Доминик Ливин - РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ И ЕЁ ВРАГИ
В самом худшем положении оказались две территории, находившиеся под властью европейской колонизации. В Алжире европейские колонисты, число которых к 1950-м годам перевалило за миллион, в течение 130 лет владычествовали над гораздо более многочисленным местным населением. Конец империи ознаменовался кровопролитной войной, приведшей к массовому бегству всей европейской общины и к многочисленным жертвам среди местного населения, В 1917 году британцы решили по ряду причин поощрить предоставление национальной территории для (изначально европейских) евреев в Палестине, Не прошло и двадцати лет, как им пришлось горько пожалеть об этом своем проекте, который невероятно осложнил их отношения со всем арабским миром. Поскольку значение арабского Ближнего Востока считалось приоритетным для британских мировых геополитических интересов, было принято решение дать обратный ход. В 1945-1947 годах британская позиция по Палестине представляла собой вереницу безнадежных компромиссов, вызванных желанием Лондона сохранить свои позиции в арабском мире и зависимостью Британии от Соединенных Штатов, президент которых был убежденным сторонником еврейского государства. Совершенно неадекватные ресурсы, направляемые на поддержание имиджа международного жандарма, в сочетании с угрызениями совести по поводу трагедии, которую только что пережили европейские евреи, только усугубляли британскую дилемму, В результате британцы в 1948 году отказались от своего мандата, после чего немедленно вспыхнула война между евреями и арабами, что привело к глубокому и непреходящему кризису во всем регионе, который продолжается и до сих пор.
Четвертой геополитической зоной империи была Анатолия, другими словами, современная Турция. К1914 году среди образованного турецкого населения резко выросли националистические настроения. Теперь его большинство уже считало своей настоящей родиной Анатолию, а не всю Османскую империю целиком> хотя это ничуть не означало, что оно хотело бы избавиться от империи как таковой или не чувствовало по отношению к ней никакой привязанности* Однако к 1918 году империя была безвозвратно утрачена, и лояльность населения Анатолии стала еще сильнее, а все его помыслы были сконцентрированы исключительно на турецком национализме. Впрочем, мобилизация анатолийских крестьянских масс в поддержку этого дела оказалась довольно сложной задачей; Крестьяне были в основном сосредоточены на местных вопросах, и если они и отождествляли себя с чем-либо помимо своей родной деревни, то это были скорее ислам и османская династия, а не новообразованное турецкое государство, выдуманное константинопольскими интеллектуалами за двадцать лет до 1914 года и отведавшее крови в схватках с христианскими националистами на Балканах в далекой пограничной Македонии. Более того, к 1918 году османская регулярная армия находилась в состоянии непрерывной войны уже семь лет. Даже для очень сурового и бесстрашного анатолийского крестьянства это было более чем достаточно. Подобно австрийцам после 1945 года, они жаждали спокойной жизни. Даже турецкая элита была истощена войной и деморализована поражением 1918 года.
Единственным фактором, который сделал возможным возрождение турецкого национализма, стало вторжение союзников в Анатолию в 1919-1921 годах и их планы по ее расчленению. Восточная Анатолия должна была сформировать армянский протекторат, а западная - отойти к Греции. Армяне и греки не просто были христианами и, следовательно, врагами ислама - на протяжении жизни многих поколений они часто оказывались втянутыми в локальные конфликты со своими турецкими и курдскими соседями. Ничто так не подогревает националистические настроения крестьянина, как иностранная армия, оккупирующая его деревню. Во время Первой мировой войны русские после упорных сражений захватили большую часть Восточной Анатолии, что повлекло за собой весьма характерные для военных действий в этой части света грабежи и убийства среди мирных жителей. Считается, например, что в восточной провинции Ван 60 процентов мусульманского населения погибло во время и сразу после войны. В мае 1919 года греческая армия высадшшсь в Смирне (Измире), где большая греческая община региона приветствовала ее как свою освободительницу. В этих условиях убийства, разорение или по крайней мере терроризирование местного турецкого населения были неизбежны, турецкие элиты Анатолии легко мобилизовались против своих исконных врагов, намеревавшихся аннексировать и разделить их родину. Местная аристократия помогла мобилизовать крестьянство, Для турецких и курдских масс война была объявлена борьбой за ислам и за свою деревню против жестоких захватчиков-безбожников. Не было никакого заигрывания с республиканскими идеями - напротив, нужно было вызволять султана из лап союзников.
Тем не менее война 1919-1922 годов в Анатолии заложила основы турецкого республиканского национального государства и его полного размежевания с империалистическим прошлым. У турецких элит были все причины порвать отношения с империей. Почти 150 лет подряд - вплоть до 1920 года - империя терпела поражение за поражением. Христианские меньшинства многонациональной империи захватывали лидирующие позиции в экономике, а христианские великие державы диктовали империи свою волю. Мечта Энвера10 об «обновленной империи» на Кавказе и в Средней Азии на базе пантюркизма оказалась во время Первой мировой войны опасной и дорогостоящей иллюзией. В 1919-1922 годах сам султан, этот ослепительный символ османского наследия, казалось, стал добровольным и рабски покорным инструментом в руках союзников, предназначенным для уничтожения Турции.
Реальные политические обстоятельства также предоставляли достаточно доводов в пользу того, чтобы турецкий национализм не связывал себя с империей. Благодаря неимоверной воинской доблести и тяжким усилиям турки едва-едва могли сохранить контроль над своей родиной, а британцы, французы и итальянцы сжав зубы с этим согласились. Ни ресурсы Турции, ни долготерпение союзников не позволили бы сделать ни одного следующего шага по восстановлению империи. Турецкий лидер войны за независимость Мустафа Кемаль (Ататюрк) был реалистом до мозга костей. Он был также опытным генералом, вполне способным определить реальное соотношение сил. В ответ на выступления Вудро Вильсона в защиту национального самоопределения он заявлял: «Бедняга Вильсон, он не понимал, что те границы, которые не могут быть защищены штыком, силой, честью и достоинством, не могут быть защищены вообще». Апелляция Ататюрка к знаменитому высказыванию Бисмарка о железе и крови11 была в тот момент полностью оправданна и реалистична в условиях Ближнего Востока 1919-1922 годов. Ататюрк намеревался ограничить турецкие экспансионистские поползновения той территорией, которую он мог захватить, защищать и удерживать. И под его ферулой турецкий республиканский национализм приобрел огромный престиж и легитимность, поскольку он выиграл войну за независимость и освободил исконно турецкую землю от христианских держав и греков. Полтора века поражений завершились впечатляющим успехом. Казалось, Турецкая Республика была благословлена свыше. Но она держалась также на потрясающей харизме своего основателя Кемаля Ататюрка, победившего британцев при Галлиполи в 1915 году и ставшего турецким Джорджем Вашингтоном.
Австрийская Республика возникла после военного поражения и не имела достаточной легитимности - уверенность большей части ее элиты в том, что маленькая Австрия сама по себе никогда не сможет добиться ничего значительного, сильно ослабляла ее. Широко распространилась ностальгия по империи. С севера манила альтернатива старой империи - Большая Германия. Совершенно иначе обстояло дело в республиканской Турции, Идеи пантюркизма окончательно дискредитировали себя и были отвергнуты. В воспоминаниях об Османской империи остались только «бесконечные поражения, отступления и страдания». По контрасту «национализм и национальное государство ассоциировались с успехом, победой и началом новой жизни». Империя отождествлялась с отсталостью и слабостью, национальное государство - с гордостью и приобщением к современности. Результатом этого оказалось «не простое отречение от империи, а резкий положительный сдвиг в сознании». Однако костяк нового республиканского государства в основном составили офицеры чиновники и другие профессионалы (в большинстве своем турки), обученные управлять государством в имперском стиле.
Бисмарк употребил эти слова в своем знаменитом обращении к депутатам прусского парламента в 1862 году «Великие проблемы эпохи решаются не выспренними речами и голосованием большинства, а железом и кровью».
В противоположность другим государствам, проигравшим Первую мировую войну, Турецкая Республика согласилась с территориальным status quo. В том единственном случае, где она имела территориальные амбиции за пределами собственной территории, а именно в северной сирийской провинции Александретта, Турция терпеливо выжидала, пока развитие событий не примет благоприятный характер, что и произошло в 1939 году, когда Франция сама передала Турции эту провинцию, чтобы заручиться ее поддержкой в приближающейся войне. Внутри страны республиканский режим по многим признакам оказался якобинским, а в чем-то даже большевистским. С прошлым было покончено. Монархия была упразднена, ислам отделен от государства, а традиционная система письменности заменена латинским алфавитом. Новой турецкой идеи-тичности было предписано стать светской, подчеркнуто современной и опираться на разработанные государством доктрины турецкой истории, происхождения турецкой расы и достоинств турецкого языка. Хотя от ученых и политических деятелей требовалась почти сталинистская приверженность этим доктринам, взгляды Ататюрка на современность были исключительно западными: в противоположность советскому режиму они не предлагали универсальную альтернативу современного мира, а пропагандировали турецкую разновидность западного общества, опирающегося на средний класс и капиталистические взаимоотношения. Создание турецкой национальной буржуазии было объявлено главной задачей нового режима, и уцелевшие в войне остатки прежнего класса христианских и еврейских торговцев постепенно вытеснялись с турецкой земли. В частности, введенный в 1942 году налог на имущество был прямо направлен против предпринимательства, которым занимались национальные меньшинства, В результате многим предпринимателям-нетуркам пришлось уступить сбои позиции местной турецкой аристократии, имевшей хорошие связи с республиканским режимом.
![Айзек Азимов - Основание и Империя [Академия и Империя]](/uploads/posts/books/116810/116810.jpg)