124), обратного же отношения не обнаруживается.
В этой связи возникают два вопроса. Во-первых, почему Кант мог так просто исключить трансцендентальную дедукцию категорий из системы своей философии? Во-вторых, почему, несмотря на то, что в предисловии к первому изданию "Критики" Кант, по сути, предлагает читателю не обращать особого внимания на собственно трансцендентальную дедукцию (субъективную дедукцию), он, тем не менее, в основном тексте этого произведения делает ее композиционным центром "Аналитики", а следовательно, и всей "Критики чистого разума"?
Ответ первый вопрос мы уже знаем, а вот второй ставит перед нами совершенно новые задачи.
Чтобы решить их, обратимся к кантовским "Пролегоменам ко всякой будущей метафизике". Здесь Кант сообщает важные сведения о методе, реализованном им в первом издании "Критики чистого разума". Кант пишет, что в "Критике" он "приступил к делу синтетически, а именно занимался исследованиями в самом чистом разуме и в самом этом источнике старался определить на основе принципов и начала, и законы его чистого применения" (4: 28). Иными словами, в "Критике" Кант старался, "не опираясь ни на какой факт, развить познание из его первоначальных зародышей" (там же). Таким образом, "Критика чистого разума" замышлялась Кантом как строго априорное исследование чистого разума. В идеале оно должно быть именно таковым - ведь критическая философия претендует на аподиктичность и должна даже "служить мерилом и, следовательно, примером всякой аподиктической (философской) достоверности" (А XV). А каковы критерии аподиктичности? В одной из статей середины восьмидесятых годов (так и не доведенной до публикации), где Кант подробно анализирует структуру знания вообще, он дает такую формулировку: "Аподиктично всякое познание, которое по своей существенной структуре связано с сознанием своей необходимости" (XVIII: 290). Напротив, "всякая эмпирическая достоверность связана с сознанием случайности истины" (ibid.). Вывод: стремление к аподиктичности подразумевает стремление к исключению всего эмпирического.
