Сергей Васильев - Как это было у меня: 90-е
Я думаю, то же самое чувствовал и каждый из нас.
Наш банк стал тесен для всех нас!
P.S.
Когда в первые три года (с 1991-го по 1994-й) банк стремительно развивался, мы этого не замечали. Рост банка тогда опережал наши потребности.
А вот когда в 1995–1996-м этот рост стал замедляться, когда банк в своем развитии уже не поспевал за ростом наших амбиций, мы все начали замечать, что нам уже тесно и что-то рано или поздно должно было поменяться!
Вексельный кредит (1993–1996 годы)
Банк назвал эмиссию своих векселей политической акцией
Один из наиболее активных российских банков — Тверьуниверсалбанк — решил освоить новый для себя сектор денежного рынка, объявив вчера об эмиссии векселей. Интересными особенностями 70-миллиардной эмиссии станет исключительно расчетная функция долговых обязательств банка и старательно подчеркиваемый его администрацией политический характер эмиссии — руководство Тверьуниверсалбанка претендует на то, что выпуск векселей станет инструментом для разрешения кризиса неплатежей в российской экономике.
«КоммерсантЪ», 6 марта 1994 года12
Приехав с короткой американской учебы, я захотел реализовать что-то грандиозное. Там я наслушался о ценных бумагах, чековых книжках, банковских облигациях, векселях13 и решил запустить что-то подобное и у нас.
А у нас тогда были всеобщие неплатежи.
У всех предприятий катастрофически не хватало денег. Страну захлестнул бартер. Металлургический завод менял свой металл на уголь, на руду, на лес и т.д. — меняли всё на всё.
Этот процесс обмена товарами вместо платежей деньгами был всеобщим. В экономике категорически не хватало денег. И часто предприятия вместо оплаты деньгами рассчитывались собственными векселями.
В принципе, векселя как таковые уже были в ходу, многие о них знали и их применяли. Но то были векселя предприятий.
А мы решили запустить в эти расчеты векселя банка!
Ведь действительно, банкам тогда доверяли больше, чем любым компаниям, и потому каждое предприятие с бо́льшим удовольствием взяло бы в оплату своих товаров банковские векселя, чем какие-либо другие.
Но откуда у предприятия могут появиться банковские векселя, если у него нет денег, чтобы их купить?
И вот тут мне в голову пришла абсолютно новая для рынка мысль: нужно выдавать наши банковские векселя в кредит!
Так появился новый термин на российском рынке — вексельный кредит. Это действительно была абсолютная новация!
Никому прежде не приходило в голову выдавать векселя в кредит. Мы стали первыми!
Когда эта мысль пришла, мы сразу же начали готовить на телевидении по всем главным каналам большую рекламную кампанию. Суть ее была такая: все выдают кредиты под 100% годовых, а мы — под 30%, но нашими банковскими векселями. Предприятия могут брать у нас кредиты и расплачиваться векселями по номиналу за любые товары и услуги!
Мы запускали это не просто как очередную финансовую операцию, а именно как общероссийскую программу по «расшивке» неплатежей.
«Мы решим проблему неплатежей для всей страны!»
Примерно так, по-наполеоновски, звучала наша реклама, такой же была суть газетных статей. Председателем совета директоров банка как раз стал Николай Иванович Рыжков, бывший премьер СССР.
Все это выглядело действительно солидно и серьезно! Банк стали узнавать везде.
Красота и изящность проекта заключались в том, что мы могли выдать любой объем вексельных кредитов! Ведь нам не нужны были для этого деньги, не требовалось привлекать депозиты, искать межбанковские кредиты. Мы могли напечатать любое количество векселей — ведь они были нашими собственными.
По сути, мы стали подобием Центрального банка и начали эмитировать новые «деньги»!
От этого захватывало дух.
Все было просто. К нам обращался крупный завод и брал у нас кредит на шесть месяцев нашими семимесячными векселями. Затем он сразу рассчитывался ими по своим долгам, скажем, за электричество. Энергетики, в свою очередь, расплачивались за уголь, угольщики — за железнодорожные перевозки и т.д.
Через полгода завод гасил кредит уже деньгами, а мы через семь месяцев оплачивали деньгами свой вексель. То есть мы могли ничего не делать, достаточно было напечатать векселя, выдать их в качестве кредита, получить деньги по кредиту и потом уже оплатить эти векселя.
Просто и красиво!
И при этом нам еще за всю операцию причиталось 30% годовых.
Вопрос был лишь один: где найти заемщиков — тех, кто захочет взять кредит нашими векселями и сможет через шесть месяцев погасить его деньгами. Первым таким крупным заемщиком стал Магнитогорский металлургический комбинат, знаменитая «Магнитка». Потом потянулись другие заводы и фабрики.
О том, чтобы наши векселя брали в оплату за товары и услуги, мы стали договариваться и с крупными государственными структурами. И уже через год векселя Тверьуниверсалбанка брали в расчеты РАО «ЕЭС», «Росуголь», МПС (РЖД).
Мало того, одна за другой областные администрации стали объявлять, что готовы принимать наши векселя в уплату налогов.
Это было что-то невероятное! По сути, мы запустили тогда новую валюту.
Случайно нам помог тогдашний премьер-министр Виктор Черномырдин. В одном из своих выступлений он похвалил Рыжкова и инициативу его Тверьуниверсалбанка по «расшивке» неплатежей. Я думаю, Виктор Степанович просто хотел сказать комплимент старому советскому премьеру, не более. Но после этого меня пригласили на открытое заседание Правительства РФ по теме неплатежей.
Вел заседание Олег Сосковец, по правую руку от него сидел Чубайс, тут же присутствовали и все министры, и руководители всех госкомпаний: РАО «ЕЭС», МПС, «Газпрома» и др. Неплатежи действительно тогда были основной головной болью всех и везде.
Я сидел тихо — где-то на галерке среди прочих приглашенных — в большом зале Белого дома. В середине заседания между докладами министров и вице-премьеров Сосковец абсолютно неожиданно для меня стал говорить про интересный проект, который начал Тверьуниверсалбанк.
— Тут есть кто-то из Тверьуниверсалбанка? Вроде приглашали? — спросил на весь зал Сосковец.
Я опешил, но тут же встал и поднял руку.
— Есть.
— Иди сюда, рассказывай, что за проект.
Я, взволнованный неимоверно, пошел через этот бесконечный, как мне тогда показалось, зал, поднялся на трибуну и стал излагать суть проекта — говорить про то, сколько мы уже выдали вексельных кредитов, сколько индоссаментов случается на векселях до их погашения и т.д.
Сосковец и Чубайс задали несколько вопросов, люди в зале одобрительно закивали.
И тут вдруг я высказал совсем «наглое» предложение: поскольку одним из источников неплатежей является само правительство, мы готовы… кредитовать и его.
Безусловно, это был пик нашей наглости и моего личного успеха! После того заседания наша вексельная программа стала продвигаться семимильными шагами — и в результате мы начали выдавать вексельные кредиты и Правительству РФ.
Уже через несколько лет вексельная программа составляла 50%, а может, и все 60% баланса Тверьуниверсалбанка. Простота эмиссии и потребность в таких кредитах ежемесячно увеличивали объем выпуска наших векселей.
Это безусловно был успех!
Так или иначе я занимаюсь бизнесом, связанным с векселями и долгами, до сих пор.
P.S.
Кроме плюсов, постепенно стали проявляться и минусы проекта.
Сложно было найти качественных заемщиков, начали расти невозвраты по этим кредитам, а ведь по векселям нам надлежало платить день в день. Когда банк рухнул, именно судьба вексельной программы более всего волновала рынок. Эти векселя тогда были по всей стране.
Но именно они позволили банку после кризиса довольно быстро расплатиться по долгам. Векселя можно было легко дисконтировать, и сами заемщики стали скупать их с дисконтом, чтобы с выгодой вернуть нам кредит.
И довольно быстро банк сумел полностью рассчитаться по всем этим векселям.
«Магнитка» (1993–1995 годы)
С Магнитогорским металлургическим комбинатом мы познакомились через Диму Невежина — он был там одним из дилеров и сам активно устанавливал тесный контакт с руководством.
Дима пришел в наш валютный департамент с простым вопросом:
— Можно ли через вас конвертировать валюту ММК?
— Конечно, — ответили мы. — Для Магнитогорского комбината мы готовы делать это почти бесплатно, — такого клиента с постоянной валютной выручкой у нас тогда не было.
— Бесплатно не нужно, — попросил Дима. — Главное, чтобы вышло дешевле, чем у Инкомбанка.
Инкомбанк тогда конвертировал валюту за 1,5%. Мы сказали, что готовы делать то же самое за 0,25%, да еще и отдавать наличными некоторую долю.
