Неизвестно - Дженни Даунхэм-Пока я жива
Она снова высовывается из окна и посылает прохожим воздушные поцелуи. Ее волосы развеваются на ветру; Зои похожа на пустившуюся в бега Рапунцель. Но Адам бьет по тормозам, и Зои стукается головой о крышу.
-О господи! –верещит она.- Ты это специально!
Она плюхается на сиденье, со стоном потирая голову.
-Извини, -говорит Адам. –Нам нужно заправиться.
-Козел, -отвечает Зои.
Адам вылезает из машины и идёт к колонкам. Зои внезапно засыпает, развалившись на сиденье и посасывая большой палец. Наверно, у нее сотрясения мозга.
-Тебе не больно? –спрашиваю я у нее.
-Он в тебя втюрился! –шипит в ответ Зои. –Он пытается избавиться от меня, чтобы никто не мешал ему с тобой общаться. Не сдавайся!
-Не думаю, что это так.
-Откуда тебе знать?
Зои снова засовывает палец в рот и отворачивается. Я решаю оставить ее в покое, выхожу из машины и иду поболтать с человеком в окне. По его лбу от волос до самой переносица серебристым ручейком змеится шрам. Мужчина похож на моего покойного дядю Билла.
Незнакомец подается вперед через столик.
-Номер?-спрашивает он.
-Восемь.
Мужчина сбит с толку.
-Нет, не восемь.
-Ладно, пусть будет три.
-Где ваша машина?
-Вон там.
-«Ягуар?»
-Не знаю.
-Как это не знаете?
-Я не знаю, как она называется.
-Черт подери!
Разделяющее нас стекло выгибается, чтобы вместить его гнев. Трепеща от ужаса и благоговения,я возвращаюсь к машине.
Сзади подходит Адам и кладет мне руку на плечо.
-Наверно, он волшебник, -сообщаю я ему.
-Да,пожалуй, -шепчет он. –Залезай-ка лучше в машину.
Позже я просыпаюсь в лесу. Мы стоим, и Адама в машине нет. Зои спит, растянувшись на заднем сиденье, как ребенок. Просачивающийся сквозь кроны деревьев свет, кажется в окно автомобиля призрачно тусклым. Непонятно, то ли день, то ли ночь. Я открываю дверь и вылезаю из машины; на душе у меня спокойно.
Кругом растет множество самых разных деревьев, лиственных и хвойных. Холодно, как в Шотландии.
Я брожу по лесу, глажу кору деревьев, здороваюсь с листьями. Потом чувствую, что живот подвело от голода. Окажись тут сейчас медведь, я свалила бы его на землю и откусила голову. Может, стоит развести костер. Я расставлю капканы, выкопаю ямы, и первый же зверь, угодивший в западню, попадет на вертел. Я построю шалаш из сучьев и листьев и останусь в нем жить навсегда. Ни микроволновок, ни пестицидов. Ни флуоресцетных пижам, ни часов, чьи циферблаты светятся в темноте. Ни телевизора, ни пластика. Ни лаков и красок для волос, ни сигарет. Нефтехимический завод далеко. В этом лесу я в безопасности. Я тихонько смеюсь себе под нос. Не верится, я раньше до этого не додумалась. Я приехала, чтобы узнать эту тайну.
Тут я замечаю Адама, сверху он мне кажется маленьким.
-Я кое-что поняла! –кричу я.
-Что ты там делаешь?
Его голос тих и приятен.
Я не отвечаю-ведь и так все ясно, а мне не хочется выставлять его тупицей. Зачем бы я еще сюда залезла и стала рвать листья, ломать ветки и так далее?
-Слезай! –вопит Адам.
Но дерево обнимает меня руками-ветвями и просит остаться. Я пытаюсь объяснить это Адаму, но, кажется, он меня не слышит. Адам снимает куртку и лезет за мной.
-Слезай! –кричит он. Я наблюдаю, как он благоговейно карабкается вверх по веткам, точно монах, который хочет меня спасти. –Если ты упадешь и покалечишься, твой папа меня убьет. Пожалуйста, Тесса, слезай.
Он уже близко и я не вижу его лица. –только блеск глаз. Я тянусь к Адаму, чтобы, лизнув, растопить его лед. Кожа у него соленая на вкус.
-Пожалуйста, -просит он.
Мне совсем не больно. Мы плавно скользим вниз, хватая охапками воздух. Мы сидим в листве у подножия дерева, и Адам обнимает меня, точно ребенка.
-Что ты там делала? –спрашивает он. –Какого черта ты туда залезла?
-Собирала ветки для шалаша.
-Пожалуй, твоя подруга была права. Я уже жалею, что дал вам так много.
Но он ничего мне не давал. Я почти ничего о нем не знаю, кроме того, что его зовут Адам и у него под ногтями грязь. Я задумываюсь, стоит ли раскрывать ему мой секрет.
-Я тебе кое-что скажу, -говорю я. –Обещай, что никому не расскажешь. Договорились?
Он кивает, но во взгляде читается сомнения. Я подсаживаюсь ближе к Адаму и говорю ему, что бы он посмотрел на меня. Он сияет разноцветными огнями. Адам светится так ярко, что мне видны его кости, а сквозь мерцающие глазницы-мир.
-Я выздоровела! –Я так взволнована, что говорю с трудом. –Мне нужно остаться здесь, в лесу. Нужно бежать из современного общества со всеми его изобретениями: тогда я перестану болеть. Если хочешь, живи здесь, со мной. Мы выстроим шалаш, расставим капканы. Будем выращивать овощи.
В глазах Адама стоят слезы. Я вижу, как он плачет, и чувствую себя так, будто упала с небес на землю.
-Тесса, -произносит Адам.
За его плечом в небе виднеется просвет; сквозь него доносится гулкое дребезжание спутника, от которого у меня зуб на зуб не попадает. Потом спутник исчезает, и остается только зияющая пустота.
Я прижимаю палец к губам Адама.
-Не надо, -прошу я. –Ничего не говори.
Пятнадцать.
-Я сижу в Интернете, -поясняет папа, указывая на свой ноутбук.. –Ты не могла бы расхаживать где-нибудь в другом месте?
Мерцание экрана отражается в стеклах его очков. Я сажусь на стул напротив.
-Это меня тоже раздражает, -произносит папа, не поднимая взгляда.
-То, что я здесь сижу?
-Нет.
-То, что я барабаню по столу?
-Послушай, -перебивает меня отец, -я тут нашел врача, который разработал метод костного дыхания. Слышала о таком?
-Нет.
-Нужно представить, будто воздух, который ты вдыхаешь, окрашен в теплый цвет, вдохнуть его левой ногой, направить вверх по ноге до бедра и так же выдохнуть. И так семь раз, а потом повторить с правой ногой. Попробуешь?
-Нет.
Папа снимает очки и смотрит на меня.
-Дождь кончился. Может, возьмешь плед и посидишь в саду? Когда придет медсестра, я тебя позову.
-Неохота.
Он вздыхает, надевает очки и снова утыкается в экран. Ненавижу его. Выходя из комнаты, я спиной чувствую папин взгляд и слышу тихий вздох облегчения.
Двери всех комнат закрыты, и в коридоре темно. Я на четвереньках поднимаюсь по лестнице, сажусь на верхнюю ступеньку и гляжу вниз. Темнота движется. Может быть, теперь я виду то, чего другим не видно. Например, атомы. Я прыгаю на попе вниз по лестнице и снова вползаю наверх; ковер приятно трет колени. В лестнице тринадцать ступенек. Сколько бы я их не пересчитывала, количество не меняется.
Я сворачиваюсь калачиком у подножия лестницы. Обычно тут садится кошка, чтобы об нее все спотыкались. Я всегда мечтала быть кошкой. Когда хочу, ласковой домашней, а когда и дикой.
В дверь звонят. Я крепче прижимаю колени к груди.
Из коридора выходит папа.
-Тесса!-ахает он.- Ради бога!
Сегодня новая медсестра-широкая, как дирижабль. На ней клетчатая юбка из шотландки. Папа сконфужен.
-Это Тесса, -поясняет он, указывая туда, где на ковре лежу я.
-Она упала? –пораженно спрашивает медсестра.
-Нет, она почти две недели не выходит из дома и от этого бесится.
Медсестра подходит взглянуть на меня. Когда она протягивает руку, чтобы поднять меня с пола, ее пышная грудь трясется. Руки у нее огромные, как теннисные ракетки.
-Меня зовут Филиппа, -произносит медсестра, как будто это все объясняет.
Она ведет меня в гостиную, усаживает на диван и опускается напротив.
-Значит, -говорит она, -сегодня ты себя чувствуешь не очень хорошо?
-А как вы бы себя чувствовали на моем месте?
Папа бросает на меня предостерегающий взгляд. Я не обращаю на него внимания.
-Одышка, тошнота?
-Я принимаю противорвотное. Вы вообще читали мою историю болезни?
-Извините ее, -просит папа. –У нее недавно побаливали ноги, а больше ничего не было. Сестра, которая приходила на прошлой неделе, сказала, что всё хорошо. Кажется, ее звали Шан. Она знает наш курс лечения.
Я хрюкаю себе под нос. Папа старается говорить непринужденно, но со мной это не проходит. В прошлый раз, когда меня навещала Шан, он предложил ей поужинать, и выставил себя полным идиотом.
-Мы стараемся устроить так, чтобы пациента посещал один человек, -поясняет Филиппа, -но это не всегда удается.
Она поворачивается ко мне, позабыв об отце и его печальной личной жизни.
-Тесса, у тебя на руках синяки.
-Я лазила на дерево.
-Значит, у тебя понижены тромбоциты. Какие у тебя планы на эту неделю?
-Мне не нужно переливания крови!
-Все равно на всякий случай надо взять кровь на анализ.
Папа предлагает Филиппе кофе, но она отказывается. Шан бы согласилась.
-У папы все из рук валится, поясняю я медсестре, когда отец,надувшись, уходит на кухню. –Он постоянно ошибается.
Медсестра помогает мне снять рубашку.
-И что ты об этом думаешь?
-Мне смешно.
Она достает из чемоданчика марлевый тампон и антисептический спрей, надевает стерильные перчатки и поднимает мне руки, чтобы протереть внутривенный катетер. Мы ждем, пока он высохнет.
