Петр Воробьев - Горм, сын Хёрдакнута
- Их кашей с медом не корми, а только дай какую-нибудь драгоценность изуродовать. Золотую деву из Гафлудиборга, и ту в куски изрубили и переплавили.
Торлейв нахмурился и, словно нехотя, сказал:
- То приказал Йормунрек.
- А он-то с какой стати? - не понял Кнур. - Его богиня, не его, а такой работе ж цены нет!
Мудрец замедлил с ответом.
- Но Сварога в Альдейгье - точно дроттары. Они же - Былятины свитки и в здешнем дворце... биб ли, а те - ку. И всё от слабости веры, - сообщил Щеня, сидевший на одной скамье с Гормом, и приложился к деревянной чаше.
Знахарь почему-то наотрез отказывался пить пиво или вино, как все, из серебряных кубков.
- Как это? - удивился Кнур.
- Все, что вызывает у них сомнения, они рушат. Будь вера сильна, меньше б сомневались, навьи слуги.
- Иырр? - Хан, устроившийся на полу поперек прохода во внутренний дворик, недвусмысленно напомнил Горму, что не только ярлы любят погрызть бараньи косточки.
Кинув просимое пёсику и сунув сакс в голенище, Горм встал из-за стола и присел на корточки рядом с кузнецом, помогая ему собирать части. Левое колено вроде бы снова работало, правда, до конца не гнулось.
- Еще такая победа, говоришь? Ну, может, не одна, а две, но правда твоя, крепко мы огребли, - ярл передал кузнецу кусок пластины с насеченными по дуге знаками. - Не начни их дружинники вдруг за борт прыгать, вообще могли все к Эгиру за соленым пивом отправиться.
- Или если б Кормилец Воронов на тот корабль пошел, что вторым взорвался, - не вставая с колен, Кнур подпер подбородок рукой. - Как они так подгадали, чтоб котлы и оба огнемета вместе долбанули? С огнеметами-то понятно, но пар... тут же надо точно давление знать?
- Да, сотни две тот взрыв и так положил. Этлавагр вряд ли удержим, не говоря уж о Серкланде к югу. Как новый год начнется, надо будет под зиму на Килей уходить.
- Почему не удержим? - кузнец соединил кусок с другим. - Их флот вместе с красной владычицей на дне?
- Этого Йормунрек и хотел. Без красного флота, весь Мидхаф наш. Теперь слушай. Нашего войска всего осталось меньше двух тысяч. В одном Этлавагре народу тысяч пятьдесят, если не больше. Почти как в Альдейгье. Одно дело по такому городу набегом пройти, это мыслимо, а сесть в нем, да еще без языка, ну никак не выйдет. Позавчера вот двое сноргов забрели в... как его... вонючее такое место под холмом... Птокотио, так сегодня утром их голых и зарезанных выловили из гавани. Нам повезло, что в этот загородный дом на постой попали - и к гавани близко, и все время за меч хвататься не надо.
Со двора донесся странный звук, как будто тошнило мамонта. В прямом противоречии с только что сказанным Гормом, Торлейв схватился за меч и выглянул наружу. Кривой, спавший на солнышке в куче изрубленных дроттарами и, скорее всего, некогда прекрасных и драгоценных расписных полотен, повернулся на другой бок, не выпуская из любовных объятий огромный винный кувшин, опустошенный до последней капли. Его храп на время затих.
- Потом, дело не только в том, сколько в битве потеряли, - добавил старый кораблестроитель, успокоившись и садясь за стол. - О ком мне пьяный тролль напомнил... Как же, Адальстейн с дружиной домой ушел, мол, чтоб снова альбинги не напали.
- Верно, и Берг-Энунд, - охотно согласился Горм. - За Эгилем. Ну как он его найдет...
Все (за исключением Хана, слишком занятого костью, и Кривого, продолжавшего спать) рассмеялись. Оторжавшись, Кнур потер левую сторону лица.
- Это чей подарок? - Горм уставился на недавно рассеченную скулу кузнеца. - С корабля сходил, вроде не было?
- Это я с земляком повздорил. Не поверишь, из-за богов.
- А ну расскажи, из-за каких богов? - тут же встрял Щеня.
- Будет тебе с богами, откуда земляки? - своевременно приземлил разговор Горм.
- Венеды из Эйландгарда, - объяснил за кузнеца Торлейв. - Их ладьи уже в гавани стояли, торговать пришли. Когда наш флот подошел, видно, решили под шумок цены-то и сбить. Между делом, полно добычи из дворца утащили, что наше войско снести не смогло.
- Так все-таки, что с богами? - настоял знахарь.
Закончив собирать шестерни и прочие куски, обертывать их в бумагу, и складывать все добро в особый кузовок, именуемый «бебень,» Кнур бережно закрыл бебень крышкой, перекинул лямку через плечо, распрямился, и подошел к столу, оглядывая выбор пищи. Помимо примерно трети барана, в наличии имелись местная выпечка, подслащенная медом и зажаренная в кипящем оливковом масле, виноград, большие и не очень острые перцы, и крепко соленый овечий сыр. Запустив в рот штуковину из жареного теста с дыркой посередине, кузнец отрезал себе щедрый ломоть сыра и сообщил:
- Эо уа ооиы, фо о...
- Прожуй? - предложил Щеня.
- Этот дурак говорил, по-тански Один, а по-нашему выходит Чернобог! - несколько более понятно повторил Кнур. - Еще говорил, что Свентана, Кром, и Яросвет - вообще не исконные боги, а все кузнецы да грамотники, что Чернобогу не служили, как помрут, в нави песью мочу пьют. Ну, я ему за дедушку Носко в ухо засветил, а он за нож!
Кнур показал на скулу.
- А ты-то, ты-то? - Щеня был явно возмущен.
- Я-то молотком, ажно из ушей мозги полетели. А тут его ватажники подоспели...
- И что?
- И искрошили меня в лапшу! - кузнец ухмыльнулся. - И впрямь могли бы порубить, не позови Тиус на подмогу Ансилу и еще пару гутанов.
Согнувшись, чтоб не удариться о дверной проем головой, в палату вошел Родульф, повел носом, и поведал:
- Сминта старая говорит, еще полчаса, и баня прогреется! Самое время, а то ты, Щеня, провонял хуже тролля!
- Что воняет хуже тролля? - спросил шедший за Родульфом Скегги.
- Один венед или два тролля! - не думая, ответил скальд-сквернословец.
- А по правде, твой подкольчужник, - порадовал Родульфа Горм. - Давно пора новый сработать, а то тухлой овцекоровой на рёсту уже разит. Хотя и тролля пора помыть...
- Погодите вы с немытыми троллями, тут может истина открыться! - Щеня наморщил лоб. - Если Один и впрямь Чернобог... все зло в его власти... похоже, похоже... стой!
Знахарь отвесил себе затрещину. Движение что-то напомнило Горму. Ученик Круто уставился на ярла, моргнув рыжими ресницами, и выпалил:
- Мы с тобой оба служим злу!
- Это как?
- Чернобог - бог зла. Бог Йормунрека - Чернобог. Нам отдает приказы Йормунрек, а им верховодит бог зла. Значит, мы служим злу!
- Пойду я, - сказал Торлейв, поднялся и вышел из палаты.
Сигур, тоже сидевший за столом, с недоверием проводил его глазами:
- Ты, Щеня, поменьше языком трепал бы...
- Верно, - согласился ярл, - Хоть Торлейва нам бояться, я чаю, не след. Он-то как раз языком не треплет. Да и сам Йормунрек... Вы со Скегги и вправду думаете, ему уже про ваши речи не донесли?
Скегги побледнел и осенил себя непонятным знамением - что-то наподобие меча Крома под звездой Свентаны в круге Яросвета.
- Он послушал и только обрадовался: «Пусть боятся, да, я такой - тьмой облечен, тайной наделен, и право имею.» Вот дроттары, те на вас злобу держат. Меньше, правда, чем на меня с Торлейвом, или на того же Адальстейна. Фьольнир и присные - вот точно Чернобоговы слуги, не нам чета... Йормунрек как раз нас от них защищает.
- Нужна мне была его защита, как сурначенной козлопердолине уд во лбу, - пробормотал Родульф, затем на всякий случай добавив и пару отборных танских ругательств.
- Не служим мы ему, не служим! - присоединился к Горму Скегги. - Даже если и ваш венедский Чернобог Йормунреком вертит, все равно! Если ты, например, конунг, а у тебя есть ярл, а у него есть бонд, бонд отвечает ярлу, а не тебе!
- Так-то оно так, но если конунг рассылает по фюлькам ратную стрелу, собираются и ярлы, и бонды... - Горм не был убежден этим рассуждением. - Зло, зло... Уж больно слово расплывчато. И как это мы злу служим?
- Как, как... Я Йормунрековых карлов лечу, слежу, чтоб какая болезнь их не взяла. Ты им довольствие считаешь, проверяешь, чтоб каждый был накормлен, напоен, и свою долю добычи получил, не говоря уж, что с понятием их в бой ведешь, чтоб ни один зря не полег. Без нас, он куда больше бы воинов потерял, а значит, меньше б зла сделал?
- Но посмотри по-другому - ты клятву дал, всех больных и раненых лечить. Я клятву дал, дружину спасти. Какое ж зло может выйти из верности клятвам? Наоборот ведь, оно все от клятвопреступления? И потом, взять вот этого барана, - Горм отрезал себе еще кусок. - Мы его едим, нам это добро. А умей бараны говорить, увидели нас и сказали б: «Вон злодеи, брата нашего пленили, убили, и пожирают.» Что зло барану, то добро бонду?
- Верно говоришь, - Щеня снова наморщил лоб. - Но все равно, когда я вижу зло, я знаю его по имени. Конечно, можно и до такого договориться, что ты одинаково злодей, если старца на крюке повесил, и если баранины поел, но ведь не так это! Баран не старец!
- Не скажи - этот баран, похоже, старый был, - заметил Родульф и принялся ковырять в зубах ножом.
- Ты, Горм, прав. И ты, Щеня, тоже прав, - сказал Кнур, прожевав сыр. - Йормунрек - злыдень, каких поискать, даром что ума палата, только главный задвиг у Йормунрека даже не на том, что он злой или жестокий. Биргир, вон, тоже был жестокий. Или Гнупа. Но конунг наш - он вообще как будто не из этого круга.
