Ищенко Владимирович - Единственная на всю планету. Дилогия
— И что теперь можно сделать? — спросил Егор, стараясь не смотреть на дочь.
— У нас мало опытных сотрудников, а Маслов в общем-то на хорошем счету, — сказал Сергей. — Головин не хочет давать хода этому делу, но ему нужно быть уверенным в том, что вы не начнете его раздувать. Николая накажут, но не слишком строго. А Ольгу не будут привлекать за оскорбительные действия. Что смотришь? Могут и привлечь. Причем его проступок тебя не выгораживает, так что могут наказать обоих.
— Виктор Аркадьевич мне ничего делать не будет, — продолжая всхлипывать, сказала Ольга. — Я у него на всякий случай пробежалась по памяти и кое-что поправила.
— Сама же говорила, что магия недолговечна, — сказал Егор. — Пройдут несколько дней…
— Не в этом случае, — пояснил Нор. — Если напрямую вмешиваться в поведение или, например, ставить иллюзии, тогда да, будет действовать только несколько дней. Остаточное действие будет, но так… слабое. А если лечить болезни или вмешиваться в память, магия тоже исчезает, но вызванные ею результаты остаются.
— И что же ты сделала полицейскому начальству? — спросил Егор.
— Убрала одни воспоминания и подправила другие, — сказала Ольга. — Изменила к ним отношение и вызвала к себе симпатию. Он сам по себе неплохой человек, просто стал немного лучше. Личность человека, если говорить упрощенно, это набор воспоминаний и их оценок. Это как набор шаблонов, которые используются при оценке любого явления. Это высшая магия, я ее сейчас отрабатываю.
— А нельзя ее пробовать не на живых людях, а на твоем вепре? — сказал Сергей. — Кто тебе дал право копаться в чужих мозгах? Улучшила она его! Ты сама еще не сложилась, как личность, а берешься вмешиваться в суть других людей! Причем не только тех людей, которые тебе враждебны. Если не прекратишь, можешь к нам больше не приезжать.
— А если на меня будут наезжать? — вскинулась Ольга. — Неужели лучше подарить человеку инфаркт, который сведет его в могилу, чем подправить поведение?
— Если изредка и в порядке самообороны, это я понять могу, — сказал Сергей. — То, что ты отмочила, в разряд таких действий не попадает.
— Что мы должны делать? — спросил Егор.
— Сегодня уже поздно, а завтра я во втором часу за тобой приеду и поедем в школу за Ольгой. У вас ведь пять уроков? А после едем к нам. Она извинится, а ты распишешься в том, что никаких претензий к капитану Маслову у вас нет. И я очень надеюсь, что в связи с вами в следующем году не будет ни трупов, ни киллеров, ни разжалованных офицеров полиции.
— Куда сейчас едем? — спросил Третьяков Фадеева.
Николай десять минут назад встретил Виктора в Домодедово и сейчас в сопровождении машины СБ вез в Москву.
— Давай ко мне, — сказал Виктор. — Я уже почти полгода не был дома, а дней через десять перееду сюда окончательно. Квартиру проверяли?
— Служба Лобанова ею не интересовалась, — ответил Николай. — С охраны ее не снимали, это мы проверили в первую очередь. А приборный контроль проведем сейчас. Я все-таки не хотел туда без тебя соваться. Лично мне было бы неприятно, если бы кто-то, пусть даже ты, хозяйничал у меня в мое отсутствие. Если по необходимости, тогда понятно, но я ее не видел. Как себя чувствует Людмила?
— Со мной не разговаривает.
— Понятно. Извини за мой совет, он тебе вышел боком.
— И совет у тебя был не слишком… умным, и я сделал пару глупостей. Больше я не собираюсь сам заниматься вопросами безопасности, слишком дорогая цена, которую приходится платить за ошибки. Аппаратура включена?
— Никаких закладок в салоне нет, стекло звуконепроницаемое, и лазером с окон ничего не снимешь. Так что можешь говорить спокойно.
— Какой расклад в той группе, которая поддерживала Дерешкова?
— Сейчас все ждут торгов, а потом начнется возня. К нам никто из них претензий не имеет. Ты примешь участие?
— Заманчиво перехватить акции Дерешкова, — сказал Виктор. — Но я в торгах участвовать не буду. Одно дело — приобрести контрольный пакет, другое — урвать процента два-три. Боюсь, что купить больше просто не дадут.
— И три процента это тоже неплохо, — возразил Николай. — Или я чего-то не знаю?
— Я затеваю новое дело, которое может потребовать больших инвестиций. А почти все деньги в деле, свободных резервов не так много, как хотелось бы. Я собирался приобретать акции небольшими порциями в течение двух лет, сразу я на них тратиться не могу.
— Прибыльное дело?
— Должно быть прибыльным, — сказал Виктор. — Извини, но мой партнер против продажи акций, а к займам я прибегать не хочу. Денег хватает с избытком, но в новом деле возможно все, и резервы не помешают. Рогов прилетел?
— Да, три дня назад.
— Придется вам, ребята, действовать без меня. Если дела пойдут так, как я рассчитываю, я вам со временем и свои акции продам.
— Интересно, что ты накопал, — улыбнулся Николай. — Ладно, спрашивать не буду. Помощь не нужна?
— В деле пока не нужна, а вообще… Можешь купить для меня неподалеку от моих апартаментов квартиру для проживания семьи из четырех человек? Такую, чтобы не била по карману, но достаточно просторную и комфортабельную? Подружился с очень хорошими и полезными людьми и хочу их перетянуть сюда.
— Я скажу своим людям, поищут. Как срочно это нужно сделать?
— Они планировали переехать к весне, но всякое может случиться, поэтому пусть сильно не тянут. И скажи Денисову, чтобы подобрал мне парочку телохранителей на обратную поездку. Я с дочерью и одним из них полечу в Москву самолетом, а другому нужно будет перегнать "найт".
— А тела Шуры и Олега?
— Это я поручу Архипову. Он и доставит тела, и организует похороны.
— Ты будешь разъезжать?
— Да, мне нужно лично кое с кем встретиться и решить ряд вопросов. Если бы не это, я бы все решил без перелетов.
— Спрашиваю, чтобы знать, чьим сопровождением будешь пользоваться, моим или своим?
— Моих людей еще нужно будет сюда перебросить. Поэтому пока организуй мне машину и пару охранников. Это всего на пару дней, послезавтра утром я улетаю.
— Оля, да перестань ты так убиваться! — недовольно сказал Нор. — Все делают ошибки, и ты в этом не исключение. Хочешь, я тебя поцелую? Или поглажу? Здесь и здесь?
— Прекрати, — попросила она. — Не перестанешь — я уйду.
— Уже прекратил, — проворчал Нор, отодвигаясь к стенке. — Мне самому сейчас не больно нужно, просто хотел тебя немного расшевелить. Три часа лежишь, уставившись в потолок! А в глазах такое, что лучше не смотреть. И ты думаешь, что я смогу заснуть?
— Как я могла так измениться, Нор? — с тоской спросила Ольга. — Чтобы дядя Сережа, который меня нянчил на коленях, сказал мне больше не показываться на глаза! Зачем мне магия, если от меня отвернутся все, кого я уважаю и люблю? Отец за столом уже отворачивался. А Сашу теперь не заставишь заниматься магией. Пример того, к чему это может привести, у нее перед глазами!
— Ты же знаешь, что ни я, ни она никогда не сможем копаться в чужих мозгах, — возразил Нор. — Просто не хватит сил.
— Ты же умный! — с болью сказала она. — Зачем говоришь глупости? При чем здесь это?
— Почему-то ты вспоминаешь о моем уме только тогда, когда сделаешь очередную глупость. Напомнить, сколько раз ты обещала со мной советоваться? Ты умная девушка, но слишком быстро растешь, как маг. Сила кружит тебе голову, вдалбливая в нее мысль, что уже можно не считаться с простыми людьми. Для своих родных и друзей ты делаешь исключение, а на остальных можно тренироваться. Не так?
— Не так!
— Пока еще не совсем так, — поправился он. — Но ты к такому очень быстро идешь. Ты быстро учишься манипулировать людьми, уже не боишься конфликтов и теряешь осторожность. Сила и власть действуют как наркотик. Ты сама недавно говорила, что уже не представляешь себе жизни без силы. Но сила — это только средство, а не цель, а у тебя она стала целью, для достижения которой все средства хороши! У меня на родине по здешним понятиям очень примитивное общество. Но маги ограничены законами, которые когда-то давно установили для себя сами. И они тебе прекрасно известны! Другое дело, что не все их соблюдают, но таких, если найдут, карают. Вот и следуй этим законам здесь. У нас это уже тысячу лет приносит неплохие результаты.
— И таких, как Тарасова, прощать?
— А что ты ей сделала? — поинтересовался Нор.
— Наколдовала цирроз, — буркнула Ольга. — Скажешь, надо было простить?
— Ты идешь по улице, — начал Нор. — Из какого-то двора вылетает гавкучая шавка и хватает тебя за ногу. Причем ни за что, ни про что, наверное, просто не понравился запах. Ты ее загоняешь в угол и изо всей дури лупишь по печени! Так, чтобы она через полгода мук скончалась! Сдохни злобная тварь! А теперь вспомни ту бешеную собаку. Она несла нам смертельную угрозу, и ты ее быстро и милосердно умертвила. Поступки мага в отношении всех прочих должны быть соразмерны не его сиюминутной злости, а вине человека. Тебя захотели унизить, отыгравшись за свои собственные недостатки, а ты сразу лупишь насмерть, чтобы просто устранить неприятность раз и навсегда. И не надо мне говорить, что она дрянь и это заслужила. Взвешивать тяжесть грехов и карать могут боги, но не ты. Тебе дано право на защиту! Нападают — защищайся. И есть разница, то ли в тебя из-за кустов выстрелил из рогатки мальчишка, то ли за твоей жизнью пришел наемный убийца. Или ты в обоих случаях ответишь одинаково, чтобы мир стал удобней для жизни? Тогда нужно многих вычищать, потому что по-настоящему хороших людей очень мало. Остальные им вечно чем-нибудь мешают. Этот, сволочь, курит и нужно ждать, пока он пройдет или вдыхать дым. Другой с утра уже навеселе. Пусть пока никого не трогает, но ведь может тронуть? И смотреть на него противно! А на скамейке пятнадцатилетние целуется взасос, и плевать им на мнение окружающих и на то, что тебя завидки берут. Ну и так далее. Ходить и всем откручивать головы?
