Канаев Владимирович - Петр 2. Петербург
Фархварсон удивлённо поднял брови.
- Ваше Величество, а причём здесь я? Этот механизм я вижу первый раз в жизни!
- Очень даже причём, Андрей Данилович! Теперь Билов будет доводить до ума модель, потом строить саму машину и доделывать её тоже. А тебе придётся помочь ему с расчётами.
Предшественника КПД первым начал рассчитывать кто-то из английских промышленников, заметив снижение расхода угля для одной и той же работы в разных модификациях паровых машин. Фархварсон имеет шанс их опередить, а если он додумается ещё до каких-то закономерностей в работе тепловых машин, я буду только рад. К сожалению, объяснять ему законы термодинамики преждевременно. Эта наука получила своё развитие только в 19 веке на основе накопленных к тому времени наблюдений. Пока же сбор опытных фактов мы только начали. Но на всякий случай основные постулаты физики, в том числе термодинамики я уже зафиксировал в своём архиве. Однако пока я жив, буду стараться внедрять теоретические знания крайне дозировано и осторожно. Для моих целей постепенного улучшения конструкции двигателя в данном случае достаточно пожелания, как анализировать с помощью КПД разные модификации машин.
(20/02/15)
Вечер я встретил в хорошем настроении. Законченная работа с моделью двигателя Стирлинга этому способствовала. Так что можно немного расслабиться. Как раз у тетки Прасковьи Ивановны тезоименитство. Проживает она вместе со своим морганатическим супругом Иваном Дмитриевым-Мамоновым и трёхлетним сыном в большом имении на Петергофской дороге. Свой городской дом на Фонтанке они отдали под полковой двор Семеновского полка (Мамонов перебрался в Преображенский полк только этой весной). Дворец матери, царицы Прасковьи Федоровны вскоре после её смерти передали Академии Наук и Художеств, а старый дом на Литейной стороне ещё раньше подарили Берг-коллегии и её химической лаборатории. Для бурно строящегося города постоянные переезды знати были обычным явлением. Даже я без особого сожаления отдал зимний императорский дворец под нужды своей канцелярии. Тем более что с трёхлетнего возраста живу главным образом в Летнем дворце.
До Ивановского дворца добирались на яхте часа два. Я успел легко пообедать и поработать с бумагами. Свежий морской осенний бриз задувал в открытое окно каюты. Иногда я мечтательно разглядывал далёкий берег и морские волны. Солнце уже зашло за горизонт, когда я сошёл по трапу на пристань недалеко от устья речки Дудергофки. Меня приветствовала именинница с мужем-генералом и нынешним петербургским градоначальником. Худая Прасковья по своему обыкновению надела платье с глубоким декольте и только платок защищал голую кожу от прохлады осеннего вечера. Мы с нею расцеловались, я вручил в подарок шкатулку из янтаря и в сопровождении толпы встречающих пошёл в помещения Ивановского дворца.
Дальше был пир в одной из парадных светлиц. Как обычно тосты за здравие именинницы, её семьи и за моё с сестрой благополучие тоже. Ваня не пренебрегал редкими заморскими винами и пошучивал над моим безалкогольным сбитнем. Я усмехнулся:
- А налей и мне бокал токайского! Да не жалей, до краёв!
Удивлённый моей неожиданной жаждой спиртного, Ваня отобрал кувшин у лакея, и аккуратно нацедив в серебряную чашку венгерского вина, протянул её мне. Я мотнул головой.
- Мне пить нельзя, так что ты за меня старайся! И до дна!
Рука Вани не дрогнула и под скандирование окружающих: 'Пей до дна! Пей до дна!' он с невозмутимым видом выхлебал солидную порцию вина неизвестной крепости. После восторженного рёва окружающих я ехидно поинтересовался:
- И как? Не шатает? В ногах слабости нет?
- Ни в одном глазу!
- Однако крепок же я, раз такой бокал одолел и даже не поморщился!
Народ на некоторое время замолк, пытаясь сообразить, что я сказал. Потом самые догадливые догадались, что Долгорукому предоставлена честь пить вино и напиваться вместо меня. Те, кто не понял сам, сделали вид, что оценили шутку.
Веселье продолжилось. В соседней зале начались танцы и я даже 'попрыгал' некоторое время вместе со всеми. В основном всё же современные танцы состоят в медленном хождении, поклонах и жестах рук. Это занятие мне быстро надоело и я затеял конкурсы. Их правила помню ещё с XXI века.
- Английский учёный Исаак Ньютон сделал очень важное открытие в механике под названием Закон всемирного тяготения. Говорят, этому открытию поспособствовало яблоко, упавшее ему на голову в саду во время отдыха.
Подвыпивший народ почтительно внимал рассказываемой мною легенде. Не уверен, но возможно я первый, кто её рассказывает вообще. Скорее всего, даже близкие умершего весной гения про такую сказочку никогда не слышали.
Лакеи по двое принесли длинные шесты, на которые на тиках подвесили яблоки. Желающие поучаствовать в конкурсе поделились на пары. Женщины с помощью допотопных ножниц в виде щипчиков (без винтика в центре) срезали нитки. Вот кстати тема для расширения производства в медицинской мастерской - производство более удобных ножниц! Мужчины должны были поймать яблоки в треуголки. Хитрость в том, что шляпы нельзя отрывать от пола! Приходилось корячиться, толкаться среди полупьяных людей. То, что участники - влиятельные вельможные люди не имело значения в присутствии царя. При моём знаменитом дедушке куролесили ещё похлеще! Впрочем, некоторые гости постарше поглядывали на развлечения 'молодёжи' снисходительно. Ваня Долгоруков в ответ подловил Василия Салтыкова, пятидесятилетнего дядю именинницы и заставил выпить чарку за меня. Отношения старика с Долгорукими были мягко сказать враждебными, но за спиной у вельможи выросли два плечистых молодца - Медведев и Шепелев. Покосившись на гвардейцев и меня, Василий Фёдорович хмыкнул:
- Ха! Испугали ежа голой попой! Не будь я обер-шенк! Да меня только Пётр Алексеевич, незабвенный, перепить мог!
После бокала вина он растолкал участников и, покряхтывая, принял участие в веселье.
Небольшой перерыв отдышаться, закусить и выпить. Затем принесли плащ и скрыли Прасковью Ивановну с головой от посторонних взглядов. Присутствующие должны были вспомнить детали описания именинницы. Муж её не подкачал. Похоже, его цепкий взгляд запомнил всё, вплоть до всяких ленточек, бантиков, пуговичек на платье супруги, которое она сегодня впервые надела. Он и выиграл, получив от меня приз в виде золотого медали на ленточке. Запас гладких болванок таких наград (а также серебряных и медных монет для людей попроще) у меня всегда был с собой. Гравёр Степан Коровин оперативно делает какую-нибудь памятную надпись. В данном случае накарябал 'Лучший супруг'.
Народу моё творчество понравилось, и посыпались просьбы придумать ещё какое-нибудь развлечение.
- Есть такая французская забава. Называется бильбоке.
Эту штуку я приготовил уже с неделю назад и сегодня 'внедрил' в русский быт. Взял кружку и на нитке привязал к ей теннисный шарик в небольшой сеточке. По правилам игры нужно было, дергая за сосуд подбрасывать шарик вверх и ловить его в чашку же максимальное число раз. Желающих поиграть нашлось много, но постепенно они отсеивались после промахов, пока не осталось два финалиста, Ваня Долгоруков и Алексей Голицын, младший сын моего будущего первого министра. Чтоб было смешнее, в сетку вместо мяча положили сырое яйцо. Голицын с сомнением разглядывал новый вариант бильбоке и долго примеривался. Сейчас ему тридцать лет, по должности он камергер моей сестры. В истории он прославится громким коррупционным скандалом лет через десять, когда возглавит московский судный приказ.
Наконец, князь решился и, далеко отставив руку от тела, чтобы не запачкаться в случае неудачи, сделал рывок, но неудачно. Хорошо хоть не забрызгался. Досадливо выругался и передал слуге, чтобы тот быстро отмыл кружку от расквасившегося от неё яичного содержимого. Яйцо заменили на новое и вручили бильбоке Долгорукому. Но Васе повезло ещё меньше. Брызги от яйца разлетелись во все стороны и заляпали его новенький камзол. Насмехаться над ним никто громко не решился. Мстительный характер моего камергера знали все. Голицын протянул руку, чтобы зафиксировать ничью рукопожатием. Ваня широко улыбнулся и притянул соперника к себе, крепко обняв, оставляя грязные пятна и на его щегольском наряде!
Впрочем, Алексей зла не держал и уже скоро они вместе с Ваней сидели рядом за столом и выпивали, мирно беседуя. Костюмы им, конечно, заменили шустрые слуги!
Муж именинницы, генерал-лейтенант Иван Ильич Дмитриев-Мамонов и дядя царевны обер-шенк Василий Фёдорович Салтыков стояли в сторонке, наблюдая за забавами разошедшихся не на шутку гостей. Юный царь сегодня оказался неистощим на забавы. Сейчас гости поделились на команды и, вооружившись кусочками липучей смолы 'охотились за кабаном'. Роль кабана досталась двоюродному дяде хозяйки дома, Никите Фёдоровичу Волконскому. На спине у него закрепили мишень, он пытался убегать и увертываться от бросков преследователей. Лицо его раскраснелось, парик сбился на бок, дышал он тяжело, но не похоже, что роль шута его тяготила. Салтыков неодобрительно покачал головой:
