Sawyer Bennett - Любовь Дикаря
— О, и называй меня просто Мойра, хорошо? Ты заставляешь меня чувствовать себя столетней старухой со всеми этими «миссис Истон» фразами.
— Мойра, — говорит она, кивая головой. — Поняла.
Я выхожу из ее кабинета и практически оказываюсь у двери Зака. Глубоко вздыхая, затем выдыхая, я поворачиваю ручку.
Его дверь тихо открывается, и я беззвучно ступаю туфлями на каблуках по ковру, когда прохожу вовнутрь. Зак выглядит невероятно привлекательным с ослабленным галстуком, закатанными рукавами рубашки и лбом, который опирается на его ладонь, в то время как он склонился над какими-то документами на своем столе. Я закрываю дверь, тихо поворачиваю замок и затем направляюсь к нему, развязывая узел на плаще. У меня нет глупых предположений, что я могу незаметно подкрасться к нему. Возможно, он сейчас является частью делового мира, но он мужчина, который всегда находится начеку, и он прекрасно знает, что кто-то вошел в кабинет.
Просто он даже не подозревает, что это могу быть я, поэтому спрашивает, не отрываясь от бумаг:
— Что такое Лила?
— Привет, милый, — бормочу я, когда полностью развязываю узел на поясе плаща, и в этот момент голова Зака поднимается от бумаг. Его взгляд в тот же момент наполняется теплом и любовью, когда он узнает, что это я нахожусь в его кабинете, и затем его взгляд становится испепеляющим, когда я развожу полы плаща в стороны.
Я предполагала, что он отреагирует на это белье немного по-другому, но все же это уловка работает, поскольку его глаза мгновенно останавливаются на полукружевном бюстгальтере цвета морской волны с шелковыми трусикам, которые дополняют комплект.
— Господи, Мойра... ты собираешься довести меня до сердечного приступа? — бормочет Зак, когда подается назад в своем кресле, и его глаза скользят по мне. — Планируешь свести меня в могилу, чтоб получить деньги по страховке?
Я фыркаю, когда позволяю плащу скользнуть с моих плеч и упасть на пол, и обхожу стол. Мышцы его бедер напрягаются под темно-серым материалом брюк, и между его ног виднеется напряженная эрекция, когда он разворачивает свое кресло, чтобы находиться ко мне лицом.
Не испытывая нерешительности в своей походке, слегка покачивая бедрами, я плавно направляюсь прямо к нему и присаживаюсь к нему на колени. Оборачивая руки вокруг его шеи, я склоняюсь и глубоко целую его. Он отвечает стоном на мой поцелуй, и его ладони ложатся на мои бедра, когда он прижимает меня к своей возбужденной плоти. Плоть моего мужа наполняется желанием, возбуждаясь, становится тверже под моим телом, упираясь точно в мое лоно.
Я отстраняюсь от его губ, сажусь чуть ровнее и опускаю руки к нему на колени, чтобы я могла расстегнуть его ремень.
— Я хочу, чтобы ты трахнул меня, милый, — говорю я ему хриплым голосом.
— Боже, как я хочу, чтобы все мои рабочие дни были похожими на этот, — говорит Зак с рычанием, когда его ладони ложатся на мою грудь. Кончики его пальцев требовательно скользят по кружеву белья, и он опускает чашечки бюстгальтера вниз, чтобы приникнуть своим ртом к моим соскам.
И о черт... это приятно.
Я слегка трусь своими бедрами об него, и мои руки замирают на его ремне, когда Зак поражает меня своими ласками языка и поддразниваниями зубов. Он прикусывает мои соски, затем облизывает, и когда начинает отстраняться, мои руки автоматически сжимаются на нем, чтобы притянуть его ближе к моей груди.
— Ты самая сексуальная и горячая женщина на всей Земле, — бормочет Зак, когда поворачивается потереться своей щекой о мою грудь. — Как мне могло так повезти?
А как мне так повезло?
Слезы практически обжигают мои глаза на короткий момент, когда я понимаю, как мне несказанно повезло, что у меня есть этот мужчина, затем они проходят, когда мой разум насыщается блаженным ощущением нирваны, пока пальцы Зака пробираются под кромку моих трусиков.
— Мы должны сделать это быстро, и нам необходимо быть тихими, — предупреждает он меня.
Как будто я нуждаюсь в его напутствиях. Я полностью отдаю себе отчет, насколько опасным может быть заниматься сексом в его кабинете, но даже самая крохотная мысль о том, что нас могут застукать, делает это еще более возбуждающим.
— Тогда давайте так и сделаем, мистер Истон, — я поторапливаю Зака, когда убираю его руки, чтобы вновь заняться его ремнем.
Как только я расстегиваю пряжку, телефон на рабочем столе Зака громко звонит, затем затихает на минуту, и потом раздается голос Лилы из громкоговорителя. Мои руки замирают на месте, и мы вдвоем напрягаемся от ее слов:
— Мне жаль вас прерывать, но только что позвонил мистер Кэннон, и сказал, что они созвали чрезвычайное совещание совета директоров. Он хочет, чтобы вы подошли в конференц-зал № 2, мистер Истон.
По тону голоса Лилы, я могу точно сказать, что она немного нервничает. Голова Зака откидывается на спинку кресла, и он вздыхает, когда я спокойно застегиваю его ремень обратно.
— А он упомянул, в чем состоит проблема? — интересуется Зак усталым голосом, когда его глаза наблюдают за тем, что я делаю. Он кладет свою руку поверх моей, и виновато пожимает ее. Я чувствую, как его возбужденная эрекции понемногу сдает свои позиции между нами.
— Да. Он сказал, что наши юристы полагают, что мистер Ласкола нарушил свой договор о неразглашении, и хотят подать запрос на немедленный судебный запрет. Это действие требует голосование правления, и они хотели бы подготовить документы и подать их до конца рабочего дня.
— Господи, — бормочет Зак, когда я поднимаюсь с его коленей и торопливо направляюсь к своей сумочке, чтобы вытащить оттуда платье. Его взгляд наполнен мучительной болью и плечи поникают, когда он смотрит на меня тоскливо, пока я надеваю платье через голову. Я улыбаюсь ему приободряющей улыбкой.
— Спасибо Лила, — говорит Зак, когда его рука зависает над кнопкой телефона, — скажи Рэнделлу, что я буду там через пять минут.
— Да, сэр, — отвечает она, и я знаю по тому, как она использует официальное обращение, что дело очень серьезное.
Палец Зака нажимает кнопку, и он заканчивает звонок. Поправляя свой галстук, Зак смотрит на меня виноватым взглядом.
— Прости, милая.
Я смотрю на него укоризненным взглядом, когда поворачиваюсь, чтобы помочь расправить его рукава рубашки. Он берет свои запонки со стола и передает мне. Я наслаждаюсь тихой интимностью действа между нами, когда помогаю своему мужу вновь привести себя в надлежащий рабочий вид. Когда я смотрю на него, его глаза излучают тепло, но в то же и растерянность.
— Для меня многое значит, что ты пришла проведать меня, — говорит он тихо, когда я вставляю последнюю запонку и поворачиваю застежку, чтобы закрепить ее.
— Не волнуйся, — говорю я со смешком. — Мы попробуем повторить это как-нибудь в другой раз.
— Как насчет того, чтобы вернуться к этому сегодня вечером, когда я вернусь домой с работы? — предлагает он, когда мои руки ложатся к нему на плечи.
Я поднимаюсь на носочки, а он склоняется ко мне. Наш поцелуй легкий, непродолжительный и полный сожаления.
— Звучит, как план, — я говорю ему. — Как полагаешь, ты сможешь прийти на ужин?
— Ни за что не пропущу его, — говорит он, когда притягивает меня к своему телу, сжимая мою задницу двумя ладонями. Он стискивает меня в объятиях и склоняется, чтобы подарить мне более глубокий, более продолжительный поцелуй. Неохотно отпуская меня, он произносит: — И детей сегодня можно уложить спать пораньше. Я хочу сегодня чуть подольше пошалить с тобой, хорошо?
Жар пронзает мое тело, когда я понимаю, что именно это означает, и я киваю ему в ответ, не в состоянии подобрать правильных слов, насколько мне это нравится.
— Я тебя люблю, — говорит он мне, одаривая меня последним поцелуем, и затем поворачивается, чтобы схватить пиджак, который висит на спинке стула.
— Я тоже тебя люблю, — отвечаю я ему, и не просто на автомате, когда вы говорите это супругу, потому что это вошло в привычку, а с такими переполняющими чувствами, что это практически причиняет боль, настолько эти слова желают быть произнесенными.
Зак это чувствует. Он наклоняет голову ко мне, в его глазах плескается нежность.
— Ты помнишь, что близится наша годовщина свадьбы?
— Она практически на носу, — говорю я с улыбкой.
— Нам нужно организовать что-то особенное, — предлагает он, когда берет мою руку в свою, и мы направляемся до дверей кабинета. — Отправимся сразу на следующий день после Рождества — оставим детей с Рэнделлом. Только ты и я, детка.
— Да, нам определенно необходимо сделать это, — говорю я с возрастающим волнением.
Только Зак и я вместе — абсолютное блаженство — и мы могли бы восстановить нашу связь, в чем мы так отчаянно нуждаемся. Мы поженились на следующий день после Рождества почти восемь лет назад, и сначала, это было идеальным временем, чтобы праздновать наш праздник вместе. Но когда появились дети, Рождество было только для них. Последние три года, Зак и я не дарили друг другу ничего, кроме рождественских открыток, потому что мы должны были быть увлечены, чтобы помочь малышам получить детский опыт в это волшебное время года.
