Галина Железняк - Пророчества великих
Инженер-исследователь Г. Могилевцев занялся подсчетом вероятных событий на основе Великого индиктиона. Он взял за точку отсчета достаточно редкое событие — землетрясение в г. Москве в 1445 году, прибавил 532 и получил 1977 год.
Как известно, в 1977 году не только москвичи, но и жители обширной территории европейской части России, Украины, Болгарии были удивлены землетрясением, происшедшим в спокойном с точки зрения сейсмической активности районе. На основании этого Могилевцев предположил, что следующий подобный катаклизм может произойти в столице в 2509 году.
ПРОРОЧЕСТВА ИОАННА ИЕРУСАЛИМСКОГОНа протяжении веков «Тайный реестр пророчеств» Иоанна Иерусалимского считался запрещенным текстом. Иоанн Иерусалимский был монахом-бенедиктинцем. Он с 1100 года почти двадцать лет прожил в Иерусалиме. Некоторые исследователи полагают, что его пророчества послужили фундаментом для основания через некоторое время Ордена тамплиеров. В 1307 году реестр Иоанна Иерусалимского был конфискован в Париже вместе со всей собственностью Ордена Рыцарей Храма, чтобы служить уликой предполагаемого «пакта дьявола» Рыцарей Храма, объявленных «солдатами дьявола» и «рыцарями зла».
Исследователи считают, что в Ватикане имеется копия «Тайного реестра», в то время как другая была взята на гору Атос. Еще одна копия исчезла из Загорского монастыря близ Москвы в смятении Октябрьской революции. Полагают, что эта копия была уничтожена, потому что вместо предсказания триумфа коммунизма она предсказывала полное истребление человечества.
Когда появилась возможность получить доступ к архивам КГБ, русский профессор Галвиеский нашел копию знаменитого текста. Будучи экспертом в восточных и древних языках, он перевел древний текст на французский, чтобы западный мир тоже мог читать его.
«Тайный реестр пророчеств» Иоанна Иерусалимского содержит, среди прочего, краткую биографию монаха, который перебрался в Святой Город во время крестовых походов. Во время пребывания в Иерусалиме он работал врачом, или, проще говоря, целителем.
Реестр содержит 40 пророчеств, написанных в стихотворной форме. В своих видениях Иоанн знал о существовании американского континента, как и об атомной энергии, и даже об ужасных последствиях, вызванных теперешней дырой в озоновом слое. Более того, Иоанн предвидел развитие событий в Израиле в 2000 году, заявляя о «рыцарях», вынужденных защищать христианских паломников, идущих посетить могилу Христа.
В XI веке были сделаны пророчества о грядущем обесценивании человека и воцарении власти денег, о беспредельной человеческой мании величия и богохульствах, о неописуемых катастрофах, от которых будут страдать все жители Земли… Профессор Галвиеский называл реестр Иоанна «безжалостным обвинением».
Иоанн Иерусалимский писал:
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед,
все золото окажется в крови.
Рассматривающий небо — деньги там увидит,
а кто в собор взойдет — тот встретит там торговцев.
В ростовщиков и менял превратятся вассалы,
меч станет защищать Змею. И огонь всполыхнет,
в каждом городе будут Содом и Гоморра,
и дети детей превратятся в раскаленное облако,
поднимут они старые стяги.
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед,
и землю, и море, и небо заселит собой человек.
Он станет приказывать, не зная себе никаких границ,
он будет рваться к власти, равной власти Бога.
Но кончится все в одночасье, качнется он, как пьяный король,
помчится, как лошадь слепая,
и ударами шпор загонит коня в непролазный лес,
за которым в конце пути только пропасть.
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед,
построены будут по всей земле вавилонские башни,
и это будут Рим и Византия.
Поля охватит запустенье, не будет Закона для всех,
у каждого свой, как у всякого подобного ему.
Варвары отнимут город, и хлеба на всех не хватит,
и зрелищ на всех не хватит.
И люди, не имеющие завтра, устроят большой пожар.
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед,
голод настигнет многих людей, руки их от холода посинеют,
и возжелают люди новый увидеть мир.
И торговец придет, и устроит пир, и будет яд предлагать.
Душу и тело испортит тот яд,
и кто свою кровь с ним смешал, станут, как зверь в западне,
насиловать и убивать, грабить и вымогать,
и жизнь станет вечным концом.
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед,
к страстям и похоти потянется каждый, кто и как сумеет.
Мужчины будут брать всех женщин без разбора.
А женщины, слоняясь в пустых переулках,
готовы лечь с любым, кто подвернется,
рожать дитя, не зная, как отец его зовется.
Наставник забудет, что он учитель, и все среди всех одиноки.
Традицию люди забудут, закон ими будет утрачен,
будто им не являлся Мессия.
На звериную шкуру люди сменяют кожу…
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед,
старик возжелает ребенка, отец обесчестит дочь.
Мужчина захочет мужчину, а женщина женщину,
и все сотворят на глазах у всех…
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед,
люди займутся всеобщей торговлей, и каждая вещь
обретет свою цену — дерево, воды.
В подарок никто ничего не получит,
даже и зверь, только купить можно будет теперь.
Цена человека — не больше, чем весит он весь целиком на
продажу — как фунт задней части свиньи.
Кто ухо возьмет, кто сердце захочет.
Ничто тогда не останется свято — ни жизнь, ни душа.
Споры пойдут за кровь его и бренное тело,
будто стервятники падаль делить собрались.
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед,
изменит человек лицо Земли. Он будет считать себя
хозяином лесов и пастбищ, он пролетит все небо,
перепашет земли, избороздит все реки и моря.
Но земля станет бесплодной и голой,
воздух будет гореть и вода дурно пахнуть.
Жизнь будет вянуть —
человек уж растратит к веку тому всего мира богатство,
и станет он, как одинокий волк, жить в ненависти своей.
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед,
то даже дети будут на продажу. А некоторых возьмут
как жертву для гнусных наслаждений,
чтоб прикоснуться к юной коже.
С другими станут обращаться как со скотом ничтожным.
Неприкосновенная слабость ребенка будет забыта,
и тайна детства канет в Лету. Жеребенком он объезженным
предстанет, ягненком зарезанным, со спущенной кровью.
А человек будет знать лишь жестокость.
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед,
то взгляд и дух людей окажутся в тюрьме.
Они напьются пьяны и не заметят, как шаржем и отражением
плохих зеркал им правду мира вдруг заменят
и с ними будут делать то, что делают с овцой.
Тогда сбегутся хищники и птицы злые и сгонят в стадо их,
чтобы к обрыву легче довести и одного стравить с другим.
С них снимут шкуру, чтоб добыть их шерсть и кожу,
и если это человек переживет, душа его пребудет разоренной.
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед,
без веры править будут господа, безвинным немощным
народом помыкая. Они лицо свое сокроют и скроют имена.
Их замки неприступные укроются в лесах.
И участь каждого и всех они решать возьмутся.
Но никого чужого с собой не позовут в собранье,
чтобы решать порядок мирозданья. Каждый будет на деле
их крепостным, считая себя и рыцарем, мужчиной вольным.
И тех из них, кто из диких деревень с еретической верой
поднимется против, побьют, уничтожат и заживо сожгут…
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед,
болезни водные, болезни неба и земли настигнут человека
и сразят его. Он станет думать и о том, что сам разрушил,
и снова строить и хранить, что целое осталось.
Страшиться он будет тех дней, что дальше предстоят.
Но будет поздно — сетью плотною пустынь затянет Землю,
и вода уйдет так глубоко, что в страшный час
все разорвет собой, нахлынет как потоп, лишит всю Землю
завтрашнего дня, и воздух разорвет тела у самых слабых.
Когда придет тысячелетье за нынешним тысячелетием вослед,
