Айзенберг Я.Е. - Ракеты. Жизнь. Судьба.
всесоюзный орган, занимавшийся диссертациями на государственном уровне)
писалось письмо, как правило, от Министра, которому подчинялся тот или
иной претендент, в котором ВАК просили разрешить защиту докторской
диссертации по совокупности выполненных соискателем работ, без
42
представления самой диссертации. К письму-ходатайству прилагались
обращения уважаемых ученых - действительных членов и членов-
корреспондентов АН СССР и республиканских или всесоюзных отраслевых
академий типа, сельхознаук с просьбой дать такое разрешение, так как они
знают соискателя и считают, что совокупность выполненных им работ (в
основном, это коллективные научно-технические отчеты руководимой
соискателем организации) вполне заслуживают присуждения ему ученой
степени доктора наук. При наличии связей в аппарате ВАКа искомое
разрешение получалось, а дальнейшее было, как мы говорили, «делом
техники». Конечно, были и исключения из этой процедуры, когда ею
пользовались настоящие ученые, для которых она и была создана, но это
были исключения. Хочу верить, что я был одним из таких исключений, но без
помощи Бориса Николаевича ничего бы не вышло, хотя моя просьба была
поддержана действительно самыми серьезными учеными в области теории
автоматического управления. Учитывая гриф секретности работ, по
совокупности которых я защищался, мне определили Ученый Совет
артиллерийской академии им. Дзержинского, считавшийся самым
авторитетным в ракетной технике, членов которого «подкупить» или
уговорить было невозможно, это была профессура с генеральскими званиями
и с чувством собственного достоинства. Защита прошла весьма успешно, тем
более, что на нее приехал сам Б.Н. Петров (он считался главным советским
специалистом в теории автоматического управления, когда речь шла о
закрытых работах). Б.Н. выступил на защите, что само по себе было весьма
нестандартно для заседаний Ученого Совета, и сказал, что считает
недоразумением отсутствие у меня ученой степени доктора наук, учитывая
целый ряд образцов РКТ, уже стоящих на вооружении (т.е. результаты работ
были внедрены, что являлось одним из непременных требований ВАК, и,
обычно, подтверждалось справками из мест внедрения), в создании СУ
которых я принимал непосредственное участие в качестве главного
теоретика. Учитывая авторитет Ученого Совета академии им. Дзержинского и
выступление Б.Н. Петрова на защите, ВАК достаточно быстро присудил мне
степень доктора наук. Пожалуй, это все, что можно рассказать о моей работе
в этот период времени.
Существенно более важные для последующей работы события происходили в
это время в ракетной технике США, и мы точно понимали, что в самом
ближайшем будущем они нас затронут.
США установили на своих МБР БЦВМ, что дало им целый ряд больших
достоинств, и, самое главное, позволило создать МБР с несколькими
разделяющимися боевыми блоками с индивидуальным наведением на цель.
Это действительно было очень здорово, так как позволяло в несколько раз
повысить эффективность ракеты, несущей не одну, а несколько боеголовок.
Реализовать эту идею можно было только при наличии на борту ракеты
вычислительной машины, хотя безуспешно мы пытались сделать это с
43
аналоговой СУ ракеты 8К67. Американское название таких боеголовок
MIRV, так что и они пользовались аббревиатурами, состоящими из первых
букв сокращаемых для удобства слов наименования.
Создание СУ для МБР с РГЧ (разделяющиеся головные части) и стало нашей
главной задачей на последующие годы. Принципиальная трудность состояла
в том, что в США в это время ЦВМ получили очень широкое
распространение, а у нас обычная наземная гражданская ЦВМ была большой
редкостью, преимущественно только в организациях, занимавшихся военной
техникой, располагалась на огромных площадях, требовала постоянного
обслуживания и потребляла столько электроэнергии, что об установке их на
подвижных военных объектах, даже расположенных на Земле, не могло быть
и речи.
Т.е. революция в ракетной технике должна была начаться с создания
необходимой для нее микроэлектроники.
И еще одно важное событие прошло в ракетной технике, но отношения к
нашей организации оно не имело. Тем не менее, о нем нужно рассказать, так
как речь шла о соревновании СССР и США в космосе, носившем в
значительной мере так называемый идеологический характер, а именно, чья
общественная система более передовая в новейших областях науки и
техники.
44
СОПЕРНИЧЕСТВО США И СССР В ВЫСАДКЕ
ЧЕЛОВЕКА НА ЛУНУ
Для понимания нужно вернуться к концу 50-х и началу 60-годов.
Именно СССР первым запустил искусственный спутник Земли 4 октября
1957 года, США сделали это спустя 4 месяца.
Первым человеком, полетевшим в космос 12 апреля 1961г., был гражданин
СССР Ю.А.Гагарин. Первый американец, сделавший суборбитальный полет,
т.е. неполный виток вокруг Земли был Алан Шепард, и произошло это 5 мая
1961г., через 23 дня после триумфального полета Гагарина.
Речь в обоих случаях шла не о днях, а о том, что не США, а СССР оказался
первой страной, совершившей два крупнейших, понятных всему миру
достижения. Профессионалы знали, что дело не столько в передовой науке и
технике, а во вполне определенной нацеленности советской ракетной
программы, побочным эффектом которой и стали эти события.
Получив с помощью американских ученых (Розенберги были казнены за это
на электрическом стуле) совершенно бесплатно полный комплект рабочих
чертежей атомной бомбы и все необходимые научно-технические результаты,
СССР сравнительно быстро стал обладателем атомного оружия, что было
очень приятно для Сталина, и стал перед проблемой, как, в случае
необходимости, иметь возможность сбросить его на территорию США. Я
повторяю, что советскими самолетами это сделать нельзя, так как аппарата,
способного совершить беспосадочный полет СССР – США – СССР, не было
не только тогда у Союза, но и сейчас у России. У США дело обстояло
принципиально лучше, как с точки зрения качества бомбардировщиков, так и
благодаря наличию у них в Европе союзников, на аэродромах которых можно
было разместить самолеты со сравнительно небольшими расстояниями
полета до целей в СССР.
Поэтому задача создания МБР стала первостепенной для советских вождей,
она была поручена единственно возможному тогда разработчику ракет -
фирме Королева. Главную часть этой задачи – создать двигатели для этой
МБР поручили, конечно, В.П. Глушко, здесь тоже выбора не было.
Двигатели Р-7 (это и была первая МБР для решения главной задачи СССР)
должны были быть такой мощности, чтобы доставить до США очень
тяжелую первую советскую водородную бомбу. Задача – очень сложная в
техническом отношении, но коллектив Глушко ее решил, и в СССР появилась
ракета самой большой в мире грузоподъемности (США такая в это время
была просто не нужна), которая смогла, в том числе, вывести на орбиту
первый в мире искусственный спутник Земли, а потом и первого космонавта.
Так что «честь и хвала» творцам очень тяжелой советской водородной бомбы,
обеспечившей в качестве побочного эффекта первоклассные космические
достижения, прославившие Советский Союз, хотя эту задачу физики и не
думали решать. Они просто не могли тогда сделать бомбу легче. Насколько я
45
знаю, и сейчас российское термоядерное оружие, при равной эффективности,
тяжелее американского, но для современных ракет это не имеет значения.
Для большинства людей на Земле было поставлено под сомнение
преимущество США в самой передовой научно-технической области. Свести
все к тому, что СССР использовал для решения задач одну и ту же МБР, было
бы неправильным, и американцы на это не пошли, твердо понимая, что даже
при супердвигателях Глушко, для создания МБР и космических аппаратов
нужна развитая наука и техника. Их самокритика, начавшаяся после первого
советского спутника, носила всеобъемлющий характер, потребовав
пересмотра программ школьного и университетского образования в сторону
большего внимания к преподаванию точных наук и повышения в обществе
престижа людей и фирм, занимавшихся научно-техническими разработками,
