Ганнибал - Лиловый (Ii)
Тогда Эохад выхватил из поясной сумки какую-то вещь и выставил ее вперед, держа обеими руками. Каин в панике зажмурился было: он знал, что это за штука...
Раздавшийся звук буквально выворачивал ему внутренности, заставил трепыхаться. Клятый модулятор генерировал ровно ту частоту, которой не выносили рецепторы младшего; Каин видел, хотя не понимал, что видит. Мэй вскинулась, рефлекторно схватилась за уши, отпустив Морвейна, в этот момент Эохад пришел в движение, в одной руке по-прежнему держа высоко поднятый модулятор, вторую занес над беззащитной женщиной. Удар был быстрым, что-то блеснуло в сумраке, и она буквально отлетела в сторону, прокатилась по каменному полу.
Эохад стоял и тяжело дышал, опустив голову. Звук прекратился, несколько облегчив Каиновы страдания. Морвейн будто бы без чувств лежал навзничь, но вот одна из его переломанных рук дрогнула.
-- Надо... разбить... гроб, -- прохрипел он.
-- Я знаю, -- глухо сказал Эохад.
Никогда они не думали, что когда-нибудь цель их безумного похода окажется в такой доступной близости от них. Посреди темного холла был постамент, на котором лежало что-то большое и черное. Каин видел: это гранитный гроб. Когда-то, должно быть, храм Типпур был богатым, даже благолепным зданием, и в этом холле виджалиты молились своему пророку. Но теперь, когда почти все они выжили из ума, храм разрушался и приобрел теперешний жалкий вид.
Таггарт подошел к постаменту, какое-то время осматривал гроб, потом ухватился за гранит и попытался столкнуть его. Каин висел на своем месте и безмолвно ругался: он бы без усилий швырнул чертов гроб... наконец гроб поддался. Еще немного. И еще...
-- Давай, -- почти всхлипнул Морвейн, лежавший на полу в неестественном положении. -- Пусть это будет не зря, Эохад.
Гроб заскользил по полированному мрамору постамента и с грохотом рухнул на пол; гранитная крышка не удержалась и отскочила в сторону.
Каин видел, как то, что лежало внутри, вдруг вспыхнуло синим пламенем.
***
-- Все-таки, капитан, вы слишком мягкий человек, -- заявил Каин и ухмыльнулся; лицо Касвелина оставалось бесстрастным. -- Пилоты чрезвычайно рисковали собой, вытаскивая нас. Даже Богарта вытащили! Кто бы мог подумать! Он хоть дотянет до завтра?
-- Думаю, ты не хуже меня самого знаешь, что его жизнь вне опасности, -- ровным тоном отозвался капитан. -- Между прочим, Лекс уже выразил желание лично видеть вас, как только мы вернемся на Кэрнан.
Каин на этот раз смолчал и немного скривился.
Что ж, ему позволено было хорохориться: все здесь знали, что он младший, а значит, смотрели сквозь пальцы на любые его выходки. Каин пережил не лучшие моменты в своей жизни, это точно. Сначала пришлось болтаться пришпиленным к стене, будто насекомое, потом... ну, и потом приятного было мало. Таггарт был не в себе и сперва отказывался покидать Типпур, и два добравшихся до них пилота сначала сняли со стены отчаянно ругавшегося Каина, потом занесли в машину потерявшего сознание Морвейна; наконец им удалось уговорить Эохада, но он настоял на том, чтобы они взяли и тело Мэй.
Ну, в чем-то он был прав: теоретически, ее можно было спасти, ее электронный мозг не пострадал, он лишь выключил ее, точным ударом распоров яремную вену. Но на практике гарантировать положительный исход никто не мог.
Потом был Финн Богарт, которого действительно сумели извлечь из завалов камней, но очевидно было, что разведчику предстоит не одна сложная операция. Он лежал в медицинском крыле, бледный, как полотно, и слабо улыбался, когда Каин заглянул к нему; андроид попытался было поддеть его, но Богарт справедливо указал на перебинтованное бедро младшего, которому и самому в эти дни приходилось ковылять с костылем.
Самое же тяжелое было узнать правду.
Венкатеш погиб; они не спасли ни одного человека, хотя готовы были пожертвовать всем. Уничтожение Виджала ничего не дало, малочисленные выжившие все сошли с ума, планета окончательно остановила свое вращение и начала медленно падать на звезду. На станции царили не самые радужные настроения; люди ходили молча, избегали смотреть друг на друга.
Очевидно было, что они не только не помогли венкам, но и ускорили гибель чужой цивилизации.
Они возвращались домой совсем не победителями.
Едва прибыли на Кэрнан, как пришлось отправиться к Лексу; они вчетвером стояли на платформе, и его ровный электронный голос говорил им:
-- Дэвин Касвелин, Эохад Таггарт, Каин, Беленос Морвейн, Финн Богарт. Ваши имена занесены в высшую категорию состава ксенологического корпуса. Передайте это вашему отсутствующему коллеге. Видится необходимым объяснить причину решения. Беленос Морвейн показал твердость характера и умение бороться ради поставленной цели. Это был смелый поступок. Эохад Таггарт сделал серьезный выбор. Этот выбор подчеркивает его принадлежность к народу Кеттерле и определяет его как одного из сильнейших разведчиков ксенологического корпуса. Представляется важным то, что никто из вас не побоялся взять на себя ответственность. Если бы задача на Венкатеше имела удовлетворительное решение, вы бы его получили. Имеются основания полагать, что шансы оказать помощь другой цивилизации возрастают. Благодаря вам появились новые данные. Такие разведчики, как вы, в состоянии действовать эффективно и без колебаний.
Они стояли и молча слушали, но радости не было ни у кого.
На следующий день Каин заглянул в лабораторию к Таггарту; он беспокоился о своем старом друге, больше даже, чем о Финне, которому вот уже четырнадцатый час делали операцию по пересадке костей. Он был прав в своих подозрениях; когда он вошел, в лаборатории царила мертвая тишина.
Не без опаски Каин заглянул в комнату, свет в которую еле пробивался через больше чем наполовину опущенные жалюзи. Комната была почти пуста, а на стуле в ее центре сидела женщина.
Это была Мэй, какой он ее запомнил: шелковистые черные волосы ниспадали по ее спине, руки были сложены на коленях, лицо ровное и спокойное, без выражения. Мэй не была красавицей, но симпатичной -- вполне, только теперь, когда на ее губах не было и намека на улыбку, она показалась Каину какой-то... пугающей.
Потом уже, повернувшись, андроид обнаружил и Таггарта. Тот сидел на полу, прислонившись спиной к шкафу с инструментами, его длинные волосы свалились на грудь, в руке у кибернетика была зажата темная бутылка.
Таггарт был мертвецки пьян.
-- Эохад, -- окликнул его Каин, подошел к нему, оглядываясь на Мэй, схватил за плечо. -- Эохад! Что случилось?
-- Ничего, -- пробормотал тот. -- Уйди вон, консервная банка.
-- Я тебе покажу консервную!.. Погоди-погоди! Что Мэй?
-- А ты сам не видишь?
Каин еще раз оглянулся. Мэй по-прежнему сидела, ее глаза смотрели прямо, будто в комнате никого и не было, она казалась... не совсем живой какой-то.
-- Ну? -- почти умоляюще повторил Каин. -- Ты включил ее? Она жива?
-- Я включил ее, -- неразборчиво согласился Эохад, запрокинул голову; волосы стекли по его лицу на плечи. Кибернетик был бледен, как труп, и от него чертовски несло алкоголем. -- Лучше бы я не включал ее, Каин. Прежняя Мэй мертва. Ее банки данных обнулились, оперативная память сброшена... Личностные пакеты не запускаются, потому она может функционировать лишь так... как растение, она будет вечно сидеть здесь, пока не произойдет какой-нибудь сбой, у нее запустилась только вегетативная система. Я... не могу второй раз поднять на нее руку, Каин. Выключи ее, Каин. Пожалуйста.
Андроид тяжко вздохнул и выпрямился. Мэй оставалась неподвижной, она никак не отреагировала, когда он подошел к ней, мускулы поддерживали ее голову в прямом положении, но она даже не попыталась вырваться, когда чужие ладони поймали ее за виски. Каин зажмурился.
-- Прости, Мэй, -- сказал он и одним коротким движением свернул ей шею.
Прости, Мэй. Все было зря; мы сделали все, что было в наших силах, чтобы помочь им, но они все равно погибли. Что, если мы найдем еще одну планету с такой же цивилизацией и опять сможем только наблюдать за тем, как они убивают сами себя?..
***
Он буквально ворвался в маленькую гостиную, освещенную только тремя свечами в настольном канделябре, и с порога спросил:
-- Есть у вас снотворное?
Они переглянулись.
-- Зачем тебе, юноша? До ночи еще далеко, -- наконец осторожно произнес профессор Квинн, сидевший с планшетом у стола. Разведчики молчали; Морвейн и Таггарт вовсе смотрели в окно, а в глазах Финна будто было какое-то неодобрение.
-- Я должен попробовать, -- сказал Леарза, неловко взмахнув рукой, потом ему пришло в голову, что стоит объясниться. -- Я... ну, я иногда вижу сны, и эти сны иногда сбываются... Правда, не всегда понятно, что они значат, но я видел ее во сне, -- он показал на Нину, -- и во сне она вела меня куда-то, а наяву привела к этому... Аллалгару. Может быть, мне удастся в этот раз увидеть что-то. Иначе мы оказываемся в слишком уж невыгодном положении. У Фальера есть талант, он солгал вам. Он видит будущее... куда более четко, чем я, но я тоже должен попытаться.
