Андрей Гребенщиков - Сумрак в конце туннеля (сборник)
– За мной! – Сашка первым шагнул в сторону и, пригнувшись, отворил низкую ржавую дверь. Никто не стал возражать, и отряд постепенно втянулся в густую сеть подсобных помещений.
Несколько минут спустя на том же самом месте топталось несколько вооруженных людей. Многие были перемазаны кровью, по всей видимости, чужой, поскольку на ногах стояли твердо и голоса у них не дрожали.
– Уверен, что здесь свет видел? – обратился старый седой мужчина к одному из боевиков. Услышав утвердительный ответ, еще раз обвел стены ярким лучом, осветил приоткрытую ржавую дверь. Обернулся к остальным. – Вы трое, лезьте следом. И чтоб обратно никто из них не вернулся.
* * *
Одна тесная комната, другая. Как отражения самомй подземной жизни: однообразные, безнадежные, бесконечные. Придавленные низкими потолками, крашенные унылой серой краской. Все, что было внутри, давно растащили жители метрополитена, но иногда встречались сгнившие костяки загадочных агрегатов. Зачем они были нужны могущественным предкам, Сашка не понимал, как и не понимал толком, куда идет. Он слышал позади голоса – злые, грубые. Пройденные и прикрытые двери открывались потом пинком, с грохотом. Так могли идти только охотники, никак не жертвы.
Переходы, как остывшие вены, соединяющие органы этого чудовищного организма, переплетались и уводили все дальше вниз, в глубину. Вот только идти без конца по ним не получится, когда-нибудь преследователи зажмут их в углу и перестре ляют, как мишени в тире. Нужен хоть какой, но неожиданный ход. «Напасть на врага? Ага, с голыми руками против автоматов. Шансы ох как велики. Тогда надо уйти прочь с их дороги. Но куда?» Сашка задавался этим вопросом уже долгое время, обшаривая фонарем каждую новую комнату. Когда луч выхватил из темноты ржавую решетку, парень остановился.
– Туда. По одному.
Девушки удивленно переглянулись.
– Быстрее! Я последним, попробую закрыть.
Один за другим молодые люди ныряли в узкий лаз, до поры укрывавшийся за хрупким от времени металлом. Извилистый ход уводил куда-то в сторону, прочь от технических коридоров, что было беглецам на руку. Санька последним протиснулся в бетонную кишку, потушил фонарь и, как мог, ногой придвинул решетку, а потом, упираясь локтями, пополз прочь. Миновал несколько поворотов, изгибаясь по-змеиному, и нагнал в конце концов остальных. Червоточина хода молчала, придавленная тишиной, н е было слышно даже человеческого дыхания. Неужели удалось?
Металлическое бряканье они услышали слишком поздно и не сразу поняли, что оно означает. Только когда шахту тряхнуло, а в подошвы ударил горячий воздух, Сашка понял, что вслед им бросили гранату. Раздался неясный шум, постепенно переходящий в размеренный грохот. Обвал! Быстрее!
– Вперед, скорей, – Александр толкнул в сапоги Леру. – Засыплет сейчас!
Словно насекомые-переростки, молодые люди изо всех сил ползли прочь от преследующей смерти. Каждый метр давался изодранной одеждой, стертой до крови кожей. Никто сейчас не думал о ранах и ссадинах, подхлестываемый низким басовитым гулом осыпающейся земли. Впереди глухо вскрикнул Зубатый, послышался мягкий удар, матерщина сквозь зубы.
– Что там? – задыхаясь пылью, выкрикнул Сашка.
– Конец там, – раздался неуверенный голос. – Выбирайтесь, тут невысоко.
Ребя та поднажали. Один за другим они вываливались из узкого бетонного окошка, которым заканчивался лаз. Сашка последним, зажав фонарь в зубах, оттолкнулся ладонями от краев узкой бойницы и вывалился на пол с высоты метра. Удар выбил воздух из легких, парень перекатился на спину и увидел, как оконце выдохнуло клуб пыли.
Встав на колени, он поднял фонарь и обвел им помещение. Луч пробежался по стенам, осветил штабели каких-то ящиков и озадаченно замер, уткнувшись в железную дверь, ужасно тяжелую даже на вид. Этакий индустриальный монстр, венец тяжелой промышленности сгинувшего государства. Разнообразнейшие рычаги, штурвалы и ручки, грубые сварные швы. Цвет не разобрать: за многие годы, утекшие с момента создания этого чудовища, металл покрылся толстой шкурой ржавчины.
– Где это мы? – нарушила молчание Дашка, растерянно оглядываясь по сторонам.
Все какое-то время молчали. Кто-то осматривался по сторонам, а кто-то смотрел только на себя, изучая многочисленные царапины. Ответить решился Егор, но перед этим он медленно подошел к двери, подергал за все ручки, попытался повернуть штурвальчик, но результат оказался нулевым: монументальная дверь не издала даже скрипа. Только тогда парень обернулся к остальным:
– Мы в ловушке.
* * *
В первые часы заточения пленники пытались открыть дверь: трясли ее, стучали, упирались ногами и били плечом. Пытались бить одним из ящиков, но гнилое дерево рассыпамлось даже от простого прикосновения. А вот древнее железо упрямо не желало сдаваться, презрительным молчанием отвечая на все удары.
Сашка предпринял попытку вернуться в лаз, но через несколько метров уткнулся в завал, состоящий из земли и вывороченных кусков бетона. Пытался рыть руками, но искореженные обломки, с торчащими костями арматуры, быстро лишили юношу иллюзий. Несолоно хлебавши он, задом наперед, вернулся обратно в злосчастный бункер.
Тут-то и пришла Александру в голову по-настоящему ценная мысль, которая отчего-то до этого даже не думала показаться в затуманенном сознании: обследовать свою неожиданную темницу. Быть может, удастся найти хоть какой инструмент, чтобы разобрать завал или открыть неподдающуюся гермодверь?
Инструмента не нашлось. Никакого. Совершенно. Зато в трухлявых ящиках обнаружились банки с тушенкой и рыбой. Неподалеку лежали упаковки галет, почему-то до сих пор не растащенные крысами, а в дальнем углу – запаянные бутыли с водой. Похоже, хозяева этого бункера загодя подготовились к войне, но вот, судя по скопившейся пыли, внутрь попасть так и не успели.
Сашка присел на корточки, опустил подбородок на сцепленные пальцы рук. Еда – это, конечно, очень хорошо, но только если их будут искать и найдут. В противном случае пища только продлит агонию.
«Будем дольше трепыхаться, да? Надо подать сигна л».
Парень снова обвел помещение лучом света, выхватил из темноты испуганные лица товарищей и все же нашел, что искал. Кривой кусок трубы лежал в нескольких метрах, отбрасывая на пол причудливую тень. Санька щелкнул выключателем, и фонарь погас. Батарейки следовало экономить.
* * *
К концу первой недели у Ани случился приступ. Девушка рыдала, захлебывалась своим страхом, ее колотила крупная дрожь, слова из перекошенного рта вылетали скомканные, малопонятные. Она несколько раз всем телом ударилась в дверь, отлетела обратно. Эта невысокая, замкнутая брюнетка казалась самой уравновешенной во всей компании, и нам тебе… Или это клаустрофобия? У человека всю жизнь проведшего под землей? Глотая слезы, задыхаясь, молодая женщина твердила только одно: «Выйти! Надо выйти!»
Сашка молча встал, подхватил металлический отрезок и подошел к самой толстой трубе, обожравшимся удавом ныряющей в стену . Первый удар получился неуверенным, тихим, но с каждым последующим звук нарастал. Замолчала потрясенно Аня, притихли все остальные вслушиваясь в вибрирующий гул, заполнивший собой тесную темноту бункера, уходящий в бетон… А куда дальше? Сашке очень хотелось верить, что наверх, к людям.
* * *
Погибла Анна. Задохнулась. Все из-за неуемного желания вырваться на свободу, на простор туннелей и станций, в чистоту фильтрованного воздуха обитаемых подземелий. Как ей могла прийти в голову идея попытаться вылезти именно таким способом? Ответа не знал никто, а если и знал, то не решался сказать. Все молчали, пораженные случившимся, только подвывала тихонько на невыносимо высокой ноте Дарья, глядя на торчащие из узкой бетонной щели ступни лучшей подруги.
В эту отдушину могла бы пролезть кошка или кольчатый червь. Мог бы попытаться очень худой, невысокий и чрезвычайно ловкий человек, которым Аня себя, по-видимому, и пос читала.
На полкорпуса ей протиснуться еще удалось, но именно в этот момент удача отвернулась от несчастной, улыбнувшись на прощание, и прокравшийся под землю отсвет сверкнул на ее острых клыках. Когда Аня попыталась выбраться, выяснилось, что обратной дороги нет, тело плотно закупорило лаз, напрочь перекрыв приток кислорода. Тут бы ей и позвать на помощь, задергаться, но женщина еще какое-то время пыталась продираться вперед, пока снаружи не остались только ступни, обутые в старые стоптанные сапоги.
