Ищенко Владимирович - Единственная на всю планету. Дилогия
— А он что? — спросил директор.
— Отмахнулся. Сказал, что это времянка, и скоро все переделают. Он сегодня с утра уже ко мне заходил по поводу свободных помещений в седьмом корпусе. Они там хотят развернуть производство каких-то инструментов. Показывал мне заказы, которыми нас хотят загрузить. Все, кроме электроники, мы потянем.
— А как с оплатой?
— А это уже, Алексей Петрович, не ко мне. За аренду, насколько я знаю, заплатили полностью и в срок, те заказы, которые мы уже выполняем, тоже оплачивают, а будет ли для нас выгода в новых, нужно ждать, что скажут технологи и экономисты. Эти арендаторы в городе пользуются не только нашими услугами. Как я узнал, много заказов разместили на "Прамо-Электро" и "Электромеханике". Пару дней назад звонили из мэрии, интересовались, чем они у нас заняты.
— А мэрии что от них нужно? — удивился директор.
— Субари начал с ними переговоры о строительстве в черте города административного здания и трех многоквартирных жилых домов.
— Похоже, они у нас решили устроиться всерьез и надолго, — задумался директор. — Возьмите-ка вы, Виктор Сергеевич, эти новые заказы под свой контроль, чтобы мы их не лишились, а то технологи, как всегда, начнут тянуть резину. Не знаю, что за продукцию будет выпускать господин Бортников или кто там за ним стоит, но они явно рассчитывают на высокие прибыли и собираются расширять производство. И нам с вами этим нужно воспользоваться.
— Значит, триста миллионов! — сказал министр обороны. — Большие деньги.
— Много золота, — возразил Первушин. — И какого! Я еще вам не докладывал… У Кронберга не очень качественное оборудование, да и по времени их сильно ограничили. В Институте физических проблем получили немного другие результаты.
— И в чем разница? — спросил министр.
— Они вообще не обнаружили никаких примесей. Все методы анализа дают стопроцентную чистоту материала. Есть и еще один нюанс: у этого золота практически нет дефектов кристаллической решетки. Большинство таких дефектов связано с наличием примесей, но есть и много других причин. Так вот, похоже, что эти другие причины на образец не действуют. После плавления золото застывает без каких-либо структурных нарушений. Точно установили, что для него критическая температура равна минус ста двадцати двум градусам. Знаете, как это золото назвал руководитель лаборатории низких температур? Божественным металлом! Все, кто занимались его исследованием, плачут навзрыд и просят достать еще. Почитайте, что по этому поводу написал директор института.
— Сплошные дифирамбы, — сказал министр, отложив прочитанное письмо. — Ну что же, с этим уже можно выходить к президенту. Только ведь он предложит взять Фадеева за жабры и вытряхнуть золото. Не такая важная шишка промышленник средней руки, чтобы ему столько платить.
— Хорошо, что подобной глупостью будет заниматься кто-то другой, — сказал Первушин. — Разрешите идти?
— Подождите. Почему глупость? Думаете не получится?
— Потому что Фадеев не глупее меня, а я бы никогда так не подставился. Можно попробовать его раздеть и разуть, но и такое до конца не получится. Наши промышленники и финансисты уже давно имеют резервы, до которых государству трудно дотянуться. Научены горьким опытом других. А это золото наверняка разделено и так припрятано, что мы с вами его не найдем. Наверное, и на случай своего ареста у Фадеева имеются варианты действий. Я, кстати, о нем успел немного узнать. У господина Фадеева безупречная репутация и уйма друзей и знакомых. Если обвинение высосать из пальца, будет сильный шум. И потом он не зря завел разговор о новых и очень перспективных работах в области вооружений. Не имею ни малейшего понятия, кто у него мог этим заниматься, но вряд ли это был блеф.
— Ладно, я доложу, а там пусть решают, — сказал министр. — Наверняка президент, прежде чем решить вопрос оплаты, подключит ФСБ. И платить будем не мы: в наших фондах таких денег просто нет.
Сдать последние экзамены удалось уже во вторник. Правда для этого пришлось два дня просидеть в школе и на час оставаться после уроков.
— У меня просто нет слов! — сказала им Валентина Ивановна. — Поздравляю с окончанием школы! Я знаю, что вы спешите уехать, поэтому постараюсь, чтобы ваши аттестаты и другие документы были готовы уже послезавтра. Но на всякий случай, прежде чем ехать, позвоните.
— Александра уже час, как уехала, — сказала Ольга Нору, когда они вышли из кабинета директора в пустой вестибюль. — Нам точно в городе ничего не нужно? Тогда берем такси и едем домой.
Погода была отличная, поэтому вызывать такси по телефону не стали и прошлись до расположенной в пяти минутах ходьбы стоянки. Таксист, в чью машину они сели, оказался знакомым. Это был тот самый дядька, при котором Ольга собиралась ставить свечку в церкви.
— Ну что, посетили храм? — спросил он, выезжая со стоянки.
— Закрутилась и забыла, — не стала врать Ольга. — Ладно, бог не злопамятный, простит.
— Где-то я вас еще видел, помимо прошлого раза, — сказал он. — Пытался вспомнить, но ничего так и не получилось. Не подскажете?
— Мы с вами больше не ездили, — сказал Нор. — А ее вы могли видеть по телевизору. Показывали по нему пару раз выступление каратисток, правда, уже давно.
— Точно! — хлопнул он себя по лбу, на пару мгновений выпустив руль. — Тогда еще вместе с вами выступали другие девушки.
Ему хотелось пообщаться, поэтому они выделили для трепа по одной личности и перешли между собой на мысленное общение.
— Как ты думаешь, многие завтра согласятся? — спросила Ольга.
— Ребята согласятся все, вопрос в том, что скажут их родители, — ответил Нор. — У них могут быть для своих детей совсем другие планы. Например, Стародубцев. У Татьяны есть младший брат, но пока еще он вырастет! Или мать Борьки, которая умрет на пороге, но не отпустит его под твое крыло. Ладно, это уж пусть они решают сами. Экстерн в любом случае лишним не будет.
— Когда будем строить домик для Хитреца?
— Начнем завтра, — решил Нор. — Свободного времени уже много, материалов на чердаке тоже хватает, а руки у меня растут из нужного места. Плохо, что завтра опять придется мотаться на такси, причем и туда, и обратно. Сашу и так уже жаба душит из-за наших поездок.
— Ничего, перетерпит! — сказала Ольга. — Нам нужно приехать к концу секции и позаниматься с ребятами. Если поедем с ней и отцом, потеряем весь день. Да и они нас не станут ждать, освободятся гораздо раньше. А после этого останется только забрать документы из школы и поработать с Борисом. Нор, что у тебя с Угольком?
— А черт его знает, — ответил он. — Долблю его по твоей методике, но никаких изменений не видно. Может быть, это из-за того, что у меня гораздо меньше сил? Сделать его сильней физически или увеличить рост я могу, а вот подтолкнуть мозги пока не получается. Может быть, опять попробовать тебе? Если у него в башке что-то вроде барьера, то главным будет сила, с которой его ломают.
— Попробую, — неуверенно сказала Ольга. — Лишь бы мне его совсем не сломать.
Заниматься котом пришлось сразу же, как только они приехали на "Фазенду", расплатились с таксистом и зашли в дом.
— Ты что здесь делаешь? — спросила она у лежавшего в прихожей Уголька.
— Выгнали, — неожиданно для нее ответил кот.
Слово он произнес довольно внятно, немного растянув первый слог.
— И из-за чего? — справившись с удивлением, спросила Ольга.
На этот раз Уголек отвечать не стал. Тяжело вздохнув, он положил голову на линолеум и прикрыл ее сверху лапами.
— Что наделал кот? — мысленно спросила Ольга Сашу. — Наверное, что-то страшное, раз вы прибегли к крайним мерам.
— Сволочь твой кот! — выругалась Александра. — Умная, хитрая и очень дорогая для семейного бюджета! Я вчера купила банку красной икры, а этот гад сегодня забрался в холодильник, умудрился снять с нее крышку и все сожрать! А это полкило икры! Я за нее больше полутора тысяч заплатила! Я понимаю, что у тебя где-то там на горизонте маячат миллионы, но они только в проекте, а пока мы живем на одну мою зарплату, да проматываем деньги с ваших карточек. И дело не только в деньгах, а в том, что он совершенно не желает никого слушать. Сколько раз ему запрещали лазить по холодильникам? И какой результат? Если на московской квартире будет газ, нам что, на газовые приборы вешать замки? Ему скажешь не трогать, так он наоборот полезет крутить ручки. Может быть, его все же куда-нибудь пристроить?
— Иди за мной! — приказала Ольга, снимая сапоги. — Сейчас устроим тебе разбор полетов!
Уголек вздохнул, рывком встал на задние лапы и пошел следом за ней к дивану в гостиной.
— Садись рядом! — сказала девушка, усаживаясь на диван. — А теперь скажи, что с тобой делать? Мы скоро отсюда очень далеко уезжаем. Брать тебя с собой я не могу. Мало того что из-за твоего непослушания у нас могут быть крупные неприятности, мы все просто можем умереть! Что так смотришь? В том доме, куда мы собрались поехать, есть полезная, но опасная вещь. И тебе ее трогать нельзя! Но для тебя здесь нет авторитетов. Делаешь только то, что взбредет в голову, и плевать ты хотел на запреты! В этом доме останется сторож, но он старый человек и будет просто здесь жить, ухаживать за тобой он не сможет. И что делать? Что молчишь?
