Пенни Уотсон - Яблоки должны быть красные
— Чушь собачья. Тебе всего пятьдесят девять. Почему ты все время называешь себя старой? — он снял с нее блузку и уткнулся носом в ложбинку между грудей. — Посмотри на эти маленькие сладкие грудки. Они идеальны.
— Ты сумасшедший.
Она умрет, если он остановится. Просто умрет.
Он расстегнул ее бюстгальтер и взял в рот ее соски. Один и другой, снова и снова. Беверли смутно осознавала, что двигается ему навстречу, выгибая спину. Звуки, которые она издавала, казались нечеловеческими.
— Тебе нравится, а? — Том выглядел слишком самодовольным.
Она кивнула.
— А когда моя очередь? — Ее голос дрожал.
Он засмеялся.
— Господи, очень надеюсь, что скоро. Я готов взорваться.
— Мы будем заниматься сексом на диване? — выпалила Бев.
— Да, именно.
Он стянул с себя одежду и бросил ее на пол. Потом осторожно снял с нее брюки и белье, после чего провел своими шершавыми руками по ее телу.
Она собирается заняться сексом со свекром своей дочери. На диване.
О боже мой!
Как в тумане она наблюдала за тем, как он опустился на нее. Большой, горячий, обнаженный мужчина, твердый, тяжелый и сексуальный. Его взгляд, впитывающий каждую деталь, ошеломлял. Ему не было скучно или противно.
Он выглядел восторженным. Он выглядел ненасытным.
Том облокотился на локти и потерся своей толстой эрекцией о ее влажность. Была ли она когда-нибудь такой мокрой? Ее мозг не функционировал. Что-то внутри нее скручивалось в тугую пружину. Что-то жаркое и расплавленное, пузырящееся. Испепеляющее. Вот. Вот как это должно быть.
— Милая, не плачь, — Том поцеловал уголок ее глаза.
— Я не знала, — всхлипнула она.
— Все хорошо. А будет еще лучше. Просто расслабься.
Он терся и терся, а потом вошел в нее и задвигался. Беверли тоже двигалась. Совершенно неосознанно.
Утром она притворится, что все это было сном.
— Молодец, девочка. Прокатись со мной.
Том рвано дышал ей в ухо. Он вскрикнул и резко подался вперед.
Она застонала, а он снова принялся сосать ее грудь, и внутри нее поднялось что-то, мучительное и готовое. Что ждало много лет, ждало его.
Они взорвались вместе, слипшееся друг с другом от пота и тепла, растекавшегося под ними.
— Моя девочка, — он поцеловал ее лоб, кончик носа, мокрые от слез щеки.
— О. Боже.
— Это был твой первый оргазм, Бев?
Она кивнула, боясь говорить.
— Готова ко второму?
Томас Дженкинс сверкнул глазами. Как озорной подросток, которому не терпится продолжить.
Ее сообщник. На липком диване.
— Готова, — сказала Беверли.
Глава 11. День благодарения
— Ну что, дом еще стоит.
Держа в руках ящик пива, Джон взбежал по ступенькам на отцовское крыльцо.
— Я просто волнуюсь. Я пыталась дозвониться маме, наверное, тысячу раз сегодня утром и не смогла. Это странно, — Карен бережно держала в руках мясную запеканку. — Почему она не отвечает?
Джон рассмеялся.
— Шутишь, что ли? Она, скорее всего, бегает по дому как полоумная, проверяя, чтобы все до последней мелочи было идеально. Ты же знаешь свою маму, — он толкнул дверь ногой. — Папа! Мы приехали.
Карен с Джоном вошли в холл и поставили свою ношу на пол.
— Мама! — крикнула Карен. — О боже. Вероятно, они убили друг друга! Мы обнаружим мертвые тела, я знаю, — она прикусила губу.
— Ух. Это странно, — Джон заглянул в гостиную. — Ох, блин. — Он сделал шаг назад. — Карен, не ходи туда.
— Ты прикалываешься? Мертвые тела?
— Нет. Живые тела.
Джон начал смеяться.
— Что смешного? — требовательно спросила Карен и протопала ко входу в гостиную. Там она остановилась, как вкопанная, и начала медленно качать головой. — Это… невозможно. Нет… нет. Абсолютно… нет.
Джон схватил ее за руку и потянул обратно в холл. Лицо его жены побелело.
— Давай дадим им немного уединения, ладно?
— Джон. — Ее голос дрожал.
— Что, солнышко?
— Эм, я же не видела только что наших родителей на диване? Голых, под одеялом. В объятиях друг друга. Голых. Вместе. — Ее глаза расширились. — Голых.
— Знаешь что? Они не убили друг друга, — Джон успокаивающе гладил ее по спине. Он изо всех сил старался не засмеяться снова.
— Джон, — она с трудом дышала.
— Ох-хох.
Не сдержавшись, он начал хохотать.
— Это не смешно! Нет! Наши родители ненавидят друг друга. Твой папа ненавидит всех! Это невозможно даже в альтернативной реальности, — она наклонилась вперед, стараясь восстановить дыхание. — Боже мой!
— Господи Иисусе! Что за шум! Мы пытаемся… — услышал Джон крик своего отца, после чего в комнате раздалось шуршание.
Карен и Джон потрясенно прислушивались к шепоту.
— Не смущайся, Бев.
— Поверить не могу, что мы проспали! Я даже не убралась и не начала готовить…
— Я же сказал тебе, не переживай. Мы все поможем.
— Том, помоги мне найти одежду.
— Я не хочу…
— Быстро!
Джон узнал этот тон. Когда Бев отдавала приказ таким голосом, она не шутила.
— Мне нравится, когда ты голая, — сказал Том.
Лицо Карен стало еще бледнее, если такое вообще возможно.
— Том, прекрати! — захихикала миссис Андерсон.
Джон и Карен были женаты пять лет, и никогда, ни разу, он не слышал, чтобы миссис Андерсон хихикала. Даже намека.
Джон покачал головой:
— Ладно. Уходим отсюда.
Он вывел Карен на крыльцо. Она пошатываясь вышла за ним.
— Папа! Мы подождем в машине, пока вы не будете готовы.
Держа Карен за руку, он направил ее к багажнику «Фольксвагена».
— Милая.
Карен кивнула. Казалось, она лишилась дара речи.
— Все не так плохо.
— Правда? Не плохо? Думаю, это возвещает начало зомби апокалипсиса или чего-нибудь в этом роде.
Джон поцеловал ее в щеку.
— Ты видела, как они прижимались друг к другу? Они выглядели счастливыми. Папа жил один очень долго. Твоя мама… она заслуживает немного веселья.
Карен медленно кивнула.
— Согласна. Твой папа одинок, но он также отталкивает людей. Очень демонстративно. Моя мама… Я просто поверить не могу, чтобы она веселилась… — На этом слове она поморщилась, и он невольно хмыкнул. — …с твоим папой.
Джон откашлялся.
— Знаешь, что я заметил?
— Что? — она уронила голову ему на плечо и вздохнула. — Что ты заметил? Что весь мир только что повернулся вокруг своей оси, и мы вошли в разрыв пространственно-временного континуума?
— Боже, мне нравится быть женатым на любительнице фантастики. Это очень возбуждает, детка.
Она засмеялась и стукнула его по руке.
— Нет, я заметил не это. Я заметил, что они оба улыбались. Во сне.
Она подняла голову и посмотрела на него.
— Улыбались.
— Ага. Улыбались, — он подавил новый приступ смеха.
— О боже!
* * *
Опасения Карен подтвердились.
Это разрыв пространственно-временного континуума.
В полном изумлении она смотрела, как ее мама режет яблоки — желтые и зеленые, ни много ни мало — и складывает их в миску. На маме были выцветшие джинсы, одна из старых футболок Тома и никакой косметики. Или украшений. Жемчуг пропал без вести. И ногти больше не напоминали кинжалы.
Том поцеловал ее маму в шею сзади, и Бев закрыла глаза, наслаждаясь мгновением нежности. Она не могла это скрыть.
С ума сойти, ее мама влюбилась в Тома Дженкинса.
Даже если бы прямо посреди кухни взорвалась комета полная пришельцев, Карен и то удивилась бы меньше.
Бев взяла кусочек яблока и положила Тому в рот. Он смотрел только на нее, с такой напряженностью, что его ярко-голубые глаза сверкали. А потом он наклонился и поцеловал ее прямо в губы. Страстно.
Мама Карен покраснела и ответила на поцелуй.
— Карен? Ты моешь этот кочан салата уже минут десять. Я уверен, что он уже чистый, — Джон аккуратно забрал у нее из рук салат и положил его на столешницу. — Ты в порядке, милая?
Она кивнула.
— Уверена? Может, бокал вина?
Она снова кивнула.
— Я принесу тебе вино. Детка?
Карен повернулась к Джону и постаралась не обращать внимание на родительское шоу на заднем плане.
— Все будет хорошо.
Она посмотрела на мужа, который даже не пытался скрыть усмешку.
— Как скажешь.
— Карен, тебе помочь с салатом? — мама неожиданно материализовалась рядом. — Мне так неудобно, что праздничный ужин еще не готов. Простишь меня?
Мама так нервничала, что у Карен разбилось сердце.
— Мама, меня не волнует ужин. Это ерунда. У нас полно еды.
— Том говорил, что ты так скажешь. Я… — Беверли поджала губы. — Мне казалось, что я должна приготовить идеальный ужин, такой, какой бывал у нас, когда был жив твой папа. Мне не хочется, чтобы ты думала, что после его смерти я разленилась или вроде того.
