Борис Батыршин - Коптский крест. Дилогия
## 96 Литерный поезд — условное название поездов высокой важности, перевозящих ценные грузы или весьма именитых персон (чаще всего — первых лиц государства).
Путейский явно обрадовался тому, что попутчики интересуются столь знакомой ему темой. Он присел на скамью напротив Олега Ивановича (Ваня пододвинулся к окну, давая гостю место) и принялся объяснять:
- Видите ли, в обычных условиях так водят товарные составы, а пассажирским это не разрешено - из соображений безопасности. Два паровоза — это, во-первых, два машиниста, а у них нет возможности вязаться ни между собой, ни с поездом. Если что-то надо сообщить на задний паровоз - надо перелезть через тендер и помахать руками.
- Да уж, представляю себе.. буркнул Иван, в памяти которого была еще свежа поездка на рутьере - впрочем, с куда меньшей скоростью. -Тот еще номер..
ВЫ правы, юноша, - подтвердил путейский. - И к тому же, на скорости свыше сорока верст в час, паровозы могут опасно раскачаться - если у них не совпадает диаметр колес. Так бывает, когда один прицепили пассажирский, а другой товарный. Вот, скажем - первый товарный Зигля Т-164, а второй - пассажирский Струве П-41. 96 Второй раскачавшийся паровоз вполне может порвать пути и сойти с рельсов…
## 96 Марки паровозов.
Олег Иванович кивнул, соглашаясь:
- Да, наверное это ужасно, господин инженер. Впрочем, хватит о грустном: закусите-ка лучше чем Бог послал, вы, наверное проголодались?
Словоохотливый путеец сошел примерно через 20 верст, на каком-то безымянном полустанке; состав не стал останавливаться, а только притормозил, и Ваня, высунувшись в окошко, проводил взглядом инженера который как-то по особенному ловко спрыгнул с подножки вагона. Спрыгнув, путеец поправил чуть было не слетевшую фуражку и помазал рукой случайным попутчикам. Иван помахал в ответ: путеец явно успел завоевать его симпатии.
Олег Иванович проводил железнодорожника взглядом и уткнулся в газету - в Екатеринославе в вагон взяли пачку газет, и он, от нечего делать, разжился у проводника «Екатеринославских губернских ведомостей».
А, между прочим,в Брокгаузе точно так и написано, как этот дядька говорил. - подал голос Ваня, снова взявшись за планшет с Брокгаузом. - Выходит, эта катастрофа случилась по чьей-то глупости? Вот, слушай:
- «Надо сказать, что в таком виде императорский поезд ездил лет десять. Имевшие к нему отношение железнодорожники, да и сам министр путей сообщения, знали, что это технически недопустимо и опасно, но не считали возможным вмешиваться в важные расклады придворного ведомства. (…)
Анатолий Федорович Кони, допрашивавший Посьета, попытался выяснить, почему тот не обращал внимания государя на неправильный состав поезда. Посьет сказал, что очень даже обращал -еще АлександраII. (…) Десять назад присутствовал при встрече на вокзале германского императора. Быстро подлетевший к перрону немецкий поезд сразу же остановился. «Вот как это у них делается! — сказал Александр. — А мы замедляем ход и подползаем к станции». (..)
- То есть что получается - император сам и потребовал, чтобы все скорее было? - допытывался Ваня. - А спорить с ним никто не рещался?
- А куда им деться? - Резонно возразил отец. - Государь всё-таки. Александр Миротворец вообще был известен.. то есть, известен крутым нравом, ему мало кто решался перечить.
Иван продолжал читать вслух:
- «…железнодорожный персонал чрезвычайно заботился об удобстве и спокойствии государя. Положено было, например, самые тяжелые вагоны подцеплять в начало состава, за паровозом. Но там же дым, гарь, шум — и тяжелые царские вагоны ставили в середину. У всех пассажирских поездов полагалось после смены паровоза проверять тормоза: отъезжая от станции, поезд разгоняли и подтормаживали. Но венценосное семейство не осмеливались подвергать лишним толчкам и тряске, поэтому тормоза не проверяли….»
- Ну ни хрена ж себе! - высказался мальчик. - Царя по дурости и нерешительности угробили! Вот уж точно - «защита от дурака» рулит…
Может и угробили. - ответил Олег Иванович. - А может, там еще что-то было. Насколько я помню, рассматривалась и такая версия: крушение вызвано взрывом бомбы, которую заложил помощник повара императорского поезда, связанный с революционерами. Заложив бомбу с часовым механизмом в вагон-столовую, он рассчитал момент взрыва ко времени завтрака царской семьи, вовремя сошёл с поезда и сбежал за границу. После таких происшествий вообще всегда слухов полно. Говорили даже, что какой-то мальчик в вагон бомбу принес, под видом мороженого.
Это что ж за взрывчатка нужна, чтобы одной пачкой поезд завалить? - недоверчиво спросил Иван. - Динамит, что ли?
- Не хватит. - покачал головой отец. - К тому же, речь шла не о привычном нам брикете, а о целой коробке. А мальчик - рассыльный изз станционного буфета.
- То есть получается, что и этого Александра угробили террористы?
Олег Иванович пожал плечами. - Возможно. Хотя это только версия.
- Мочить их надо. - решительно заявил Иван. - В сортирах.
- А если не они? Вот замочишь ты этого помощника повара - а он и ни при чем. Мало того, что человека зря погубишь - так и катастрофу не предотвратишь; отсутствие повара на состоянии поезда никак не скажется.
Ваня задумался.
- Да, точно… Тогда надо и то и то - для верности. Только что с поездом делать?
Не знаю, - Олег Иванович снова уткнулся в «Губернские ведомости». - я в железных дорогах не очень…
- Ничего. - решительно упрямо головой Ваня. Приедем домой, почитаю в инете - придумаем что-нибудь.
Все-то тебе в инете искать, - недовольно отозвался отец. - Готовые рецепты подавай….
- А что делать-то? - растерялся Иван. Раз сами мы в этом не разбираемся?
- Ну, можно, скажем, стукануть жандармам, что революционеры готовят покушение на императора, - хотят пути испортить. Тогда они каждый костыль в шпалах обнюхают. Может и найдут чего. Или, скажем, пустить впереди царского поезда порожняк….
Снова заскрипело, залязгало - поезд тормозил.
- Харьков, господа пассажиры! - раздалось по вагону. - Поезд стоит 30 минут.
- Ну вот, - Олег Иванович поднялся, складывая газету. - Уже и Харьков. До Москвы - каких нибудь 450 верст. Пошли, что ли, буфет отыщем?
Глава восемнадцатая
- Так. Надеюсь, вы понимаете всю серьезность вашего положения, господин ван Стрейкер?
Геннадий нарочно начал разговор, - впрочем, какой разговор? Допрос! - с эдакой киношной фразы. Собеседник фильмов все равно не смотрел, а высокопарный стиль старых детективов помогал вождю БПД настроиться на подходящий лад.
- Не буду скрывать, мы еще не решили, как с вами поступить. И выбор этот будет во многом зависеть от того, что вы сейчас нам скажете.
Сидящий на подоконнике Дрон плотоядно ухмыльнулся. Он тоже вовсю работал на образ - брутальный громила, готовый выполнить любой, самый бесчеловечный приказ дознавателя.
Пленник, впрочем, держался пока вполне достойно.
- Простите, я не понимаю чем вызвано столь бесцеремонное обращение со мной. - со всем достоинством, которое только было возможно в его положении, ответил бельгиец. Сильно мешала разбитая, опухлая губа, из-за которой он как бы пришепётывал.
- Если я совершил какое-то преступление, что ж, сдайте меня в полицию, я не против!
- Ах он не против! - Дрон вскочил с подоконника и за волосы задрал голову пленника. - В глаза смотри, сволочь! Не против он! А если я тебе сейчас глаза вырежу - будешь против?
- Погоди ты, - с досадой сказал Геннадий. - Я полагаю, наш гость и сам понимает, что сморозил глупость.
Бельгией попытался отодвинуться от разъярённого Дрона как можно дальше. Получилось не очень - что неудивительно, поскольку ноги и руки его были плотно примотаны к креслу скотчем. За этими потугами Ван дер Стрейкера из угла комнаты горестно наблюдал студент Лопаткин - события последнего дня его окончательно добили.
На этот раз Геннадий был мягок:
- Я очень прошу вас, господин ван Стрейкер, не вынуждайте нас прибегать…хм…. К нежелательным методам. Вам всего лисшь следует ответить на несколько вопросов. Готовы?
Бельгиец сплюнул на пол и пожал плечами - понимайте как хотите.
- Что ж, попробуем. Вопрос первый. Зачем вам понадобился доцент Евсеин, которого вы похитили и упрятали в психиатрическую клинику?
Я не знаю никакого доцента. - ответил ван Стрейкер. И вообще, насколько мне известно, по законам Российской империи, похищение считается тяжким прес…
Бац! Кулак смачно влепился в солнечное сплетение. Пленник закашлялся, попытался согнуться - скотч мешал.
