Selena Laurence - The Kingmaker
Поднялся шум по всей аудитории. Дерек заставил их замолчать своим ледяным взглядом.
— Как только мы начали встречаться, мисс Шарп и я получали огромное удовольствие узнавая друг друга без давления со стороны публичной части моей жизни, но, очевидно, настало время признаться.
Начался полный хаос, поскольку репортеры стали кричать, задавая свои вопросы, но Дерек с нетерпением поднял руку.
— Подождите, мы доберемся и туда, — он подмигнул, и Лондон увидела, как все женщины-репортеры в комнате вздохнули в унисон.
— Мисс Шарп не является публичной фигурой, поэтому я не позволю вам набрасываться на нее, но я подготовил бриф ее биографии, по крайней мере, вы получите информацию из первых рук. Лондон родилась в Иране и в детстве эмигрировала в США. У нее американское гражданство, это для тех из вас, кто слишком озабочен такими вещами, — он кивнул на репортера с канала F-News, который ухмыльнулся в ответ.
— Лондон является волонтером и выступает в поддержку нескольких организаций, посвященных проблемам женщин и детей. Она и я встретились на мероприятии Greater D.C. Children’s Farm.
Лондон закусила губу, вспомнив, как она сидела с телефоном у уха сорок пять минут с секретарем Дерека, сверяя своей и его график за шесть месяцев, чтобы найти это мероприятие, на котором они смогли бы оба присутствовать и представить всем, как их «первую встречу». Вспышка фотоаппарата напомнила ей, что стоит сделать более спокойное выражение лица, и она слегка улыбнулась, стараясь не показывать дискомфорт от всего этого шоу.
— И это все, что я хотел вам сообщить, — заключил Дерек. — Теперь я передаю слово сенатору, который собирается предложить новую структуру финансирования покупок оружия для Пентагона. Давайте это пока оставим, дамы и господа. Спасибо.
Зал взорвался вопросами к Дереку и Лондон. Он молча взял ее за локоть и вывел за дверь позади них, сенатор Мелвилл подошел к трибуне и сказал:
— Вы, ребята, создали мне реально напряженные отношения дома, — крики прекратились и весь зал разразился смехом.
Они вышли в фойе, друзья Дерека по-прежнему ждали их.
— Как все прошло? — спросил Скотт.
— Хорошо. Мелвилл справится. Джефф, не могут ли нас сопроводить к Лондон, что никто не следует за нами?
— Да, они ждут с лимузином на подземной стоянке.
— Думаю, круг замкнулся, господа. Спасибо за помощь, — Дерек пожал руку каждому, и группа разбежалась.
Как только все ушли, Лондон почувствовала внезапную усталость, словно из нее выкачали воздух, тот адреналин, который был сегодня утром, вдруг иссяк. У нее осталось ощущение смутного недовольства, и она сомневалась в своем здравомыслие.
Она старалась не вступать в контакт с политиками Вашингтона, Лондон с трудом игнорировала бизнесменов политики и их игры. Друзья Дерека оказались ничуть не менее значительными и мощными, такими же, как и он сам. Лондон каждый день сталкивалась на работе с такими мужчинами, но когда она входила в номер отеля, оказывалась в их власти.
В начале своей карьеры Лондон поняла точно, весь контроль в спальне принадлежал мужчинам. Она была одарена свыше внешностью и телом и пользовалась этим в полной мере. Стоило им остаться с ней на десять минут, и они были готовы сделать для нее практически все, о чем бы она не попросила, чтобы заполучить ее, и это устраивало.
Но сейчас это была не спальня, это была пресса, и она оказалась на другой стороне. За пределами спальни над такими людьми у нее не было власти, и это заставляло ее нервничать, напоминая о тех временах, когда она не могла контролировать историю своей жизни, и не могла теперь контролировать то, кем она стала. И как и тогда, когда она была Лондон Амид вместо Лондон Шарп, она вдруг почувствовала себя в ловушке, что ее используют, как одноразовый пакет.
Все дело в том, что если бы Дерек со своими друзьями решил бы избавиться от нее, они сделали бы это очень легко. Они могли бы также же легко выведать ее самую большую тайну, которую сообщила мать, когда ей было семнадцать, она так и не смогла смириться с этим с тех пор.
— Давай отвезем тебя домой, — сказал Дерек, поддерживая ее за спину и направляясь к лифтам на парковку.
Она намеренно отстранилась от его руки, ее очень раздражало, что это случилось с ней, и она в мгновение ока потеряла весь контроль над своей жизнью.
Он взглянул на нее, но ничего не сказал.
Чудовищность того, что она только что совершила, казалась, только сейчас обрушилась на нее потоком. За последние двенадцать часов, она позволила мужчине (человеку, которого едва знала) полностью уничтожить ее жизнь, которую она так тщательно выстраивала восемь лет. Она предстала по национальному телевидению, связавшись Бог знает насколько времени, с совершенно незнакомым ей мужчиной, который всего лишь за несколько часов полностью перекроил ее жизнь. Лондон Шарп никому не позволяла управлять своей судьбой. Скорость, случившегося за последние сутки, вызывала у Лондон головокружение. Ей необходимо было хоть несколько минут, чтобы прийти в себя.
Они вошли в лифт, и он повернулся к ней.
— Ты в порядке?
— Нормально, — отрезала она.
Он нахмурился.
— Возможно, я не эксперт в отношениях, но даже я знаю, когда женщина говорит «нормально» означает что угодно, но только не хорошо, — упрекнул он ее.
Она сделала шаг в сторону.
— Это был долгий день, мистер Эмброуз. Я устала и у меня болят ноги. Я просто хочу вернуться домой.
Он наклонился к ней ближе и поднял ее подбородок, чтобы посмотреть ей в глаза.
— Мистер Эмброуз, хм. Тебе придется называть меня Дерек, если хочешь, чтобы кто-нибудь поверил в нашу сказку, — он сделал паузу, его голос был низким и бархатистым. — Ты хорошо сегодня поработала. Знаю, это не легко, и мне жаль, что так все случилось. Я извиняюсь за Мелвилла, который втянул тебя в этот бардак.
Она вздохнула, бросив беглый взгляд на световое табло лифта, он убрал руку.
— Хорошо. Я буду в порядке.
— Да, будешь, я позабочусь об этом, — тихо добавил он.
Спрашивается, как он может с такой уверенностью давать такое обещание. Даже Дерек Эмброуз не в состоянии исправить ее жизнь, которую она так тщательно выстроила, а теперь боялась, что вся ее жизнь разлетелась на миллион осколков.
5.
Дерек откинулся на спинку высокого офисного кресла, упираясь локтем на подлокотник из мягкой кожи, опустив лоб на ладонь. В голове стучало, он не мог сосредоточиться, бесконечно мешали мысли. Он еще раз взглянул на речь, которую готовил для Мелвилла на сорок пять минут, так и не смог дописать до конца одно предложение.
Он закрыл глаза и увидел ярко-алые губы, янтарные глаза и грудь, которую заставит даже ангела заплакать. Лондон Шарп, его так называемая подруга, которую он не видел, не разговаривал вот уже в течение трех дней. Сегодня вечером им необходимо было присутствовать на мероприятии по сбору средств для Мелвилла, и ожидание съедало его нутро. Он попытался сам себе, хотя и с трудом, но признаться — его сильно привлекала эта женщина.
— Черт, — пробормотал он, развернувшись лицом к окну. Из окна его офиса можно было увидеть купол Капитолия, и это служило постоянным напоминанием, что он всегда хотел большего в своей жизни — власти и влияния на народ. Он не чувствовал себя избранным, это не в стиле Дерека. Он просто знал, что большинство политиков представляло из себя бестолковую массу эго, приправленную хорошей дозой манией величия.
Ему не нужно было выступать с речами, получать письма от поклонников, давать бесконечные интервью, чтобы почувствовать насколько он любим народом. Ему не нужно все это, чтобы понять, что он обладает влиянием на толпу. И он сто процентов не имел и не реализовывал никаких непродуманных идей, а только те, которые бы остались в памяти многих поколений в будущем. Нет, Дерек хотел быть человеком, дергающим за ниточки, чтобы помочь миру достичь своего потенциала.
Сколько он себя помнил, у него был довольно уникальный взгляд на жизнь и мир, существующий вокруг него. В возрасте пяти лет он приходил домой, играя с соседским мальчишкой и спрашивал мать: «Почему родители Эрика упорно стоят на своем, когда он не убирается в своей комнате? Если ему пообещать мороженое за уборку, он бы тут же убрался. Он сделает все ради мороженого». У Дерека был один исключительный талант — умение видеть, как стоит разрешить ситуацию.
Он специализировался в области политических наук в университете и со второго курса уже начал работать на кампании. Благодаря своему таланту и неустанному труду, он занял руководящую роль на национальном уровне про проведению кампаний, ровно на свой двадцать пятый день рождения. К тридцати годам он создал свою собственную политическую консалтинговую фирму, став вдохновителем одних из самых больших и дорогостоящих кампаний выборов в сенат в истории, заработав кучу денег.
