Admin - i af0d3b7246f951a5
— Постойте, Вацлав, я не понял, — перебил Янош. Он даже отложил булочку от любопытства. — Почему Яблонев Цвет — за достижение в области искусства, а орден Нарцисса — за достижение в области науки? Ведь насколько я помню библию, именно яблоня была деревом познания добра и зла, а Нарцисс — это какой-то благородный юноша, превратившийся в цветок из-за того, что не мог собой налюбоваться.
Вацлав поставил чашку на стол и весело рассмеялся.
— Мечислав рассудил, что главное, что освоил Адам после того, как откушал запретный плод, это секс, а это скорее следует отнести к достижениям искусства. А премудрость, на его взгляд, здесь не великая. А Нарцисс послужил примером потомкам, что только самодостаточность может привести к серьезным научным достижениям. Ведь он первый в истории зарегистрированный маг. Правда, превращение ему удалось только в одну сторону, но, по мнению Мечислава, это произошло исключительно потому, что Нарцисс, как цветок, был лишен и дара членораздельной речи и рук, посему не мог ни произнести заклинания, ни совершить необходимые манипуляции. Так что, его пример — другим наука. Превращайтесь, если можете, но если хотите иметь возможность превратиться и обратно, в то, чем вы были раньше, то делайте это с умом... Но смотрите, внизу наблюдается нездоровая суета. Кажется, начинается парад.
— Бог с ним, — отозвался Милан. — Ты начал рассказывать про орден Зеленой Ветви и что-то очень далеко отошел от темы.
— Да, действительно. Так вот, Мечислав заказал ювелирам ордена. Из золота и драгоценных камней. Нарцисс был сделан из золота, изумрудов и перламутра, Яблоневый Цвет из золота и жемчуга, а Зеленая Ветвь — из золота, изумрудов и топазов. Все ордена стоили сумасшедшие деньги, но Зеленая Ветвь оказалась самой дорогой. Хотя бы из-за размеров. А изумруды, выточенные в форме листочков, а топазы, выточенные в форме березовых сережек? В общем, что рядом с этим несколько жемчужин на Яблоневом Цвете? Соратники Мечислава, которых он так щедро награждал, были не слишком состоятельными людьми. Да тогда слишком-то состоятельных было не так уж много. Самых состоятельных Мечислав расстрелял по законам военного времени с полной конфискацией имущества в свою, то есть казенную, пользу. Остальные спекулировали в меньшем масштабе. Потому как расстрел-то бог с ним, а вот неправедно нажитого ох как жалко! Ну вот, а один из кавалеров Зеленой Ветви первой степени был не только небогат, но и обременен большой семьей. Когда жена его заболела, и ей потребовалось усиленное питание, он продал орден. Мечислав узнал об этом случайно, а узнавши, пришел в ужас. Как это, он потратил целое состояние, конфискованное у разных злонамеренных личностей, на создание этих орденов, а их начали продавать направо и налево! Впрочем, аргумент своего соратника он счел достаточно серьезным и уважительным и издал закон. Все три эти высших ордена не остаются в семье после смерти награжденного, а возвращаются в казну. А чтобы семье не обидно было, то ордена эти не изымаются, а выкупаются. Строго говоря, кавалерам этих высших орденов выплачивается ежегодная рента. Зеленая Ветвь, например, стоит соответственно тысячу, семьсот пятьдесят и пятьсот корон в месяц. Остальные — поменьше, но это не суть важно. Причем, рента эта выплачивается награжденному пожизненно. А если он паче чаяния прожил меньше двадцати лет со дня награждения, то семье выплачивается остальная сумма. Судя по всему, Мечислав считал, что после такого великого события больше двадцати лет жить просто неприлично. Правда, новоиспеченные кавалеры придерживались прямо противоположных взглядов на вещи. Так виновник всей этой истории с рентой прожил больше пятидесяти лет, после принятия закона о ренте.
— А что б ему не жить при таких деньгах-то? — хмыкнул Милан. — Кстати, Вацлав, а этот закон о ренте действует и сейчас?
— Ну, разумеется. Собственно говоря, я назвал сумму ренты, утвержденную Яромиром. Дело в том, что сумма эта регулярно уточняется в связи с неизбежной инфляцией. Когда-то, когда инфляция была довольно значительна, это делалось ежегодно, в последние же пятьсот лет это делается ежекорольно, если можно так выразиться.
— Как, как? — не понял Милан.
— Ну, каждый король при восшествии на престол утверждает сумму ренты с учетом инфляции прошедшей после предыдущей коронации.
Милан покачал головой и уважительно поглядел на зеленую веточку, торчащую из нагрудного кармана Стаса. Вацлав перехватил его взгляд и улыбнулся.
— Я не собираюсь выкупать у Стаса его зеленую веточку, мой мальчик. Дома я дам ему копию, за которую казна и будет платить ренту.
— Да, помню. Ты же еще велел мне подготовить соответствующие бумаги, когда вернемся. Стас, с тебя взятка.
— Что бы ты не забыл? — засмеялся тот.
— Нет, чтобы поторопился.
— Какая взятка, мой мальчик, о чем ты? — засмеялся Вацлав, — Ну сколько ты можешь протянуть? Месяц? За жалкие пятьсот корон не стоит пачкаться.
Милан вздохнул.
— Ты прав. Но смотрите, на балконах в ратуше уже появились какие-то люди. Вероятно, сейчас начнется шествие.
Стас бросил взгляд на Милана. Тот ни в малой степени не выглядел раздосадованным такой отповедью шефа. Судя по всему, он, и правда, шутил. Вся эта ситуация выглядела для Стаса несколько непонятно. Вот Милан. Доверенный секретарь Вацлава, но получает довольно умеренное жалование. Как он, Стас, понял, четыре с половиной сотни в месяц. Хотя, если Вацлав обеспечивает Милану полный кошт, то это не так-то уж и мало. С другой стороны, Стас ни разу не видел, чтобы Вацлав платил секретарю жалование. Хотя, с этим можно подождать и до дома, но все равно. Вацлав относится к Милану замечательно, дал ему, Стасу, высший орден страны за спасение жизни молодого человека, а самому Милану за спасение собственной жизни едва спасибо сказал. Да еще и пообещал уволить, как только вернется на родину. И Милан мало сказать, что терпит. Он еще и продолжает хвост Вацлаву заносить на всех поворотах.
Тем временем, в ратуше наметилось какое-то шевеление. Оба других балкона, наличествующие в их номере уже были заполнены желающими насладиться редким зрелищем. Некоторые держали в руках бинокли. В ратуше, располагавшейся в другом старинном замке напротив их гостиницы, началась какая-то суета. Люди то выходили на балконы и осматривались, то снова скрывались в помещении.
На их балконе неслышно возник официант, поставил на столики десерт и предложил бинокли. При этом он насмешливо посмотрел на Милана.
— Я понял, — меланхолически произнес молодой человек. — За бинокли вы берете отдельно. И столько, что наша доля выручки за пользование балконами не покроет и десятой части стоимости ваших оптических приборов.
Официант обиженно хмыкнул.
— Зря вы так говорите, господин Милан. Бинокли я принес совершенно бесплатно. Вы с меня не так уж дорого и запросили. Кстати, зрители на ваших балконах числятся вашими друзьями. Иначе их бы не пустили в гостиницу. Одно время мы старались вообще не сдавать номера с видом на ратушу, но потом администрация гостиницы решила, что мы слишком уж злоупотребляем своим положением. Берем за места больше, чем положено, да и постояльцы, от которых польза всей гостинице, а не только нам, остаются не у дел. И сейчас нам приходится селить и в этой части здания. Конечно, это мы делаем в последнюю очередь. Но кто виноват, что вы не захотели жить в номере для молодоженов?
— Но мы же не молодожены, — пожал плечами Милан.
— Ах, господин Милан, какое это, в сущности, имеет значение! Разве вам никогда не хотелось пожить в спальне с зеркальным потолком?
— Представьте, нет.
Официант посмотрел на него, как на идиота, пожал плечами и отошел бормоча:
— Вроде не урод...
Милан взял бинокль и принялся разглядывать ратушу.
— Обратите внимание, господа... — раздался знакомый голос.
Милан вздрогнул, обернулся и увидел Владека.
— Как вы бесшумно подошли!
— Высокое искусство. Хорошего служащего фешенебельного отеля не должно быть ни видно, ни слышно. Исключение составляют только два случая. Когда этот служащий должен исполнять роль экскурсовода, или же получить деньги по счету.
— Или там чаевые, — пробормотал Милан себе под нос.
— Брать чаевые высокое искусство, господин Милан. Если изволите, я продемонстрирую.
Владек изогнулся особым образом и ненавязчиво подставил ладошку.
— Другой раз, — возразил молодой человек.
Вацлав бросил на экскурсовода нетерпеливый взгляд и тот торопливо продолжил:
— Итак, господа, до начала праздника еще остается четверть часа и у вас еще есть время рассмотреть ратушу в бинокли. Видите, ратуша украшена фигурами. Здесь по традиции собраны лучшие и худшие страницы истории в сочетании с мифологическими персонажами. Вон, например, та фигурка изображает летучую мышь. Вы, возможно, слышали о них в легендах. Это жуткие, кровожадные твари, способные в полнолуние превращаться в людей. Причем, всегда в очень красивых. Правда, особой, демонической красотой. И люди эти остаются такими же кровожадными, как и летучие мыши. Но так как они значительно меньших размеров, то не едят людей заживо, а только пьют их кровь. А вон то — лев святого Марка. Тоже довольно опасное животное, правда, вполне реальное. К несчастью, они вымерли во время последней войны. А жаль, это были очень красивые твари. Обратите внимание на его крылья. Размах крыльев у него достигал шести метров. Это было самое крупное летающее животное.
