Михаэль Локк - Диагноз Одиночество
несколько лет человек потерял — а проблемы на новом месте у него те же самые. Потому
что проблемы — в нём. И пока сам с собой не разберёшься — ничего вовсе не изменится
принципиально.
Несколько недель после ухода от Лизы…
Сколько точно дней прошло после моего ухода из дома Лизы, я точно не помнил. Я
потерял счёт дней, да и какую разницу «дни» представляли здесь.
Тогда, после моего ухода, я не знал куда податься. Весь мир вдруг стал для меня
таким чужим и неведомым. Я сидел ночью на лавочке в парке, на мой дешёвый серый
костюм падали снежинки, руки ужасно замёрзли от холода. Оглядывая звёзды,
задумываясь о том, как они далеко и как одиноки, я даже не заметил, как ко мне подошёл
человек. Он был одет в какие-то тряпки, которые нашёл на помойке, ноги обмотаны все
теми же тряпками для того чтобы сохранить тепло. На голове у него была маленькая
шапка, которая даже не прикрывала его ушей. Вид у него был не ухоженный и
потрёпанный.
58
– Ужасная ночь да? – я посмотрел на него. Он тащил за собой тележку с какими-то
обломками и картоном.
– Да, не самая приятная… – ответил я. Большинство людей не стали бы даже вести
беседу с бездомным, да ещё и посреди ночи.
Но я был таким же, как он. Мои карманы были пусты, а мой дом уже принадлежал
другим, чужим мне людям. Я снова поднял голову вверх, чтобы продолжать смотреть на
те части неба, которые не были покрыты облаками. Странная вещь погода. Я вижу
звёзды, но в то же время ощущаю, как мне налицо падают снежинки.
– Возьмите! – я снова опустил взгляд и увидел, что он протягивает мне старые,
потёртые и местами порванные перчатки. – Согрейте руки. В этом деле самое главное
держать руки и ноги в тепле! Если замёрзнут они, будет холодно всему телу!
Я принял его предложение и быстро одел старые перчатки. Неважно было, кто был
их владельцем до меня, важно то, что я хоть немного, но смогу согреться.
– Спасибо! – вежливо поблагодарил я его.
– Да не за что! Меня Том зовут! – он протянул руку и я пожал её.
– Ник! – не знаю почему, но это имя пришло мне первым на ум, поэтому я назвался
им.
– Знаешь, Ник, – начал Том – Три года назад, я также сидел на этой лавочке тоже
ночью. Когда умерла моя жена я больше не захотел возвращаться домой, он стал больше
не моим домом. Стены и запах, все вдруг стало таким чужим для меня, что я не мог
больше там находиться и я бежал… А сейчас, я заметил такой же взгляд у тебя… Мир
тоже стал чужим для тебя…
– Если бы только мир… наверно я стал чужим для себя. Мир остался прежним, все
таким же жестоким и коварным, как и всегда…
– Может это нам хочется таким его видеть? – он вынул сигареты и предложил мне, но
я вежливо отказался, никогда не курил и не желал начинать сейчас. – Сигареты, то
единственное, благодаря чему, я себя чувствую таким же, как все…
Я молчал, мои руки покалывали миллионы холодных игл.
– Могу предложить тебе где переночевать! – вдруг сказал он мне. Сначала я думал
отказаться, но я так сильно замёрз, что принял его предложение и мы двинулись в его
обитель.
59
Том жил под старым мостом. Его дом, это была небольшая комната из картона, в
центре, в железной бочке горел огонь, возле которого хотелось остаться навсегда. На
полу были настелены все тот же картон, который имитировал кровать.
– Можешь постелить себе вон в том углу! – он указал мне на дальний угол комнаты.
Первые несколько дней мне было неприятно спать на картоне, укрываться газетами.
Холод пробирал все кости. Но потом через несколько дней я замёрз до такой степени,
что просто перестал чувствовать холод. Здесь было ещё несколько жильцов, старый Люк,
чернокожий мужчина лет шестидесяти. Он рассказывал, что его выгнала из дому
собственная дочь. Ещё была Кики, так её называли. Женщина невысокого роста, слишком
худая, хоть это и не было странно, есть здесь было нечего. Каждый новый день был
борьбой за жизнь. Третий жилец был Робин. Молодой парень, где-то двадцати лет, с
психическим расстройством.
Он почти не замечал ничего вокруг. Если бы не Кики, то он давно уже бы умер. От
холода или от голода. Но она ухаживала за ним, словно его родная мать.
Меня так поразило их поведение, я не мог поверить в то, что видел и что со мной
случилось. Сначала Том предложил мне жить в его доме, потом, когда я познакомился
ближе с ними я увидел, что такое на самом деле человечность. За весь день они собирали
еду и деньги, вечером они делили еду ровно на всех людей. Они не знали, что такое
ненависть, зависть и другие знакомые нам чувства. Они жили в обычном для них мире,
где все заключалось в том, чтобы пережить день и не умереть с голоду и пережить ночь,
чтобы не умереть от холода.
* * *
– Кем ты был раньше Ник? – спросил меня Том. Мы направлялись домой после
длинного дня, который провели в мусорных баках. Нашли мы немного, фасоль, бобы и
полбатона хлеба. Но этого было вполне достаточно для того, чтобы поужинать.
– Плохим человеком… – мне не хотелось рассказывать ему кем я был, ведь пока что
я, все ещё не доверял ему.
Хоть и этот человек открылся мне, впустил меня в свой дом, в свой мир, но я все ещё
держался на расстоянии.
60
– Хороший людей не бывает! – подметил он. – Раньше я был учителем истории в
средней школе, получал достаточно для того чтобы прожить день. Хоть мне и хотелось
получить больше, чтобы усмирить банк с выплатой кредитов, моя жена всегда мне
говорила, что богатство — это высшее зло в мире…
– Твоя жена была умным человеком, – согласившись, ответил я.
– Она была слишком доброй для этого мира! Наверное, поэтому Бог и забрал её к
себе, там – он указал на небо – такие как моя Нола нужны…
– Сочувствую твоей утрате…
– Я смирился уже давно! Бог делает только то, что угодно ему, во всём остальном мы
должны ему подчиняться… – он остановился и вглядывался пристально куда то вперёд –
Боже… что это?
Я посмотрел вперёд и тоже заметил большой столб дыма, который поднимался из-
под моста, где было наше жилище.
– Бежим быстро! – закричал Том и мы быстро бежали вперёд.
Наши опасения сбылись. Горел наш дом. Пламя поднималось такое, что обжигало
кожу в нескольких метрах от него.
– Где Кики и Робин? – закричал Том на Люка. Старик стоял далеко в стороне, его руки
дрожали от страха и от шока, который он перенёс.
– Не знаю… Я не знаю… – твердил он.
– Надо найти их! – закричал Том на меня. Но войти в горящую хижину полную картона
было самоубийством. Но я знал, что он сделает это, войдёт туда чтобы спасти их. В
одиночку шансы вытащить их у него нулевые. Скорее всего, он умрёт задохнувшись,
внутри него, до того, как разыщет их.
Я вошёл вместе с ним внутрь. Прикрывая рот рукавом, мы начали продвигаться
вглубь. Их нигде не было. Огонь быстро распространялся все сильнее и сильнее, дым
поднимался такой, что не видно было на несколько дюймов впереди себя. И мы
буквально плавали в этом дыму.
– Кики! Робин! – кричал Том, но в ответ ничего.
Возможно, было уже слишком поздно их искать. В таком дыму долго нельзя
продержаться. Я чувствовал, как задыхаюсь, в голове поднимался туман, мне не хватало
воздуха и дышать становилось все тяжелее и тяжелее. Я чувствовал, что через несколько
минут просто задохнусь здесь.
– Ник! – закричал снова Том, я пошёл вперёд на его голос.
61
Через несколько шагов впереди в густом чёрном дыму, я обнаружил его, Кики и
Робина. Робин лежал на земле, он не дышал. Кики стояла над ним, пытаясь вернуть его к
жизни и рыдала.
– Помоги мне вытащить его отсюда! – мы схватили Робина и быстро начали выносить
из этого пекла. Я чувствовал, как больше не хочу дышать. Моё дыхание вдруг
останавливалось, а потом снова начиналось.
Когда мы выходили из хижины, я уже мало что помнил, скорее всего, я действовал
на подсознании. То, что я помню, как сильно кашлял и глубоко дышал, когда ощутил
свежий воздух на улице.
– Переверните его! – Кики быстро перевернула малыша Робина и Том принялся
делать искусственное дыхание. – У него пахнет гарью со рта!
Я пришёл в себя наконец-то и подбежал к Тому и Кики.
– Помоги мне Том! Нельзя дать парню умереть! – кричал Том.
Кики только рыдала. Она была для Робина вместо матери, у неё никогда не было
своих детей, а несколько лет назад, когда она встретила Робина, то заменила ему мать, а
он для неё стал первенцем.
