Леонид Яровенко - Так все и было, или рассказы бывалого одессита
В общем, настроение — дерьмо. Дела — кизяк. Ситуация — понос. Короче, полный запор с диареей. Вы подумаете, как это возможно? А я точно говорю, так все и было. Ну, делать нечего. Вышел из «люкса», в котором все удобства в коридоре, в душе очередь, через двадцать минут попал. Привел себя в порядок. Решил зайти отметиться в учебный корпус к Надежде Гавриловне. Зашел в корпус, иду по коридору, а на меня все пальцем тычут, шепчутся и улыбаются. Надежды Гавриловны на месте не оказалось. Видимо пивом «полируется», подумал я и решил пойти на почту, позвонить Витьку в Красноярск, рассказать о ситуации; пусть возьмет, на всякий случай пару ребят на помощь, чтобы завтра спокойно до аэропорта доехать, а то Кузьмич не вселил в меня оптимизма. К Витьку я не дозвонился. Пошел в гостиницу перекусить в буфете, чайку и водички минеральной очень хотелось.
Поднялся к себе на этаж, а мне горничная говорит:
— Тут приходили к вам. Говорят, ваши друзья.
Я удивился, так как никаких друзей, кроме Витька и еще двух фотографов, которые покупали у нас фотоаппараты, у меня не было.
— Вот записку оставили, — она протянула мне лист бумаги.
Прочитав депешу, я сразу понял, что ко мне приходили самые «близкие» мои кореша. В записке все было кратко и понятно:
«Тебе, п…ц, если ты хочешь отсюда уехать, мы ждем тебя в десять часов вечера, внизу. Шампанское с винегретом».
Я несказанно «обрадовался дружескому» посланию и, проанализировав ситуацию, решил, что если я выйду к этой братве в десять часов один, то я точно отсюда никогда не улечу. Я сразу вспомнил мента Кузьмича, который, как старая цыганская гадалка, напророчил мне «безоблачное» будущее. Вспомнив его, я решил ему позвонить. Пошли гудки. Услышав его голос в трубке, у меня появилась надежда.
— Хто? — прохрипел Кузьмич.
— Привет, Кузьмич! — обрадовался я, — это я, землячок твой. Как фотоаппаратик, дочка довольна?
— Так, ничего, — грустно ответил Кузьмич, — техника, как техника. А ты чего трезвонишь?
— Да я вот что. Ты, Кузьмич, говорил, что мы земляки-товарищи, что если помощь нужна, то ты всегда мне, как земляку с Одессы, поможешь.
— Вона как. Так это было вчера, — Кузьмич явно был недоволен моим звонком, — ну, блин, «Одесса», ты даешь, какие же мы земляки? Я из Харьковской области, а ты из Одессы. Я тебе вот что скажу. Ты, это, у этого стриженого, дядя зам. прокурора города. Так что я тебя вчера предупредил, теперь здесь тебе тамбовский волк товарищ. Ну, бувай, а то борщ стынет.
Кузьмич быстро поменял ориентацию и правильно я вчера понял, никакие мы с ним не земляки. Оставалось одно, держать оборону.
Поздно вечером наверняка они ко мне вломятся. Можно было выскочить в Красноярск на автобусе, но так как у них было все схвачено, я решил не рисковать и как-то протянуть сегодняшний и завтрашний день, ну а потом на ТУ-144 в Одессу через столицу нашей Родины Москву. Сижу в номере, смотрю на картину «Делегат XXVII съезда КПСС…» и раздумываю, как же с этим городом нормально попрощаться. В голову всякие нехорошие варианты лезут. Тут стук в дверь. Думаю, все, «шампанское с винегретом» пришли. Беру в левую руку пустой графин, правая болит сильно, подставляю стол под дверь, чтоб нельзя было сразу вломиться, влезаю на стол, чтоб его нельзя было с места сдвинуть, щелкаю ключом и тихонько приоткрываю дверь, а там Лорина да ещё с бутылкой вина. Фу, отлегло. Лорина заходит и на эмоциях:
— Ну, как мы их вчера. Да, ты Лёнь, молодец. Не ждала от тебя такого. Ты, так вроде спокойный, рассудительный. Ну, ты их вчера по ресторанчику погонял. А чего это ты на столе? Еще и с графином в руке.
— Перепил вчера, видимо. «Башню» сорвало. Я ж орел, как сказала Горилловна, осталось теперь летать научиться, но видимо сегодня не получится, правое крыло подбито, — пошутил я, — но ты сильно не радуйся, нам с тобой еще уехать отсюда надо, — я дал ей почитать записку.
— Да, дела невеселые, — взгрустнула Лорина, — что будем делать?
— Ну, ты к себе поезжай, а то тебя еще прицепом потащит.
— Нет, нет, — настаивала Лорина, — если что, я тебе помогать буду. У меня, здесь у родственников, охотничье ружье есть. Я его привезти могу. Если они узнают, что у тебя ружье, то они не полезут.
Я еще раз взглянул и показал Лорине картину «Делегат XXVII съезда КПСС полковник Григораш в учебном бою», на которой полковник Григораш с радистом, на фоне боевой техники, ведет бой.
— Я буду Григорашем, мне ничего не остается, а ты кем будешь, — спросил я Лорину, — радистом или боевой техникой?
— Лёнь, как ты в такой обстановке шутишь? Так что ж делать будем? — Лорина заволновалась.
— Я предлагаю тихонько выйти через черный ход, за прачечной и пойти перекусить в кафе, которое рядом, а там подумаем.
Мы вышли из гостиницы как шпионы и через пять минут были в кафе. Несколько пирожных «Картошка» и крепкий чай слегка успокоили нас. Что делать, что делать, думал я про себя.
— Будь готов к труду и обороне, — шутил я, — труда нет, будем готовиться к обороне.
— К обороне? — переспросила Лорина.
— Даже не к обороне, а к осаде, — ответил я, — вечером мои новые «кореша» обещали меня навестить, так что надо будет хорошо подготовиться к этой встрече. Шампанское и винегрет в этот раз заказывать не будем.
— Лёнь, как же мы обороняться будем, их же так много.
— Наш мичман и великий Суворов говорил: «Будем побеждать не числом, а умением». Правда, у меня правая рука не функционирует, зато голова в порядке, а ты у меня вместо мины будешь.
— Мины? — удивилась Лорина.
— Так, все, хватит рассуждать, — почувствовав себя полковником Григорашем, я отдал приказ Лорине, — если ты со мной, то поехали готовиться к сражению. Где тут может быть хозяйственный магазин?
— А зачем хозяйственный магазин? — Лорина была в недоумении.
— Так, матрос, приказываю вам больше вопросы не задавать, — сказал я четко.
— Так, что ж ты меня, получается, поматросил и бросил? — Лорина не успокаивалась.
Мы поймали такси и подъехали к магазину хозтоваров. Я пошел в магазин, а Лорину послал в аптеку, купить большую медицинскую грушу. В хозтоварах я купил два больших, пол-литровых баллона «Дихлофоса», предварительно проверив их. Я сел в машину и мы поехали в гостиницу. Лорина, увидев «Дихлофос», спросила меня:
— А что, у тебя в гостинице так много тараканов?
— Ну, понимаешь, матрос, сейчас у меня в номере тараканов немного, но вечером они придут. Они будут стоять на двух ногах, с большими кулаками и бритыми головами. Это абаканские тараканы из семейства «злые уродцы». Они появились и мутировали в Абакане после принятия абаканского метилового спирта. Говорят, они очень агрессивны и опасны. Они боятся только «Дихлофоса» и то на довольно короткое время. Я тебя должен предупредить, встреча с ними, как говорят врачи, может привести к летальному исходу.
— Это не так смешно, как ты думаешь, — улыбнулась Лорина.
В гостиницу мы вернулись через черный ход. Я попросил Лорину, чтобы она пошла в гостиничный буфет, взяла пару бутербродов с колбасой и пачку соли. Мы перекусили. Я в очередной раз посмотрел на картину с полковником Григорашем, которая меня постоянно «вдохновляла» на оборону номера гостиницы «Абакан», и стал готовиться к защите «советских» рубежей. Я был уверен, что мои «друзья» придут вечером, а потому надо было все продумать. Лорина помогла мне подвинуть стол почти вплотную к входной двери. На всякий случай мы подперли стол кроватью. Я набрал в графин воды и засыпал туда всю пачку соли.
— Так, старший матрос, — я повысил Лорине звание, — план такой. «Тараканы» начинают ломиться в дверь, я буду стоять на столе. В руках у меня будут два баллона с «Дихлофосом». Ты будешь стоять возле двери на стуле. Как только я скомандую: «Открыть шлюзы!», — ты поворачивай замок и дверь чуть-чуть приоткроется. Дальше она не пойдет, потому что упрется в стол. Стол тоже с места не двинется, потому что его подпирает кровать и я стою на столе. Получается, что в номер они войти не смогут. Мы будем иметь преимущество. Входная дверь будет открыта на несколько сантиметров. «Тараканы» будут ломиться в эту щель и тут мы используем свое преимущество. Я сверху буду пшикать двумя струями «Дихлофоса», а ты по команде «Товсь!», выпускай торпеду. Торпедой будет у нас груша, наполненная сильно концентрированной соленой водой. Нам необходимо, как в сказке о Мальчише-Кибальчише: «Только бы нам ночь простоять да день продержаться».
— Ночь? — испугалась Лорина, — день?
— Нет, это я утрирую, конечно, — успокоил я ее, — понимаешь, поднимется шумиха, наверняка милицию вызовут, на нас-то им наплевать, а гостиница государственная, им не позволят ее громить и они потихоньку сгинут, а завтра мы уже тю-тю.
— Товарищ мичман, — Лорина по-серьезному приняла военное положение, — можно вопрос?
