Admin - i e75aa2400656cbe4
Когда эта песня окончилась, публика с пол минуты словно загипнотизированная, пребывала в каком-то ступоре, а затем, грянули такие авации, что я заопасался, не рухнула бы вся эта терасса, вместе со всеми нами, с трехсотметровой высоты.
Видно было, что такого вокала здесь еще никогда не слышали, поэтому после пяти минут таких аваций, понявший сразу в чем соль, конферансье, громко объявил:
- Следующую песню, нам исполнит вновь наша дорогая рожденная! И обернувшись к нам, вопросительно поднял брови.
И тогда, мы с Миленой, вспомнили все что можно было, ну а после того как она спела еще с пяток хитов, а публика все ни как не хотела отпускать ее, мне на память пришли несколько известных в мое время дуэтов.
Так что когда мы с этой девушкой запели модный, в последний год моей жизни, танцевальный хит, на площади началась самая настоящая дискотека.Собравшиеся повскакивали со своих мест, и принялись кружиться между столами, так что, ни кого не осталось равнодушным, и задвинув стулья, к концу этой довольно быстрой песни, за столиками не было ни кого. Все весело танцевали, кто парами, кто по одиночке, а кто как у нас когда то, став в круг.
Короче говоря, праздник удался, и еще долго, чуть не до полуночи, здесь танцевали, смеялись, радовались жизни новые освобожденные, которым, за все время здесь в доме, ни разу не приходилось бывать на подобных концертах. Да и сторожилы, хоть и были избалованны местными праздниствами, тоже не смогли устоять перед всем этим весельем.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ.
Оператор.
39.
А утром, проспав всего лиш пару часов, я неожиданно пробудившись, ощутил какое-то странное свербение в мозгу, так словно какая-то мерзко зудящая букашка влезла мне в голову не давая спать. Я сел в недоумении, а затем почувствовав, все нарастающее беспокойство, вышел на кухню. девчонки спали без задних ног, и не удивительно, после такой то дискатеки. Да и повод был знатный, так что осуждать я никого и не собирался. Слишком уж , серой и постной, была жизнь у большенства из них. Заказав себе большую чашку кофе, я чувствуя что больше не усну, уселся за огромный стеклянный стол. Настроив подсветку на морской прибой, и включив любимый Лизкин вид, с зеленой лужайкой, и старыми, столетними дубами, что соседствовали, с милыми русскому сердцу березками, задумался.
Что в конце концов происходит. Насколько я себя знал, просто так вскакивать по среди ночи, мне не свойственно. Хотя уже пол пятого, и скоро утро, все же, вскочить вот так, ни с того, ни с сего, так словно и не спал вовсе, такое со мной бывает довольно редко, и если уж случается, то очень даже неспроста.
Что же так меня беспокоит? Что за мысль засела в моей голове, что я не могу спать, хоть и устал вчера как собака?
Так! Размышлял я. Вчерашний вечер который прошол как самый большой в моей жизни концерт, где мы с Миленой дали-таки жару, вроде не оставил в памяти, ни каких заноз. Все были радостными, и счастливыми. Я не мог налюбоваться на своих девочек. Лиза, Шерри и Сьюзи, были так счастливы, и так довольны, что прыгали, со всеми, как малые дети. Крис, так же, долго потом жал нам с Миленой руки, восхищенно благодаря за самый лучший вечер в его жизни. Да и вообще, впечатление от празника, у меня остались самые хорошие.
Под конец, утомленные долгим выступлением, мы с Миленой не много выпили вина, кстати здесь это было совершенное нечто, которое делали, местные виноделы, из растущих тут же плодов винного дерева. Я как-то попробовал один такой, и по вкусу он напоминал знакомый по той жизни виноград, но внешне это больше напоминало, гигантскую малину, ярко красного цевета, с приторным ягодно цветочным запахом.
Так вот, посидев за нашим столиком, и наблюдая как резвятся девчонки, мы с Миленой, утолив, голод и жажду, тоже вступили в круг танцующих, а когда, наш первый с ней, медленный танец заканчивался, Милена, ни с того, ни с сего вдруг расплакалась.
Я уже привыкший к любым неожиданностям такого рода, мои девчонки, порой выкидывали такие коленца, что мне приходилось долго распутывать, эти их алогичные, невозможные петли, так что, когда из глаз этой прекрасной девушки, потекли слезы, я взяв ее за руку, потянул к ближайшей беседке. Не знаю, заметили ли девчонки наше исчезновения, но пока мы сидели рядышком на уютной скамеечке, нас ни кто не потревожил.
Милена, оказалось, просто не выдержала и выплеснула, все свое внутренне напряжение, радость от рождения, счастье быть самим собою, и в тоже время, странный холод, что ощущался где-то поблизости, и который не давал ей ни как расслабиться. Все это, копилось в ней, с первых секунд пробуждения, и только сейчас, она наконец, смогла, излить мне все это.
Я долго прижимал ее к себе, пытаясь утешить, и когда она по немногу стала успокаиваться, предложил ей чуток прогуляться. Мы отошли уже довольно далеко от рассвеченной яркими огнями площади, когда Милена неожиданно сказала:
- Алекс! Помниш я тебе обещала показать кое-что!Я ведь нашла то о чем говорили девчонки! Ну, ту картинку с домом, без купола!
- И где она!? Я помоему, тут все облазил, но ни чего подобного не встречал! Спросил я почти безразлично.
- Пойдем, я покажу! И ухватив за руку, Она потянула меня, куда-то в заросли. Здесь у внутреннего кольца терассы, опоясывающего , высокой, метров шесть стеной, большой зеркальный купол, со шпилем, который так для меня и оставался загадкой, росли всевозможные деревья, и кустарники. Тут были и уже знакомые томатины, априты, уже упомянутые виноградные деревья, и еще всякие особенные, не виданные ранее плодовые растения, Так что сама стена была скрыта, за этой зеленью, и только когда Милена найдя между тесно сгрудившимися деревьями, неприметную тропинку, и вывела нас к светлой, шершавой стене, я увидел, что между ней и зелеными насаждениями, есть, дорожка, которая как и все прочие здесь, была выложенны белыми плитами. И вот, продвигаясь поэтому, не замеченному мной ранее проходу,отодвигая, мешавшие ветви, особо разросшихся деревьев, мы прошли еще немного, пока наконец за одним из особо густых скоплений,, через которое пришлось пробираться чуть не ползком, мы не нашли искомое.
В неверном свете, далеких фонарей, я увидел на стене под куполом, огромное, мозаичное пано. Подойдя ближе я стал ощупывать материал из которого оно было сделанно, и мне показалось тогда что это было, обычное, разноцветное стекло. На этой мозайке, в виде большого полукруга, изображен был купол, с прекрасно узнаваемой пирамидой дома в центре. где-то сзади на фоне, всходило солнце, и его лучи, стилизованной короной окружали зеркальную пирамиду, которая как бы на половину была в тени. И все бы ничего, вроде картина как картина, да только первое что бросалось в глаза, это что на вершине привычного нам за все время дома, явно отсутствовал купол. И только приглядевшись, я обнаружил, в стороне, весь седьмой уровень, но и там того самого купола, что сейчас возвышался над нами, тоже не было.,
Честно говоря, я сразу узнал одну из тех картинок, что были в последнем, шестом фильме, и попробовав сравнить детали, понял что для полноценного исследования, сюда нужно прийти днем, когда будет достаточно света. Поскольку, просвечивающие сквозь листву фонари, давали весьма скудный, рассеянный свет, от чего, даже цвет определенных участков, этой непонятной мозайки, определить было сложно.
Поэтому, я еще немного поглазел, на это чудо неведомого художника, после чего, утомленный, всей этой сегодняшней суетой, и праздничным концертом, предложил Милене, прийти сюда завтра.
И вот теперь вспоминая все это, за чашкой ночного кофе, я по немногу стал понимать, что же так сильно взбудоражило меня. Оказывается, еще вчера, когда я уже засыпал, мне спомнилась эта картинка, причем так ярко и детально, что я очень отчетливо разглядел на ней, совершенно не уместный казалось там отпечаток человеческой ладони. Именно там, где в привычных нам изображениях, находился купол, на той, маленькой картинке, показанной мне набором сути, виднелась, белая , пятипалая ладонь.
И когда все это вдруг сложилось в моей усталой голове, я едва не подпрыгнул на стуле, от осенившей меня догадки.
Я не стал будить Милену, вдруг все это, лиш моя разбушевавшаяся фантазия, а она бедняжка, так вчера вымоталась. Стараясь не шуметь, я быстренько прокрался в нашу с Лизой спальню, и одевшись выскочил за дверь.
Все вокруг еще крепко спали. сегодня у всех тут будет, явно поздний завтрак. И промчавшись бесшумным ветерком, по коридору, я поднялся под уже светлеющее небо.
На терассе было свежо и прохладно. только что видно отработала оросительная система. Так что воздух был, ароматен и по утренниму бодрил. Пройдя к площади, я остановившись, замер. Куда это мы вчера отходили? К какой беседке? Их тут штук десять, не меньше! Задумался я, стоя на влажных еще плитах дорожки. Хотя нет! Вот она! Рядом с этой беседкой, росло большое, апритовое дерево, и подойдя к ней, я прикинул как мы шли вчера, в какую сторону, и где та самая тропка, что вела к стене. Я конечно мог бы сейчас рвануть на пролом, но представив себя, мокрым и дрожащим от холода, я отказался от такой идеи. Однако, нужная тропка отыскалась довольно быстро, и под все светлеющим небом, я разглядев ее, узенькую, ведущую к стене, обрадовался как маленький. И вот, пробираясь уже между стеной, шершавой и какой-то теплой на ощупь, и зеленым, мокрым царством фруктовых деревьев, акуратно отгибая встречающиеся на пути, ветви, да бы не пролить на себя утренныюю росу, я наконец добрался, не смотря на все старания, промокший на сквозь и дрожащий, к той самой мозайке.
