Эндрю Соркин - Слишком большие, чтобы рухнуть. Инсайдерская история о том, как Уолл-стрит и Вашингтон боролись, чтобы спасти финансовую систему от кризиса и от самих себя
– Не понимаю, что вы имеете в виду, – сказал Кашкари. – Если Федрезерв действительно хочет творчески интерпретировать свои полномочия, он может действовать без законодательной основы?
Полсон недобро посмотрел на Кашкари, так как именно на это он надеялся: Гайтнер может убедить Бернанке поступить таким образом и избавить Полсона от поездки в Конгресс.
– Мы не можем этого сделать, – предупредил Бернанке Гайтнера.
Пора было заканчивать, потому что у Полсона и Бернанке на 15:30 был запланирован брифинг с президентом Бушем в западном крыле, и Бернанке необходимо добраться туда от Федрезерва.
Когда Полсон и Кашкари шли через автостоянку к Белому дому, Полсону позвонила Нэнси Пелоси.
– Господин секретарь, – сказала она строго, – мы хотели бы встретиться с вами[660] завтра утром по причине хаоса, который мы наблюдаем на рынках.
– Мадам спикер, – ответил Полсон, понимая, что пора начинать формировать поддержку своего плана Конгрессом как можно скорее, – это не может ждать до завтра. Мы должны встретиться сегодня.
В Овальном кабинете сотрудники казначейства уселись на диваны. Вскоре к ним присоединились вице-президент Чейни, глава администрации Буша и старый знакомый Полсона по Goldman Джош Болтен и другие сотрудники Белого дома наряду с Бернанке и Уоршем.
Полсон прямо сказал Бушу, что финансовая система рушится.
– Господин президент, если мы не будем действовать смело, мы можем оказаться в ситуации хуже, чем Великая депрессия, – заявил Полсон, и Бернанке согласился с этим.
– Как мы докатились до этого? – спросил Буш, пытаясь осознать то, что услышал.
Полсон проигнорировал вопрос, понимая, что слишком длинный ответ лежит в пьянящем десятилетии слабого регулирования, к которому он и сам приложил руку, – жадные банкиры и владельцы домов, живущие не по средствам. Вместо этого он сказал президенту, что планирует запросить у Конгресса по крайней мере 500 млрд долларов для выкупа проблемных активов, надеясь, что это позволит стабилизировать систему.
Он поспешил указать на политические последствия, предполагая, что покупка проблемных активов более приемлема, чем покупка акций самих банков.
– Этого достаточно? – кивнул Буш, все еще озадаченный 500 млрд долларов.
– Более чем, – заверил его Полсон, который, возможно, хотел большего. – Я не думаю, что мы можем получить что-то сверх этой суммы.
Все понимали, что это вопрос политики.
– Нам необходимо ехать в Конгресс. У казначейства нет полномочий, – добавил Полсон после паузы. – Теоретически Бен всегда мог это сделать.
Полсон неожиданно сам начал играть в политику. Он пытался прощупать, как далеко можно подтолкнуть Бернанке, который, с точки зрения Полсона, имел фактически неограниченные полномочия, пока был готов их использовать.
– Бен, это возможно? – спросил президент Буш.
– Это действительно налогово-бюджетная, а не денежно-кредитная политика, – ответил Бернанке своим профессорским тоном, явно не оценив, что его подставили.
– Мы должны сделать все необходимое, чтобы решить эту проблему, – согласился Буш. Учитывая его низкий рейтинг, он понимал, что пользы на Холме от него будет немного. – Вы должны пойти туда, – сказал он Полсону и Бернанке. Смысл его слов был ясен: вы сами по себе. Но он настаивал, чтобы они продали идею Конгрессу, и быстро.
– Не мог поверить, что вы давили на Бена, – сказал Кашкари, когда они вышли из Белого дома.
– Может быть, Бен будет там, – улыбнулся Полсон.
* * *
Ллойда Бланкфейна не успокоил поворот рынка под конец сессии с акциями Goldman, закончившими день на отметке 108 долларов. В его кабинете находились Гэри Кон, финансовый директор фирмы Дэвид Винер, сопредседатель Джон Винкельрид, Джон Роджерс и Дэвид Соломон. Он знал, что, пока Morgan Stanley не рухнул, Goldman, вероятно, находится в безопасности, но это не слишком успокаивало.
Гэри Кон в тот день разговаривал по телефону с Кевином Уоршем из Федрезерва, участвуя в мозговом штурме, призванном найти способ опередить финансовое цунами. Уорш высказал мысль о том, что, возможно, в Goldman должны задуматься о слиянии с Citigroup, это могло бы решить проблемы обеих сторон. Goldman получил бы огромные депозитные базы, а Citigroup приобретет управленческую команду, поддержанную инвесторами.
– Это, вероятно, не сработает, я никогда не мог поверить в их баланс, – засомневался Кон. – И социальные вопросы будут огромны, – выражение
«социальные вопросы» было еще одним кодом Уолл-стрит для тех, кто будет управлять объединенной фирмой. Управляющие Goldman были не слишком высокого мнения о способностях Пандита и его команды.
– Не беспокойтесь, – ответил Уорш. – Об этом позаботимся мы.
Это был не слишком тонкий намек на то, что, если сделка будет заключена, Пандит может оказаться без работы.
Но Бланкфейн не искал альтернативу. Роджин Коэн подталкивал Goldman подумать о преобразовании фирмы в регулируемый банковский холдинг, которыми являлись JP Morgan и Citigroup. Это давало им неограниченный доступ к дисконтному окну Федрезерва. Эту идею Коэн безуспешно пытался продавить Гайтнеру летом, чтобы рассмотреть такую возможность для Lehman Brothers, и, хотя Гайтнер и отклонил предложение, Коэн был уверен, что сейчас он способен изменить решение, учитывая тяжелое состояние рынков.
Намерение стать банковской холдинговой компанией[661] периодически возникало в Goldman на протяжении многих лет, последний раз – во время заседания Совета летом в России, где обсуждали необходимость увеличения депозитов. Бланкфейн понимал, что даже незначительная зависимость Goldman от краткосрочного финансирования в это напряженное время нервировала инвесторов, а депозитная база обеспечивала более стабильный источник капитала. Однако Бланкфейн всегда сопротивлялся этой идее, потому что она сопровождалась огромным ценником в виде увеличения регламентированного надзора. Но то были, мягко говоря, чрезвычайные обстоятельства, и генеральный директор чувствовал, что мир неумолимо двигался в этом направлении. Учитывая, что банк уже имел временный доступ к дисконтному окну Федрезерва и что Федрезерв разместил нескольких сотрудников в Goldman для контроля, Бланкфейн начал верить, что перспектива получить еще немного дополнительного государственного регулирования не слишком обременительна.
* * *
– Это сработает, если вы напугаете их до полусмерти, – сказал Джим Уилкинсон Полсону перед тем, как Полсон и Бернанке поехали на встречу с руководством Конгресса в офисе Нэнси Пелоси[662]. По подсчетам Уилкинсона, если они не смогут убедить Конгресс в том, что близится конец света, они никогда не получат разрешение на пакет в 500 млрд долларов для спасения Уолл-стрит. Республиканцы будут жаловаться, что это социализм, демократы завопят о спасении жирных котов в белых воротничках.
За деревянным столом недалеко от офиса Пелоси собрались два десятка конгрессменов, чтобы встретиться с Полсоном, Бернанке и Кристофером Коксом, который был приглашен из вежливости.
Пелоси поприветствовала всех, поблагодарив за то, что пришли так быстро.
Бернанке, известный тем, что никогда ничего не преувеличивал, заявил: «На протяжении всей своей карьеры я серьезно изучал Великую депрессию[663]. Могу сказать, что, если мы не будем действовать с размахом, можно ожидать еще одной Великой депрессии, и на этот раз она будет гораздо, гораздо хуже».
Сенатор Чарльз Шумер, сидящий в конце стола, сглотнул.[664]
Полсон продолжил настойчиво объяснять механику своего предложения: правительство будет покупать проблемные активы, чтобы снять их с балансов банков, что в свою очередь повысит стоимость активов и оздоровит банки, а это поможет экономике и, как это называл Полсон, «поможет Мэйн-стрит».
Сидевший рядом с Бернанке Барни Фрэнк думал, что слова Полсона о Мэйн-стрит были неискренней уловкой, чтобы набить карманы Уолл-стрит и навязать спасение крупных банков, так как никакой прямой помощи навьюченным ипотечными кредитами простым американцам они не окажут. «А как же домовладельцы?[665] – спросил он и насмешливо добавил: – Вы продаете этот план не правлению Уолл-стрит». «Правильно», – вмешался Кристофер Додд. А Ричард Шелби неодобрительно охарактеризовал предлагаемую программу как «карт-бланш».[666]
Полсон сказал, что понимает их озабоченность. Но продолжил разыгрывать свою карту «напугать до полусмерти», утверждая, что это совершенно необходимо: «Я не хочу думать, что произойдет, если мы этого не сделаем». Он выразил надежду, что Конгресс может принять законопроект в течение нескольких дней, и пообещал представить полное предложение в течение часа.
