Чистяков Юрьевич - Попадают по-разному
- Что им от нас нужно, не думаю, что им золото нужно.
- Они даже цены настоящей его не знают. Изделия металлические очень хорошо берут. Дерево для своих санок. Да и мы кое-что у них заимствуем. Одежду для севера стали шить по их образцам. Они говорили о таких лежбищах моржей...
Ту его взгляд явно жадность туманит. Себе на память зарубку делаю, не мешает поинтересоваться ценами на моржовую кость.
- Лежбище может быть только в заливе. Значит, проход между океанами должен быть.
- Он льдами может быть забит. Морж-то дорогу найдёт. А корабль -нет.
- Там ещё белая смерть живёт. По неё только шепотом местные говорят. Их копья и луки не берут. Всегда убивает.
- Белый медведь что ль?
- Нет. Его они знают. Даже охотятся иногда. Хотя и считается тяжелой добычей. Белая смерть - что-то другое...
- Например, ещё один вид медведя. Только здоровый очень. Со шкурой крепкой, но, думаю, вполне пробиваемой пулей нарезного ружья.
Солёный смеётся.
- Медведя! Может, ты и прав. Совсем с тех времён не переменился.
- С тех, это с каких?
- Ты же жил здесь около года. Когда Госпожа здесь была. Правда, с той поры уже, считай, четверть века минуло. Тогда Змеи и ты привезли её. Только её. Куда отвезли Госпожу Кэретту и Господина Линка, я по сегодняшний день не знаю. Да и не моё это дело. Отец тогда как раз этот дом покупал. Прежний владелец перетрусил, решил, что на этот раз Великую Госпожу разобьют, а он не слишком-то хорошо о Эрендорне отзывался. Опасался конфискации. Цену выставил просто смешную, хотя уехать на юг был готов даже и не продав ничего. Очень уж за свою жизнь опасался. Тут ещё несколько таких же на юг сбежали. Потом судились с теми, кто 'бесхозное имущество' присвоил. Отец так же мог, но хотел, чтобы всё по-закону было. Он верил, что Великая Госпожа победит. Хотя и понимал, тяжёлой будет война, раз у него решили спрятать Госпожу. Спрятать-то её не особо сложно было. У нас в городском доме полным-полно дальней родни жило. Кто работал, а кто так... Да ещё были родичи тех, кого кит к себе забрал.
'Просто патриархальная идиллия! Хотя, слишком уж откровенное сдирание трёх и более шкур с работников - 'достижение' несколько более поздних времён'.
- Так что, стало в доме на несколько человек больше - никто и не заметил. Змей особо и прятать не пришлось - они кем угодно прикинуться могут - хоть китобоем, хоть нищим, хоть благородным. С тобой тоже особых сложностей не возникло. Отец же сам благородным стал, притом не самого низкого ранга. Значит, как вассал Великого Дома должен службу нести и сколько-то воинов выставить. Я бы, конечно, дорого дал, чтобы посмотреть, как он по зову Верховного поедет. Он ведь до смерти так верхом ездить и не научился. Хотя, коня боевого держал. Ты ему тогда ещё помогал доспехи новые заказывать. Даже смешно немного было, как он пред тобой заискивал. Он, хоть по статусу и выше тебя, но ты-то по крови наполовину настоящий благородный, притом вон какого отца сын! А мы-то из простых.
Воинов набрал ровно столько, сколько полагалось благородному его ранга. Конных, пеших... Ну, ты лучше знать должен. Подразумевалось, что конные да в полной броне должны быть из благородных. Может, кроме тебя, ещё кто настоящим и был. Не знаю. Тогда по стране много бродило умеющих воевать и не желающих о прошлом разговаривать. Отцу надо должное отдать. Плох тот капитан, что в людях разбираться не умеет. Он умел. Платил им сколько в таких случаях положено. Они служили. Ты у них командиром числился.
Сложнее всего было с Госпожой. Нет, не в ней дело. Как раз в отце. С одной стороны, прекрасно понимал, её спрятать надо; с другой - не мог допустить, чтобы она жила в неподобающих её статусу условиях. Если бы она просто в гости приехала - виллу бы уступил не задумываясь. Но прятаться надо было. Он чуть мать и сестру к дальней родне не отправил, чтобы Госпожа как хозяйка на женской половине жила. Ты тогда сказал.
'Это будет всё равно, что флаг с гремучником пред воротами поднять!'
'Что же делать? Она ведь дочь Госпожи...'
Сама Молодая Госпожа на военном совете, если так можно выразиться, присутствовала. Старший Змей и ты были против, мол нечего девочке делать там, где мужчины серьёзные вопросы решают. Но отец её пустил. Он в ней видел только маленькую богиню, а не девочку. Она и предложила.
'А давайте я служанкой буду', - до сих пор помню, какой кроткий и покорный взгляд она в тот момент изобразила.
- Кроткий взгляд Дины. Такое увидишь - точно до смерти не забудешь.
- Именно. Ты ей тогда сказал.
'Молчи уж лучше!'
Отцу чуть плохо не стало. Богине что-то запрещать! Я и то до сих пор удивляюсь, она иногда слушала, что ты говорил.
'Погоди! - сказал старший Змей, - 'Пусть говорит'.
Она тебе тут же язык показала.
'У благородных девочек комнатные служанки есть. Они часто одеваются почти как благородные, да и живут в хозяйских покоях. У тебя дочка есть. Вот и скажешь, что меня нанял'.
'Спросят, кто привёл? Слуги в какой-то степени как благородные, все всех знают. С улицы в такие служанки не попадают. Да и рангов у них между собой как бы не больше, чем у благородных. Комнатная девочка молодой хозяйки - как бы не самый высший среди женской прислуги. С какой-нибудь птичницей она даже разговаривать не станет. Она против неё - как глава Великого дома против жены какого-нибудь обедневшего, у кого, считай, и нет ничего, кроме меча'.
Она руки в бока как упрёт. Таки напуганным я отца не видел даже когда раненый кашалот корабль таранил. Молодая Госпожа недовольна!
'Какие вы все! Большие, да глупые, - передразнивает, - С улицы не берут. Ты Рэдда командиром отряда вроде как взял? Он кто? Правильно! Полублагорный. Сюда сбежал, за свою жизнь опасаясь, ибо отец погиб, сражаясь не за ту сторону. С собой унёс только то, что на себе было, да сумел спасти сестру младшую, хотя у вас и разные матери. Хоть отец у нас и один, но по происхождению мы не ровня. У тебя мать из полублагородных, у меня - ну, допустим, из ремесленников. Ты-то мечом полное благородство может, и заслужишь ещё. Ну, а мне какая судьба? Правильно, в комнатные служанки к благородным, пусть и молодого Дома. Замуж рано, да и не нужна особо никому полублагородная да бедная...'
Вытираю слёзы от смеха. Выходит, матушка в детстве могла отжигать ничуть не хуже дочери. Пожалуй, даже лучше, ибо опасностей было больше.
- На том и порешили.
- Сестра твоя что на это сказала?
- Кто бы её спрашивать стал... На самом деле, была довольна, ибо сильно скучала. Со старыми подружками отец ей общаться запретил, благородные её не очень-то жаловали. Им вдвоём весело было. Дом чуть не сожгли. Я уж по молодости да дурости даже сомневаться стал, та ли она, кем её называют. Одевалась, как мальчишка. Постоянно дралась. Вечно лезла куда не надо. Хорошо, отец не видел, как она свинью оседлала. Да сестра выглядела в десять раз большей принцессой, чем Молодая Госпожа!
- Охотно верю.
- Прочие капитаны стали говорить, что отец, как в благородные попал, вконец зазнался. Вон, и в охранниках знатный, и у дочки служанка чуть ли не из Императорского дворца. Дине в доме, да и в городе скоро скучно стало. Захотела за город - тут ты и Змей рогом уперлись. В городе, как ни крути, гарнизон. А за городом - поди разбери, кто в кустах прячется. Как ни странно, не обиделась. Заподозрили, что-то затевает она. Затеяла.
Прямо к отцу заявилась, и сказала, что хочет в море. На кита. Он тут же меня позвал и велел готовить корабль. Ты бы её довольную мордочку видел!
- Сказал бы я...
- Я так и сказал. Когда она убежала и пришли ты и Змей.
'Нам головы за такое поотрывают!'
'Не поотрывают, - сказал отец, - вместе пойдём. На суше, тут не стану спорить, опасно. Но на море теперь я не боюсь никого и ничего. Особенно, с ней на борту'.
Пришлось готовить корабль.
Когда в море были. Китов нашли. Только тогда я окончательно поверил, кто она. Не побоялась на площадку наблюдателя на мачту залезть. Только залезла, сразу же кричит:
'Кит! Вижу фонтан!'
Ведь только-только зашли в район, где они пасутся. И вот так сразу. Повернули. А она уже у пушки. Командует.
'Заряжай!'
Хотя, у нас команды другие. Но все забегали. И она изменилась. Не ребёнок. Взгляд взрослого человека. Воина, идущего в атаку. На лице - ничего. Ни чувств, ни эмоций. Холодный и страшный расчет.
Киваю. Жутковатый флегматизм Дины производит впечатление.
- Она уже умела наводить орудия. Рассказывали мы ей, куда надо бить. Туда и ударила. В точности. Я уже знал - Госпожа не промажет. Кит был убит сразу. Потом. Когда цепляли тушу, отделяли голову, срезали жир и мясо. Спокойно стояла и смотрела. Сказала только.
'Рубят. Куски. Словно битву видишь'. Таким холодом повеяло. До конца всё смотрела. Она совершенно не боялась вида крови.
