Слепые души - Алана Инош
– Что с тобой, малыш? – сразу спросила она обеспокоенно. – Ты заболела?
Пришлось рассказать ей о внезапно поразившем меня недуге. Узнав, что я не обратилась к врачу, Альбина возмутилась.
– Настенька, разве ты не знаешь, что самолечением можно всё только ухудшить? Разве ты врач, чтобы назначать себе какое-то лечение? Вот что, милая: чтобы немедленно… чтобы завтра же пошла в больницу!
– Аля, я не хочу идти к этим врачам, – простонала я. – Они ничем не помогут, а в поликлинику ходить – только нервы трепать. Я с детства терпеть не могу ходить по больницам! В общем и целом профессию врача я уважаю, но по какому-то странному стечению обстоятельств мне в жизни ещё ни разу не встретился хороший доктор. Мне попадались либо какие-то равнодушные, либо некомпетентные, которых непонятно каким образом вообще до работы допустили. А зачастую – то и другое вместе, понимаешь? А когда я захожу в больницу, мне становится тошно и хочется оттуда убежать куда глаза глядят. Это само по себе такой стресс, что неизвестно, чего от этого визита в лечебное учреждение больше – пользы или вреда.
Альбина вздохнула.
– Бедный ты мой ребёнок… Что же с тобой делать? – Она помолчала пару секунд, потом спросила: – Ну, так что же, ты надеешься, что всё само пройдёт? Так не бывает. Хочешь ты того или нет, лечиться всё равно надо.
– Аля, не стоит поднимать из-за этого такой переполох, – устало проговорила я. – Я примерно знаю, какие меры нужно принимать, и принимаю их. Естественно, за один день это не пройдёт. Надо подождать.
– И запустить это дело так, чтобы потом всю жизнь мучиться? – невесело усмехнулась Альбина. – Может, лучше стоит один раз преодолеть страх и всё-таки сходить к врачу?
– Нет, Аля, я не пойду, и закончим этот разговор, – сердито ответила я.
На следующий день боль, разумеется, не уменьшилась. Позвонила Ника, и ей мне тоже пришлось рассказать о своей беде. Она посочувствовала мне и пообещала принести крем с пчелиным ядом для массажа поясницы. Чудодейственного эффекта после первого же применения она не пообещала, но уверила, что при регулярном применении в течение некоторого времени крем обязательно должен помочь. Меня тронула Никина забота, и я даже подумала: вот кто мой настоящий друг! Она хотя бы пыталась помочь, а Альбина дальше совета обратиться к врачу не пошла.
Пока я ждала Нику, Альбина звонила ещё раз, но я намеренно не ответила на звонок. Потом пришла Ника и принесла крем, и я сразу сделала с ним массаж. Конечно, боль полностью не прошла, но как будто немного уменьшилась, и я собралась было поблагодарить Нику за крем, когда вдруг раздался писк домофона. От неожиданности я резко приподнялась, и боль не замедлила снова дать себя знать. Ковыляя к двери, я искренне удивлялась, кто бы это мог быть, и только услышав голос Рюрика в трубке домофона, я поняла, что слишком рано сбросила Альбину со счетов. Я с содроганием поняла, что их с Никой встреча неизбежна, и поделать ничего было нельзя: мой палец уже нажал кнопку открывания двери. Всё, что я смогла сказать Нике, было:
– Ты посиди пока тут. Там ко мне кое-кто пришёл.
– А, это тот, с кем ты весной познакомилась?
Я не успела ответить: в дверь уже звонили. Повторив «Посиди тут», я захромала к двери и открыла. Альбина, в длинном чёрном кожаном плаще и высоких сапогах, в белом шарфике и чёрной шляпе, переступила порог, обдав меня волной прохладного аромата духов. Первым же делом она протянула мне пребольшую плитку шоколада:
– Для моей больной девочки.
Не успела я открыть рот, чтобы сказать хотя бы «спасибо» за шоколад, как Альбина сразу накинулась на меня:
– Настенька, ну что за детский сад? Почему не отвечаешь на звонки? Из вредности?
Каким-то странным, неузнаваемым, но на удивление спокойным голосом я сказала:
– Аля, вообще-то, я не одна. У меня подруга… давняя.
Настала жуткая пауза. Альбина замолчала, и это молчание было ещё страшнее оттого, что невозможно было разобрать выражение её лица. На меня смотрел чёрный щиток её очков, за которым не было глаз, и мои ноги превращались подо мной в варёные макароны.
– Гм… Давняя? – повторила Альбина с ледяным звоном в голосе.
– Аля… Не в том смысле, – прошептала я. – Она действительно подруга, но в обычном значении этого слова. Мы с шестого класса дружим. Она принесла мне крем для массажа поясницы. Не вздумай ревновать, это не тот случай.
– Не собираюсь я ревновать, – усмехнулась Альбина. – А вот отвезти тебя к врачу собираюсь. Одевайся.
– Как, прямо сейчас? – растерялась я.
– А когда же ещё? Сама ты, чувствую я, никогда не соберёшься. Давай, малыш, одевайся поскорее, нас уже ждут.
– Погоди, Аля, – нахмурилась я. – Куда ты меня хочешь везти? Что ещё за врач? Я же сказала, что в поликлинику не пойду!
– А мы туда и не поедем, – ответила Альбина. – Учитывая твою неприязнь к подобным учреждениям, я созвонилась с одним моим знакомым специалистом, он как раз по этой части. Очень хороший доктор, неравнодушный и компетентный. Думаю, после визита к нему твоё мнение о наших врачах изменится к лучшему.
– У него что, частная практика? – встревожилась я. – Нет, я вряд ли могу себе это позволить, Аля. За один приём я, может быть, ещё смогу расплатиться, но если он скажет, что нужно будет прийти ещё…
– Пусть этот вопрос тебя не беспокоит, – перебила Альбина.
– Ты что, сама хочешь ему заплатить? – возмутилась я. – Аля, ты знаешь, я предпочитаю никому не быть должной…
Руки Альбины мягко легли мне на плечи.
– Заинька… Всё будет хорошо, – сказала она ласково. – Не бойся, ты никому ничего не будешь должна. Одевайся, а то опоздаем. Я обо всём договорилась, доктор уже ждёт.
У меня в горле встал ком.
– Аля, ну кто тебя просил!..
– Настенька, просто мне не всё равно… Ну, давай, живенько. Марафет наводить не обязательно, это не романтическое свидание.
Глотая вскипающие в горле слёзы, я поплелась в комнату за джинсами, забыв о том, что там Ника. Увидев её, я растерянно остановилась. «Поняла или нет?» – гадала я. «Стыдно», «неловко» – не совсем подходящие слова, чтобы описать моё состояние. Да ещё боль, из-за которой невозможно было нагнуться!
– Ника, извини, – пробормотала я. – Мне сейчас придётся уйти… Кое-кто чересчур заботливый хочет отвезти меня к врачу.
Из прихожей раздался голос Альбины:
– Я всё слышу, заинька!
Не глядя Нике в глаза, я стала натягивать джинсы. Это простое действие давалось мне с такой болью, что я не могла сдержать стон. Мысль о том, что предстоит ещё обуваться, заранее приводила меня в ужас.
Наконец мучительная процедура одевания закончилась, и я вышла в прихожую, где ждала Альбина. Ника вышла следом за мной, ничего не говоря, ни о чём не спрашивая. О чём она думала, мне и представить было страшно.
– Аля, познакомься, это Ника, – пробормотала я. – Моя подруга ещё со школьных лет. Ника, это… Альбина Несторовна.
– Ну, зачем так официально, – усмехнулась Альбина. – Можно просто Альбина.
– Здравствуйте, – пробормотала Ника.
Не ожидая ни от кого помощи, я нагнулась за ботинками. Сцепив зубы, я подтащила их к себе, всунула в них ноги и, прислонившись к дверце шкафа, поочерёдно приподняла каждую ногу и застегнула ботинки. Я не издала ни стона, но Альбина спросила с участием:
– Больно, солнышко?
– Ничего, – прокряхтела я.
Ника молча оделась. У неё был странный взгляд, какой-то незнакомый, стеклянный. Я открыла дверь, и мы вышли на площадку: сначала я, потом Альбина, а последней – Ника.
– Ника, ты иди вперёд, а то мы будем медленно спускаться, – сказала я, запирая двери на ключ.
Спуск по лестнице был сущим адом. Ласково и сочувственно обнимая меня за талию, Альбина проговорила:
– Бедный мой малыш… Ничего, сейчас приедем к доктору – и сразу станет лучше.
– Я в этом что-то не очень уверена, – простонала я.
– Вот увидишь, – убеждённо кивнула Альбина. – Я знаю, что говорю.
Мы вышли на крыльцо. Опередившая нас Ника ещё не ушла, но уже направлялась на тропинку, ведущую от крыльца к дороге. Дождавшись, когда мы с Альбиной спустимся с крыльца, она сказала мне:
– Ладно, я пойду… Пока.
И она пошла по тропинке в пожухлой траве, усыпанной опавшими листьями. Я провожала взглядом её одинокую фигуру в серой куртке, и на душе у меня становилось ещё тоскливее. А Рюрик тем временем уже вышел и открыл заднюю дверцу машины:
– Садитесь, Альбина Несторовна.
Не знаю, куда мы ехали: я не следила за дорогой. Всё моё нутро болезненно содрогалось и переворачивалось, мне было тошно и тоскливо. В пояснице как будто застряли острые осколки стекла; сидеть было возможно только с неестественно прямой спиной, любое сгибание позвоночника вызывало боль, а если колесо машины попадало на кочку или в выбоину, осколки жестоко впивались ещё глубже. Пару раз у меня всё-таки вырвался стон.
– Рюрик, постарайся как-нибудь выбирать дорогу поровнее, – сказала Альбина.
