Vladimir - Unknown
- Добро пожаловать на виллу Винера, майне герен! Отдыхайте! - радушно улыбаясь, объявил нам наш проводник.
Как мне объяснил Йоган, так звали нашего проводника-лоцмана, на этой самой вилле Винера, сверхсекретной базе кригсмарине, существовали строгие правила для находящихся на ней экипажей У-ботов. Это объяснялось тем, что Испания официально сохраняла нейтралитет в войне и крайне не желала афишировать свою помощь подводным кораблям Германии. Виллу, находящуюся на южной оконечности острова Фуэртовентура - полуострове Хандия, окружали многокилометровые безлюдные песчаные пляжи. Местное население было выселено с полуострова ещё в 1939 году, а в 1941-м наш соотечественник, немецкий промышленник и инженер Густав Винер по распоряжению из Берлина приобрёл полуостров для нужд Рейха. К тому времени в скалах Хандии, в глубоких пещерах-гротах, в которые можно было попасть только проплыв изрядное расстояние под водой, уже было оборудовано несколько ремонтных баз для приёма германских подлодок. Между прочим, выяснилось, откуда взялись испанцы на сверхсекретном объекте, ремонтной базе, где находился в данный момент наш "Чиндлер". Севернее полуострова, в центре Фуэртовентуры располагался концлагерь для нескольких тысяч республиканцев, побеждённых врагов каудильо Франко. Оттуда по необходимости брали рабочую силу и для секретных подземных судоверфей. Среди узников находили квалифицированных рабочих и даже инженеров. Порядки в концлагере были суровые, за провинности расстреливали, и даже сама мысль о саботаже не могла прийти в головы испанцев, поскольку в этом случае, кроме самого саботажника расстреливали еще десять его товарищей по заключению.
- Господин корветтен-капитан, не желаете ли вы совершить с вашими офицерами морскую прогулку в Лас-Пальмас на комфортабельном катере? - обаятельно сверкая жемчужной улыбкой на загорелом лице, спросил Йоган.
Я, разумеется, согласился. Лоцман принёс пухлый конверт и под мою роспись в ведомости выдал всем офицерам по пятьсот испанских песет на карманные расходы. Мне он вручил тысячу.
- Кавалерам железных и рыцарских крестов полагается премиальная надбавка, - то ли в шутку, то ли всерьёз заявил Йоган.
Понять когда он шутит, а когда говорит серьёзно, было мудрено, поскольку этот от природы жизнерадостный парень постоянно посмеивался или улыбался.
- Когда прибудем в стольный град Лас-Пальмас-де-гран-Канария, вы уж не обессудьте, придётся вам меня потерпеть в качестве няньки. Таков приказ. У нас здесь, в канарском раю, свои правила, не менее строгие, чем были в Эдеме у Саваофа для Адама и Евы и даже строже, поскольку запретных плодов здесь более чем один. Я, было, обеспокоился по поводу своих подчинённых из рядового состава, но Йоган меня утешил:
- За ребят не переживайте. Рядовым матросам запрещено покидать пределы окрестностей виллы Винера, но как говориться:
- У них всё будет!
Неподалёку, на песчаных пляжах Кофете, полно уютных местечек. Вечером, как стемнеет, они роскошно отдохнут в тёплых водах архипелага. Будет им и классная еда от пуза и хорошее местное вино, и самое главное, прелестная стайка девочек из местных. Эти ангелочки тоже часть базы. У них бессрочный контракт - живут на всём готовом, но не могут покинуть пределов полуострова, секретность, сами понимаете. Семьи получают неплохие деньги, так что никто не в обиде.
Когда мы поднялись на борт роскошного белоснежного катера, более смахивающего на небольшую моторную яхту, нас ожидал ещё один сюрприз. Из каюты, ниже палубы катера, выбежала, дружелюбно помахивая лохматым хвостом большая чёрная собака, следом поднялся высокий моложавый мужчина лет сорока пяти, в тёмных солнцезащитных очках и элегантном белом костюме. Йоган вскочил, вытянувшись во фрунт, и скомандовал:
- Господа офицеры! - Все присутствующие выполнили команду.
- Прошу без церемоний, господа! Йоган, я же просил вас! Это мне штатскому шпаку впору перед вами боевыми офицерами прямую спину держать. Продолжайте отдыхать, господа! - Джентльмен, с улыбкой повернувшись ко мне, протянул руку - Позвольте представиться, Густав Винер, а вы, я уже знаю, тот самый герой-подводник Отто Фридрих фон Шторм. Не согласитесь ли спуститься со мной в каюту? Как там обозвал вас щелкопёр из Беобахтер: "Друг русалок" ?! - продолжал он улыбаться, спускаясь в каюту и оглядываясь через плечо, - Забавно! Знаете, Отто, вы позволите вас так называть?
Я, разумеется, не возражал. Винер усадил меня на мягкое сиденье возле откидного столика и принялся разливать по рюмкам коньяк, добытый из мини-бара скрытого в переборке катера.
- Знаете, Отто, - виноватым голосом объяснял Винер, - я так соскучился по равному собеседнику, посему прошу простить меня за возможно излишнюю болтливость. Вы, я вижу, молчаливы, как настоящий тевтонец и потомок древнего рода. Я же, в отличие от вас, герр корветтен-капитан, абсолютно штатский человек. Хотя, между нами, в Абвере, и имею звание штурмбаннфюрера, но это меня не греет. Все мы дети своего времени. Есть у меня одна слабость, я страстный коллекционер. Вы будете смеяться, Отто, но я коллекционирую автографы известных людей. У меня есть альбом фотопортретов с росчерками всех вождей Рейха, включая, разумеется, Самого. Есть автограф каудильо Франко и его ближайших сподвижников, но кроме этого, в нарушении всех правил и режима секретности, я увлёкся собиранием росчерков именитых подводников, командиров У-ботов, попадающих ко мне в гости. Вы не волнуйтесь, я держу свою коллекцию вместе с секретной документацией в спецсейфе, в случае чего всё будет уничтожено автоматически. Такой уж это умный, не вскрываемый и несгораемый шкаф.
Я не стал кочевряжится и надписал страстному коллекционеру собственное поясное роскошное фото, которого не было и у меня самого. Я смотрелся на нём совершенным отретушированным павлином. В парадном кителе, рыцарский крест с дубовыми листьями на шее и железный первой степени на левой половине груди. Шевелюра напомажена, как у гамбурского сутенёра и расчёсана на прямой пробор.
- Вы не представляете, Отто, как тяжело иметь дело с испанцами, - продолжил свой монолог Винер. - Они упрямы, как андалузские ослы и столь же покладисты. Фюрер, в результате отказа каудильо участвовать в операции по взятию Гибралтара, терпеть не может генерала Франко31. После личной с ним беседы Гитлер в негодовании заявил, что чёрт де ему послал союзничка, типичного, внешне и внутренне, симита. У нашего вождя, доложу я вам, имеется абсолютный нюх на иудеев, как у хорошего композитора абсолютный слух на музыкальные темы. Мы в Абвере копнули родословную Франко и что же вы думаете: по материнской линии он маран, крещёный еврей. Его мать Пилар-Баамонде прямой потомок великих равинов Пардо - Иосифа, Йосии и Давида. Франсиско Франко-Баамонде и по отцовской линии истинный еврейский ариец! Ха-ха-ха !!! - Весело расхохотался хозяин яхты. Пёс Винера, разлёгшийся на деревянной палубе у наших ног, поднял голову и вопросительно посмотрел на хозяина. Густав успокаивающе погладил собаку по холке и продолжил:
- Городок Франко, родина его отца, типичное маранитское, галисийско-еврейское местечко. Каудильо дал негласное указание своим послам в Венгрии, Румынии, Греции и петеновской Франции выдавать паспорта тамошним евреям. Только в 1940-м году границу Испании пересекли от 30 до 40 000 ашкеназов32. Что сказать? Если Всевышний посылает нам таких союзников, то будущее наше не завидно. Впрочем, я опять болтаю лишнее. Хотя мой корвет - Винер обвёл рукой каюту катера - абсолютно защищён от прослушки. Можете мне верить. Что же касается вас, то вы уж явно не тот человек, что строчит доносы.
После нескольких рюмок коньяка я и сам разговорился и принялся живописать приятному собеседнику боевые перипетии на просторах Атлантики. Нашу беседу прервал Йоган, спустившийся в каюту:
- Господин Винер, на траверзе Лас-Пальмас.
Глава 6.
“Таверна Полипо”
- Я же сказал тебе, что этого не было. Оставь меня, наконец, в покое! - прорычал я, вконец раздражённый болтовнёй Щелкунчика.
- Миль пардон, дорогой граф. Вы меня беспокоите. Похоже наш "друг русалок" подвержен приступам ретроградной амнезии. Что вы действительно не помните вашего приключения в Лас-Пальмасе? Ну а таверну "Полипо" на окраине, где
хозяином молодой уродец редкой экзотичности, вы хотя бы помните? Парня звали Пабло-Октопус, забыть его невозможно, он вылитый осьминог. У него ещё по три пальца на каждой руке и конечности какие-то бескостные, словно щупальца спрута. Череп безволосый, весь в каких-то шишках, ну а физиономия, захочешь не забудешь. Кстати, его коронное блюдо - осьминожина под разными видами, говорят превосходное средство от мужской слабости. Да неужели не помните, ваша светлость? - Прус, вернувшись с прогулки, то ли издеваясь, то ли всерьёз, уже битые четверть часа пытался убедить меня, что со мной что-то действительно произошло в той странной морской харчевне с действительно незабываемым хозяином.
