Наталья Уланова - Лиса. Личные хроники русской смуты
«Как нет! Полный холодильник! И отчего бы не помочь хорошим людям!»
Лиса представила, как старенькая соседская бабушка ездила аж на проспект Кирова и вернулась домой ни с чем… Как же ей теперь, наверное, обидно!
— Конечно есть! Вам сколько нужно?
— А сколько у вас есть? — опасливо уточнила вдруг отчего-то смутившаяся соседка.
— …Много… — осторожно ответила Лиса, вдруг поняв, что делает что-то не то, но слово не воробей — деваться уже было некуда.
— Три банки давай. И не торопись, бала. Я пошла, а за ними сейчас наша бабушка поднимется. Продукты — это её обязанность.
Девочка вздохнула, закрыла входную дверь и понуро прошла на кухню. Некоторое время она переминалась возле холодильника, затем всё же открыла его дверцу. Сметаны и в самом деле было много. Девочка достала обещанные соседям баночки и вернулась открывать дверь. Соседская бабушка в неё уже стучала и делала это требовательно и с энтузиазмом.
Когда Лиса сдвинула щеколду, дверь от энергичного бабушкиного стука тут же отворилась. Бабушка кивком поздоровалась, улыбнулась, продемонстрировав несколько золотых фикс, и протянула что-то в покрытой пигментными пятнами руке. Деньги?
— Нет-нет, что Вы! — испуганно отстранилась девочка.
— Бери-бери, — бабушка сноровисто выхватила из рук Лисы баночки и ловко всучила ей хвойно-зелёную новенькую трёшку.
Когда и как шустрая старушка успела улетучиться — оторопевшая Лиса не поняла. Некоторое время она так и стояла у открытой входной двери и недоумённо рассматривала оказавшуюся в её руках денежку. За отданную сметану этого было явно много.
Двухсотграммовая баночка сметаны стоила пятьдесят пять копеек. Нужно было сдать сдачу. Быть кому-то должным, Лиса это знала точно, было нехорошо и неправильно.
Полистав лежавший в коридоре телефонный справочник, она набрала номер соседки.
— А, это ты, Наташа? — раздалось из трубки. — Спасибо тебе! Выручила!
— Тётя Валя, но у меня нет сдачи. Мама вечером придёт, и мы от…
— Какая сдача? Не надо сдачи! — перебила её соседка, — Мы у тебя по рублю купили! — и бросила трубку.
«Влипла!..»
Девочка положила ненавистные деньги на холодильник и присела на краешек дивана с пунцовыми щеками. Несколько раз она вставала и подходила к телефону, чтобы позвонить маме на работу и всё ей рассказать, но каждый раз её что-то останавливало. Затем, решив, что баночек в холодильнике ещё достаточно, немного успокоилась: «А вдруг мама не заметит?» — и занялась своими делами.
И вот надо ж такому случиться, что в этот раз мама пришла не одна и отдала почти всю оставшуюся сметану! А новой они теперь не достанут… Значит, не будет ни столичного салата, ни сметанника…
Лиса смело выступила вперед и ответила на заданный мамой вопрос встречным вопросом:
— А зачем ты последнее отдала этой женщине?!
— Ну… Я же знала, что у нас много, потому и… Да и отдала я лишнее… — от неожиданности мама растерялась и поначалу принялась оправдываться, но вскоре взяла себя в руки. — Так!.. Вот значит кого мне надо «благодарить»… А ты кому отдала?
— Я?.. — переспросила девочка, оттягивая время ответа. — Тетё Вале. У них не было…
— Угу! У них, значит, не было, а у нас было! — мама начала страшно возмущаться.
Мужем тёти Вали был известный в городе завмаг, который мог достать всё что угодно буквально из-под земли.
— Родителей своих не жалеешь, а их, значит, пожалела! Я бегаю, понимаешь ли… в очередях выстаиваю, неизвестно как и что достаю, чтобы им день рождения по-людски справить. А они что?
Отчего-то мама заговорила во множественном числе. Получалось, что каждый из присутствующих должен был чувствовать себя виноватым. Но ведь остальные были не причём!
— Но они же не бесплатно, они же по рублю у нас сметану купили! — ляпнула Лиса, запоздало поняв, что лучше бы она этого не говорила…
Мама тут же прошла к телефону и теперь, сведя брови, грозно набирала номер. Понятно, что соседский. Потом она долго кричала в трубку разные слова про то, что взрослым должно быть стыдно обманывать ребенка, тем более что-то брать у него, когда он один дома. И что наша семья, в отличие от некоторых других, не спекулянты!
Лисе стало страшно, если бы кто сказал такое про неё — она бы просто умерла от стыда!
Через пару минут в дверь постучали. Пришла всё та же бабушка, с всё с теми же баночками. Одна баночка, правда, была уже открыта и мама, приподняв крышечку и заглянув под неё, недовольно поморщилась. Что-то непрерывно бурча, бабушка бросила недовольный взгляд в сторону девочки, выхватила поданную ей трёшку и ушла.
«Столичный салат всё-таки будет»… — отметила расстроенная девочка и ушла к себе. Всё равно с ней никто больше не разговаривал. Бойкот. Она знала, что и ужинать вместе с ней не будут тоже — накроют отдельно. Принципиально. Чтобы прочувствовала. И, что самое обидное, устраивать истерику по этому поводу запрещалось.
Вот так всегда.
С полчаса Лиса просидела в полной темноте, но потом в комнату зашел папа и легонько тронул за плечо.
— Иди и сейчас же извинись перед мамой. Плохо ей… в спальне она …
Папа плохого не посоветует. Девочка крепко зажмурила глаза, набрала в лёгкие побольше воздуха и пошла.
В маминой комнате тоже было темно. Мама лежала на краешке кровати, невидяще смотрела прямо перед собой и почти не дышала. Подходить к ней было страшно. Но куда деваться?..
— Мамочка, извини меня, пожалуйста… Я больше никогда не буду продавать нашу сметану… Никогда.
Мама не реагировала.
И тут в комнату вошёл брат. Очень вовремя вошёл.
— Вот не подозревал, что моя сестра — спекулянтка!
Её обижали… Теперь можно было выдохнуть, расслабиться и пустить горькую слезу. Девочка заморгала часто-часто. Жаль, что в темноте этого никто не мог увидеть. Но, после таких обидных и беспощадных слов, Лиса знала это точно, её обязательно пожалеют!
Но мама жалеть её не стала, а поднялась и прошла на кухню:
— Нет, что за люди, а?.. Знают, что никого дома нет, ребенок один, и всё равно смеют у неё что-то брать! Совсем совесть потеряли! Думают, что за свои деньги могут всё здесь купить! — потом она развернулась к дочери: — Ещё хоть раз им в этом поможешь, на меня не обижайся! Поняла?
— …поняла, — облегчённо выдохнула Лиса.
Гром прогремел, но молнии, судя по всему, отменялись.
— Идите уже есть. Остыло всё! Хватит уже из пустого в порожнее переливать! Да и поняла она всё, — с опозданием вмешался папа, почувствовав, что всё наконец разрешилось и его лишают возможности поставить точку в этой истории.
* * *Стол был накрыт. Через час ждали гостей. Из серванта достали самые красивые тарелки с алыми розочками и разложили их по две: большая снизу, маленькая сверху. Рядом салфетка, нож и вилка. Извлекавшиеся из буфета лишь по торжественным дням фужеры протёрли до полнейшей невидимости. Закрытая стеклом буфетная полка выглядела теперь разорённой. Но так и положено в день, когда ждут гостей.
Оставалось купить горячий хлеб и десять бутылок минералки «Исти-су» [4]. Брат не захотел идти за этими покупками один и очень кстати сказал, что берёт с собой Лису. Та тут же накинула плащик и, изнывая, ждала, пока он попьёт воды, кое-куда забежит, потом снова попьёт, причешется, завяжет шнурки, ещё раз сходит попить… Ну кто тут не возмутится?
— Ты быстрее не можешь? — недовольно спросила Лиса.
— Молчи, давай! Тоже мне, голос подает! Думаешь, выросла? Большая уже? — насмешливо заметил брат.
— Конечно большая! Мне одиннадцать лет, понял!
— Ха!!! А мне двадцать один! Понятно?
— Ну и что? Зато ты родился на два дня позже! Значит, на два дня младше! Младше! Позор! Позор! Позор! — и она принялась, прыгая, строить брату рожицы, дразниться пальцем и совершенно извертелась.
— Сейчас получишь!
— Получу?.. А много?.. На мороженое хватит?
— Хватит-хватит! Только получишь, понятное дело — по шее! Да так, что до самой двери лететь будешь! Мартышка!!!
— Хватит вам! — возмутилась мама. — Идите уже! Скоро люди придут! Даже в такой день не могут жить дружно, — вздохнула она.
— Это у меня сегодня день рождения, а не у него! — недовольно буркнула Лиса и, оставив за собой последнее слово, выскочила за дверь, пока ей что-нибудь не ответили, да и от греха подальше. Раз уж в разговор вступила мама, то лучше подождать за дверью.
* * *По дороге в магазин брат всем своим встречающимся знакомым сообщал, что у него сегодня день рождения, что вечером будут гости и пусть этот человек приходит тоже. Его эмоционально поздравляли, желали всякого-разного, жали руку. Брат цвёл от счастья.
Возмущённо наблюдавшая всю эту несправедливость сестра какое-то время терпела, но, в конце концов, не выдержала:
