Неизвестно - Валерий Иванов-Смоленский Повелитель мгновений
Роба перевернул пластинку другой стороной. Там неизвестный художник вырезал в камнеобразной поверхности пластинки целую картину. С правой стороны находился изогнувшийся в невероятном напряжении лук, тетива которого исторгала в пространство стрелу с двойным опереньем. С левой – одиноко стояла маленькая египетская пирамида. В ее вершину и был направлен полет стрелы. Причем, перед пирамидой, в качестве препятствия, находилась толстая вертикальная полоса, обозначенная двумя резными линиями. Острым концом стрела вдавливала ее часть вовнутрь, о чем свидетельствовал крутой изгиб обеих резных линий. В целом здесь создавалось удивительное впечатление каких-то застывших, связанных между собой событий, одно из которых, уже начавшись, никак не могло закончиться, а второе закончилось, еще не начавшись. Внизу на обеих подковообразных конечностях располагались точно такие же, как и на другой стороне, вогнутые изображения солнц с острыми треугольными лучами.
Роба неопределенно хмыкнул и сунул найденную пластинку в боковой кармашек своей рубашки. Надо поизучать ее попозже. И он продолжил поиски скрытых тайников. Стол был исследован досконально. Но ни в ящиках и ящичках, ни в пространствах за ними сокрытых от постороннего глаза полых пространств найдено не было. И тогда Роба принялся за изучение остального пространства дедова обиталища.
Стена, расположенная правее стола, была длинной и полностью, от пола до потолка, занята сплошными стеллажами с книгами. Книги разнились, от больших старинных фолиантов с красивыми заголовками на иностранных языках, до томиков обычного формата, озаглавленных по-русски. Некоторые книги были в роскошных кожаных переплетах и с застежками из потемневшего металла цвета позолоты и серебра. Имелась и художественная литература – все больше произведения зарубежных классиков.
Оба простенка по бокам двери были увешаны старинными гравюрами, изображавшими рыцарские турниры, морские сражения, различных сказочных животных. Одна из них живописала страшную казнь, где несчастного, привязанного к столбу, сжигали на костре при большом стечении народа. Между картинками попадались старые фотографии в рамках, запечатлевшие группы незнакомых Робе людей.
Роба лишь мельком глянул на них и перешел к правой, оказавшейся самой интересной, стене.
На ней висели образцы различного древнего оружия, преимущественно холодного. Парочка устрашающих кривых кинжалов украсила бы пояс какого-нибудь лихого флибустьера. Сабли были не очень интересными, на взгляд Робы – обычными. Лишь одна из них представляла собой узкий вначале клинок, постепенно расширяющийся к окончанию и заканчивающийся широким лезвием в виде полумесяца. Роба изображений подобного оружия никогда раньше не видел и даже поежился от ее кровожадного вида. Столь хищным и зловещим выглядел тусклый блеск его остро отточенного лезвия. Это было настоящим орудием убийства, пострашнее, чем в любом триллере. Еще одно приспособление выглядело в виде четырех одинаковых шаров, скрепленных между собой прочной цепочкой. Три шара располагались на одинаковом близком расстоянии, а один – побольше размером и весь шипастый – висел подальше. Сколько Роба не придумывал его предполагаемого назначения – что-то да не сходилось для того, чтобы эта странная штуковина была оружием. Позже он пытался найти нечто подобное в Интернете и тоже не смог отыскать.
Но самые жуткие вещицы хранились в первом из двух застекленных стеллажей. Перед Робой лежал самый настоящий человеческий череп. Точнее, его верхняя часть, смотревшая на него пугающими темными провалами пустых глазниц. Самое примечательное же было в том, что над глазницами росли… Нет, скорее, были искусно вставлены слегка изогнутые назад рожки. Робу аж передернуло от его отвратительного вида. Рядом с черепом стояло прислоненное к задней стенке стеллажа блюдо. Изображение на нем было просто кошмарным. Двое нагих мужчин, стоя на коленях и раскрыв страшные клыкастые пасти, поедали внутренности третьего, привязанного к дереву. Бедняга извивался и пытался засунуть в свой живот назад выпадающие окровавленные кишки.
- Бр-р-р, - Роба быстро отвел взгляд от ужасного зрелища.
Он взглянул выше. На второй полке стояло нечто, напоминающее закрытую книгу с переплетом черноватого дерева с двумя застежками из серебристого, ничуть не потускневшего от времени, металла. Эта был тот самый предмет, который следователь обнаружил возле кресла. Теперь Роба захотел рассмотреть его повнимательней. Никаких надписей на таинственном предмете не было. Роба взял его в руки и раскрыл, предварительно отстегнув застежки. И сразу же отшатнулся, не в силах, правда, оторвать взгляда от чужих светлых пронзительных глаз.
Загадочный объект состоял из двух раскрывающихся частей, наподобие шахматной доски. На правой его стороне было изображено треугольное лицо неведомого трехглазого существа. То же самое существо, изображение которого находилось на найденной им в кресле пластинке. Носа и ушей на лице не было, а на месте рта находилось правильное овальное отверстие, которое было заштриховано очень мелкой клеткой, похожей на сетчатую ткань. Зато глаз было целых три, располагавшихся, как бы на лбу и в одну линию. Впрочем, глазами их можно было назвать только условно – три одинаковых, абсолютно круглых отверстия, расположенные в ровную линию на одинаковом расстоянии около двух сантиметров друг от друга. Эти отверстия внезапно ворохнулись туманной дымкой, вроде воронки, светлой по краям и темнеющей к середине, заканчиваясь в центре крохотной черной точкой. И, именно они не давали отвести робин взгляд в сторону, притягивая и гипнотизируя, будто живые.
Роба не помнил, сколько он так простоял, глядя в эти нечеловеческие, не дающие оторваться от них, глазные впадины. А, главное, будто чьи-то осторожные прикосновения быстро обшарили его мозг, давая знать о себе лишь легкими покалываниями. Каким-то образом он все-таки смог закрыть свои глаза и оказаться возле двери. В голове стоял звон, такой, какой бывает при ее столкновении с твердым предметом.
- Почудилось…, - подумал Роба и осторожно глянул в сторону удивительного предмета.
Тот стоял на полке уже с раскрытыми створками. Треугольное лицо теперь не манило к себе своими жутковатыми воронкообразными отверстиями глазниц, однако Роба чувствовал, что куда бы он ни двинулся, эти глаза, по-прежнему, провожают его взором. Совсем, как на известном плакате: «А, ты, записался добровольцем?», где также указательный палец и глаза красноармейца указывают на тебя, где бы ты ни находился. Сейчас он смог рассмотреть и некоторые другие детали изображения. Лицо было совершенно безволосым, то есть без ресниц, бровей, усов, бороды. И лишь вверху надо лбом зловеще змеились какие-то щупальца, придавая отдаленное подобие человеческим волосам.
Вторую створку украшало изображение участка звездного неба с незнакомыми Робе созвездиями. Вверху в углу золотились непонятные символы, что-то типа математического уравнения.
На верхних полках стеллажа тоже лежали и стояли различные предметы, порой неясного назначения, но Роба копаться там уже не стал, опасаясь вновь нарваться на что-нибудь неприятное. По тем же причинам он обошел стороной и второй застекленный стеллаж, уставленный, в основном, разнокалиберными фигурками людей и зверей.
В конце стены на простой тумбочке стоял деревянный резной ларец, размером с большую шляпную коробку. Роба осторожно откинул его крышку и увидел, что он почти наполовину заполнен какими-то блестящими старинными наградами. Они имели совершенно различную конфигурацию от простых овалов до многолучевых звезд. Роба не утерпел и стал их перебирать. При ближайшем рассмотрении то, что он принял вначале за ордена, оказались различными древними наградами, а также отличительными и памятными знаками. Большей частью русскими, но попадались и с надписями на иностранном языке.
Левую стену кабинета занимал громадный, по-видимому, очень старинный, гобелен. На его темном полотне сказочные трехглавые драконы мчались по направлению к стоящему в зените солнцу. Под гобеленом стояла кровать. Она была простой и покрыта пушистым пледом в черно-белую клетку. Роба заглянул под кровать и ничего там не обнаружил, кроме небольшого слоя тончайшей пыли.
Внизу хлопнула входная дверь. Это вернулась мА, и Робе следовало незаметно возвратиться назад и закрыть дверь. Он прислушался – похоже, мА была уже на кухне и, судя по стуку дверцы холодильника, выгружала или загружала продукты. Роба похлопал ладонью по своему плечу, приглашая попугая садиться, и своенравная птица, на удивление, послушалась.
Дверь закрылась так же легко, как и открылась полутора часами раньше. Время, проведенное в дедовом кабинете, пролетело совершенно незаметно. Два оборота вправо, и ключ вновь был опущен в карман джинсов.
