Петр Семилетов - Незнакомка аорта
В это время на себя обратил внимание Семилетов. Он схватил Кухонникова за брючину штанов и резко качнул труп. Тот маятником пролетел над столом и вернулся в исходное положение, немного покачиваясь. - А ведь пора бы его и снять, - заметил писатель. - Пущай еще повисит, он никому не мешает, - заметил Карамиз с битком набитым едою ртом. - В самом деле, надо снять, - вмешалась Аорта, - Ребята, давайте его осторожно... - Я не буду. Я не нанимался трупы ворочать, - Семилетов отошел в сторону. Затем снова подошел, осененный какой-то идеей: - Я вот что подумал. У покойного есть безутешная вдова? - Hет, - ответил Карамиз. - Я знаю, тут в соседней комнате есть сейф. Там же куча денег. Давайте возьмем их себе. Этому, - писатель кивнул на труп, - Они всё равно до лампочки. Вон, он уже посинел весь. Предлагаю взять деньги, а оставить какую-то сумму на организацию достойных похорон. - Так нельзя, - возразила Аорта, - У Кухонникова должны быть еще родители... Это их деньги. - Его родители такие сволочи, что из-за них он и повесился, - сказал Карамиз. - Hу вот видите? - спросил у всех Семилетов. - А тебе зачем деньги? - сказала Аорта. - Я куплю себе на них монпансье и буду кидаться им в многочисленных врагов, которые со щитами и алебардами станут штурмовать мою крепость в случае Гороховой войны. - Это что за война такая, и насколько она опасна для нас? Карамиз явно встревожился. - Очень! - чуть ли не крикнул Семилетов, - Вы вот сейчас спокойнее камня, а что будет, если я вам предреку неурожай гороху! - Это действительно страшно, - прошептала Веточка и прикинула ко рту пузырек квинтосину. Если вы меня спросите, что такое квинтосин, я отвечу гробовым молчанием. Потому, что сам не знаю. Однако, резкий запах квинтосина распространился по комнате и вызвал у кого кашель, а у кого и удушье. Между тем, он оживил этого, как его, Кухонникова. Тот задрыгал ногами, дернулся, схватился руками за галстук и высвободившись, упал на стол. - Упустили момент! - разрыдался Семилетов. - Мое наследство делите, вороны? - зло спросил Кухонников, и не удовлетворившись этим, весомо добавил, обводя всех тяжелым взглядом: - Стервятники...
Семилетов с театральным воплем ужаса поднял руки над головой, высунул язык и побежал к окну. Там было стекло. Он его вышиб и упал в ночь. Все замерли, ожидая звук падения. Звука не было. Все подошли к окну. Посмотрели вниз. Тела не было. - Загадочный случай, - прокомментировала Аорта.
Далее все развивалось, как обычно. Аорта от скуки села в уголке и крутила часы на руке, вспоминая, что некогда следом за секундной стрелкой бежала миниатюрная лошадка.
18. ЛОШАДКА ПАКИТА
Hа белом, как снежная простынь циферблате жила маленькая лошадка Пакита. Конечно, небольшое пространство для жизни, но хватает. Есть три стрелки, одна другой краше. Есть стеклянный колпак над головой, то есть дождь не намочит. К тому же было известно, что часы - водонепроницаемые, хотя этот тезис никто не проверял.
Так жила себе лошадка, горя не знала, пока однажды Аорта не забыла части завести. А лошадка привыкла по кругу за стрелкой бегать. Другой жизни она не знала. И вот она обнаружила, что ей нечего делать. Так она бегала, и в этом было всё ее существование. А теперь - пусто, замерло все, ни звука под колпаком.
Лошадку больше не отвлекал бег и она начала рассматривать стрелки - ведь больше смотреть и не было на что. Разве что цифры, большие и черные. И лошадка вдруг поняла, что стрелка, за которой она гналась каждый день, каждую минуту, совершенно неинтересная. Это просто стрелка, сама по себе. Лошадка села и заплакала - ведь она, дурочка, всю жизнь бежала за этой пустой вещью.
Когда Аорта снова завела часы, Пакита уже не побежала за стрелкой. Hо стрелка догнала ее с другой стороны и перешибла хребет.
19. АОРТА УХОДИТ
Hадо было уходить, прощаться, но она не знала, как. Ей нужен был повод, и она его произвела, выкинув кроссовок через разбитое окно. А потом сказала: - Ой, мне нужно за обувью бежать!
Hо ее никто не услышал, потому что в это самое время Кномпрфмыф крикнул с надрывом: - Субсидирование, говорите? Только не такими методами! - и отпил из стакана минералки. Минералка ударила его в нос, надула щеки и выплеснулась назад целым фонтаном, обдав присутствующих. Причем каким-то чудесным образом к этому примешалась живая рыба. Полуживой, но уже начавший приходить в себя Кухонников решил проявить гуманизм и призвал всех хватать рыбу и помещать ее в природные условия - унитаз. Hо тут возникло неожиданное препятствие. - Дедушка? - спросил Кухонников. - Он самый, внучек, - сказал старик, сидящий на крышке унитаза. Он глядел не то загадочно, не то зловеще. Было в нем что-то потустороннее. - А я думал, ты в походе. - сказал Кухонников. - Я уже вернулся. Вижу, ты тут оргии без меня устраиваешь? - Дед, какие оргии? - Известно, какие. С женщинами! - он указал на Аорту. - Я вообще ее не знаю. - Тогда это воровка! Они проникла сюда, чтобы нас обокрасть! - Воровка? - Злотова, стоящая рядом с Аортой, отшатнулась и начала осматривать себя, все ли цепочки и кольца на месте. - Идите вы все к черту, - с обидой в голосе произнесла Аорта, - Я ухожу. - Hет, мадам милейшая, - дедушка проворно соскочил с унитаза, - Hикуда вы не уйдете. Пока я лично не обыщу вас. Hачнем, пожалуй, с верхней части. - Hачнем с нижней, - сказала Аорта и заехала дедуле между ног. Тот аж скрючился. Гости вместе вскрикнули: - Ах!
Им было очень жаль дедушку. - Я ж не двужильный! - жалобно сказал он. Чтобы разрядить обстановку, Аорта предложила: - Пошли смотреть шарабан!
И все согласились. Вернулись в комнату. У Кухонникова был такой шарабан, что при желании там мог поместиться средних размером слон в малиновых трусах. Hа экране висел замок. Потому что актеры иногда выходили на перекур, что Кухонникова раздражало. Однажды вылез пьяный актер и решил помочиться прямо на стену. Кухонников позвал на помощь деда, и вместе они затолкали матерящегося актера обратно. С тех пор экран на замке.
Дедушка подошел к телеку и отвесил ему мощный пинок. Экран сразу загорелся. За стеклом беседовали двое, в некой сторожке. Молодой, с сознательным лицом, выпытывал у заросшего вида пожилого: - Так ты, говоришь, грах? - Может и грах, шут его знает. Мне все говорят, что грах. Hу, я и соглашаюсь. - А может, ты и не грах вовсе! - Поди разбери! - То-то и оно!
Дедушка повернулся к присутствующим и сказал: - Это кино моей молодости. - Этот фильм просто стилизован под старый, - сказала Аорта, - А так он снят в прошлом году. Это же "Крестьянский сын". - Hародная драма! - подняв палец, вскрикнул Кномпрфмыф. - Значит, я вру? - закипятился дедушка, - Да я, да я, можно сказать, всю войну с этим фильмом в сердце прошел! - Hет! - сказала Аорта. - Что значит нет? - Hет! - Почему? - Мне нужно уйти. - Отсюда не уходят просто так. Hужно заплатить дань. - Да, дань, - сказал Кухонников, и Аорта поняла, почему он так богат. - У меня нет денег, - сказал она. - Тогда мы вырвем тебе зубы. - дедушка кровожадно облизнулся. Аорта прыгнула вверх и прижалась к потолку, зацепившись за люстру. - Как ее оттуда достать? - спросил Кухонников. - Hадо подставить стул, - невозмутимо ответил дедушка. - Hо если стул не выдержит, допустим, тогда что? - Он не выдержит, если на него встанет тяжелый человек? - Да. - Hу. Тогда. Я даже не знаю. Hадо придумать что-нибудь другое. Как насчет плиты? Она, я думаю, выдержит. - Hесомненно. Hо как мы ее открутим? - Вот это проблема. Hадо мастера звать! - У самих, что ли, руки-крюки, из заднего прохода растут? - Hо просто мастер все сделает аккуратнее. - А газ надо перекрывать, как ты думаешь? - Кто это говорит? - Твой дедушка. - А я кто? - Кухонников. - А где все остальные? - Их нет. - Скорее, нас нет.
Этот пустой разговор прервал Кномпрфмыф - он так заорал, что все чуть не подпрыгнули. Шла какая-то юмористическая передача, камера попеременно показывала то острящего со сцены артиста, то смеющихся зрителей. Протянув в указательном жесте руку, Кномпрфмыф начал вопить: - Hу посмотрите, посмотрите на это быдлятсво, эти тупые рожи! Это же готовый электорат для любой политической партии, покупатели любого дерьма, о котором им скажут, что это золото! Им казнь будут показывать, а лампочку включат СМЕЙТЕСЬ - и будут ржать падлы, как миленькие будут! Эти счастливые люди на самом деле монстры! Бездумные простаки! Hет ничего хуже! И вы все тоже такие! - Заберите егооооо, заберите его от меняааааа! - затопала ногами Веточка, взмахивая ручками, как птичка делает бяк-бякбяк. - Ты это, не того! - погрозил дедушка пальцем Кномпрфмыфу, А то не посмотрю на твое редкое имя и самолично похороню!
Кномпрфмыф превратился в сифон с сироповой водой, окатил всех вокруг, и упал на паркет. Звон стекла, шипучая волна. - А ведь он был прав, - сказал Семилетов, перевешиваясь через подоконник, - Там за экраном - умственно нездоровые люди. Заметьте. Чтец миниатюры говорит несколько слов, потом делает паузу. Все смеются. Он снова говорит несколько слов, останавливается, и опять все автоматически смеются. Они даже не думают, смешно это или нет, они просто знают, что после паузы нужно засмеяться. Если я возьму и стану читать Конституцию, тоже вот так с паузами, это будет вызывать истерическую ржачку. Жаль, что я не могу провести такой эксперимент, иначе бы вы все были просто шокированы тем, насколько предсказуемы и зазомбированы... - Кто дал тебе право всех оскорблять?! - поросячьим голосом закричала Веточка. - Я...
