Неизвестен Автор - Максим и Федор
"... в коммунистическом обществе, где никто не ограничен каким-нибудь исключительным кругом деятельности, каждый может совершенствоваться в любой области... делать сегодня одно, а завтра - другое, утром охотиться, после полудня ловить рыбу, вечером заниматься скотоводством, после ужина предаваться критике, - как моей душе угодно".
Максим, в полном смысле этого слова, не был ограничен каким-нибудь исключительным кругом деятельности. Так, в 23 года, он неожиданно для друзей, оставил и литературную, и канцелярскую деятельность, и в течении двух лет совершенствовался исключительно в военной области, причём не по-дилетантски, а в рядах вооружённых сил.
Вот то немногое, что известно о юности Максима до развода с женой остальные сведения крайне отрывочны и противоречивы. Так, бывшая жена утверждает, что с годами он становился всё тоскливее и тревожнее, не ночевал дома и избегал друзей, а Фёдор утверждает, что, напротив, Максим "наплевал и успокоился".
В этих противоречивых суждениях даже не понятно о чём идёт речь.
Сам Максим никогда не рассказывал о своей юности и на вопрос, как формировался его характер, только с грустью смотрел в окно.
ПЕРЕПИСКА МАКСИМА И ФЁДОРА
Здравствуй, дорогой Максим!
Приехал в деревню я хорошо. Брат очень рад, он очень хороший и добрый. Высказываю такое соображение: ты все мои письма не выкидывай, а ложь в шкаф, а я твои не буду выкидывать.
Тогда у меня будет не только записная книжка, но "переписка с друзьями" и ещё потом буду вести дневник.
Больше писать нечего.
До свиданья. Фёдор.
* * *
Здравствуй, дорогой Максим!
Забыл тебе вот чего написать: приехал я тогда, на следующий день говорю я брату: "Пойдём в магазин". А он мне выразил такую мысль: магазина в их деревне нету, а есть только в Ожогином Волочке, а самогону нету.
Я спросил: "Как же вы тут живёте?" Он мне ответил, что собираются все мужики и идут в Ожогин Волочёк весь день, а если там ничего нет, то идут до самой ночи дальше, вместе с мужиками из других деревень.
Тогда я говорю: "Ну, пошли". Пошли мы в Ожогин Волочёк с заплечными мешками, какие тут у всех мужиков специально есть.
Больше писать нечего.
До свиданье. Фёдор.
* * *
Здравствуй, Фёдор. А... иди ты в жопу.
* * *
Здравствуй, дорогой Максим!
Я всё удивляюсь многозначительному факту, что в нашей деревне нет магазина. От этого многие мужики наутро умирают или убивают себя сами. Потому что не могут идти далеко. И на могиле написано: "Умер от похмелья".
Всё это происходит на фоне того, что здесь нет вытрезвителя. Пьяному на улице можно ходить сколько хочешь.
Получил твоё письмо, пиши ещё.
Больше писать нечего.
Очень по тебе соскучился. Трижды кланяюсь тебе в ноги до самой мать сырой земли. До свиданья. Фёдор.
* * *
Здравствуй, Фёдор!
Не могу писать, похмелье ужасное. Вот поправился, получше.
* * *
Здравствуй, дорогой Максим!
Все тут полюбили меня за то, что я городской. Многим мужикам на память я написал своё стихотворение "На смерть друга". Если ты его не помнишь, я напомню:
НА СМЕРТЬ ДРУГА
Ехала машина грузовая. Эх! Да задавила Николая.
Мужики все хорошие, добрые. Читал им твои письма, понравились. "Ишь, говорят, конечно, оно похмелье... А поправился, так и хорошо ему, Максиму-то!" Но мои письма, говорят, складнее.
Я их тут научил так делать: не идти из Ожогина Волочка обратно домой, а прямо там всё выпивать. Жжём там по ночам костры, я учу их дзен-буддизму, поём песни. А наутро - пожалуйста, магазин!
Больше писать не о чем.
Бью тебе челом прямо в ноги.
До свиданья. Фёдор.
* * *
Здравствуй, Фёдор!
Мне сейчас тяжело писать. Василий за меня напишет.
Здравствуй, Фёдор!
С интересом читал твои письма. И вспомнилось из Андрея Белого:
"Вчера завернул он в харчевню
Свой месячный пропил расчёт
А ныне в родную деревню
Пространствами согнут, идёт." И дальше:
"Ждёт холод и голод - ужотко!
Тюрьма да сума впереди,
Свирепая крепкая водка
Огнём разливайся в груди!"
Но, Боже, сейчас-то положение хуже! И, оказывается, везде! Ведь вся страна, да что страна, нет никакой страны!
- весь народ вот-вот начнёт вырождаться!
Пьяные слёзы закапали все прямые стези и вот-вот превратятся в болото.
"Предуготовьте пути Господу, сделайте их прямыми! -Как же! Все в блевотине и всем тяжело, гуди во все колокола
- никто и головы не поднимет..." - писал классик.
Да не хуже ли? Все в блевотине и всем хорошо, все в умилении и пьяной надежде радужное искусственное небо развесили над адом.
Ну, ладно... До свиданья. Василий.
* * *
Здравствуй. Дорогой Максим!
Получил твоё письмо и Василия. Спасибо, Василий, пиши чаще. Я живу хорошо. Сделали себе в лесу около Ожогина Волочка землянку. Некоторые мужики из Ожогина Волочка живут в этой землянке хорошо и дружно.
Я написал стихотворение, которое они читают всяким женщинам, когда женщины приходят к нашей землянке. Вот оно:
НЕЗНАКОМОЙ ЖЕНЩИНЕ
Отойди!
Взад иди! Есть второй вариант:
Отойди!
В зад иди!
Но второй вариант я никому из мужиков не говорил, а то неудобно.
Больше писать не о чем. До свидания. Фёдор.
* * *
Здравствуй, дорогой Максим!
Как ты пишешь, так и будет, сам не знаю, что делать. Вот всё расскажу, что было.
Приходим мы с мужиками утром в магазин. Один мужик, Николай (хороший мужик, добрый) говорит: "Тётя Маша! Дай нам десять бутылок косорыловки!" И вдруг продавщица говорит: "Хватит! Вчерася приходили председатель, говорит: сенокос начался. Не давай им больше ничего! И завозить больше ничего не будут, пока сенокос не кончится".
Николай говорит: "Сенокос сенокосом, а косорыловку-то дай!"
А она ему: "Хватит!"
Николай тогда так оформил свою мысль: "Так лучше бы тебе, стерва, председатель сказал: расстреляй их всех, а то сенокос начался."
А она ему: "Уйди, Николай, креста на тебе нет!"
Тут все мужики стали меня подталкивать - скажи, мол, ты, городской. И только я собрался высказать ей свои соображения, она говорит: "А городского вашего видеть не могу! Это он вас подбил, это вы через него пить в землянке стали!"
Максим, Максим! Мне стало так плохо и стыдно, что я даже закрыл лицо руками, вышел из магазина и сел на крыльцо.
Тут все мужики тоже вышли и мы пошли по дороге куда глаза глядят.
Напиши мне телеграмму, Максим!
Больше писать не о чем. Трижды бью тебе челом в ноги.
До свидания. Фёдор.
* * *
Фёдор, хватит тебе там околачиваться, приезжай обратно! Максим.
* * *
Здравствуй, дорогой Максим!
Я получил твою телеграмму. Спасибо. Знаешь, Максим, я подумал и вижу, что не могу же я взять всех мужиков с собой, потому что поселить всех в нашей квартире, мы, наверное, не сможем, не поместимся. (А может, поместимся?) А вырыть в нашем дворе землянку -нам холодно будет зимой. Поэтому я сейчас приехать не могу. Ещё останусь и буду думать, что делать.
До свиданья. Фёдор.
ДНЕВНИК ФЁДОРА
1 марта.
Сегодня у нас первое марта. Решил кроме записных книжек вести ещё и дневник. Вспрыснули это дело.
2 марта.
Ничего даже не помню что было, а жалко, хотел всё подробно записывать.
3 марта.
Сегодня захожу я в туалет, а там написано на стене: "Здесь был Агапов". Я спрашиваю у Максима "А кто это у нас Агапов был?" Максим мне и говорит что был у нас в гостях Агапов вчера, рассказывал про войну. А я записывал и даже плакал. Тут я смотрю, действительно, у меня в записной книжке записано:
"Служил я в Германии, в части, что при немцах построена. Вот как-то раз курю я в столовой, первая смена уже пообедала, мы для второй всё ставим и посуду убираем. Вдруг прибегает немец один из хутора, что рядом стоит. Мне нужен, говорит, только командир части! Зовите мне командира части!"
Ну, подумали, вызвали ему командира части. И вот немец рассказывает, что у него на хуторе сохранился немецкий архив, а в архиве есть документ, в котором написано, что вот эта столовая заминирована 20 лет назад, и ведь специально, гады, рассчитали, чтобы во время обеда взорвалась.
Ну, командир части подумал и велел всем выйти из столовой. И только все мы вышли - как грохнет. От столовой (а ведь столовая была полкилометра) ничего не осталось, даже вот с эту пробку камешка не нашлось. Только воронка метров сто.
Ну вот, воронку, значит, выровняли, всё расчистили и построили на этом месте новую столовую. Что же ты думаешь? Прошло полгода и снова взорвалась эта столовая к чёртовой бабушке! Вот гады немцы, как минировали, когда отступали!"
Вот такой случай рассказал мне, оказывается, Агапов. Я прочитал, сразу побежал в магазин.
4 марта
Сегодня суббота. Отметили это дело.
5 марта
С утра чего-то захотелось выпить.
Сказано - сделано, выпили с отдачей. (Приписка Василия: Фёдор, зачем ты переписываешь из записной книжки такие длинные истории? Кроме того, пиши понятнее, например, можно же вместо "выпил с отдачей" написать "показал закуску" или "блеванул".
