Alex Marukov - Unknown
— Эмм, разве это не должно быть прикрепленным к чему-то? — спрашиваю я, указывая на металлический диск в руке Ацелота.
Он застенчиво улыбается мне.
— Даааа, прости, я, возможно, случайно сбил его. Но не волнуйся, это не жизненно важно, — спешно добавляет он, когда видит тревогу на моем лице. — Я думаю, что это часть теплообменника, который регулирует подогрев сиденья. Он вертит его в руках и его улыбка блекнет. — Хуже, если это от системы охлаждения двигателя. Тогда возможно у нас проблемы.
— Какие проблемы? — спрашиваю я настороженно.
— Ну, может произойти крошечный взрыв, когда мы запустим двигатель.
— Насколько крошечный? — спрашиваю я.
— Я практически уверен, что это от нагрева сидения, — говорит он, уклоняясь от вопроса.
Ацелот прячет диск в карман и достает носовой платок с монограммой. Он пытается стереть масло с лица, но ему это не слишком удается. Между Ацелотом и его сводным братом Элайджей определенно есть семейное сходство. У них обоих одинаковые, медового цвета глаза и подобные гепарду пятна на загорелой коже — хотя Ацелот худощавее. С этими своими короткими, каштановыми волосами и длинным мальчишеским лицом он выглядит моложе своих девятнадцати лет. Разве что глаза его выдают, в которых светится ум и опыт. Со смертью его родителей, благополучие его братьев, Марселя и Элайджи, а так же целого народа Бастет находится в его руках. Это тяжкое бремя для любого человека, не говоря уже о подростке. Я знаю, что он чувствует.
Сдавшись, Ацелот со вздохом прячет платок обратно в карман и проворно забирается в кресло пилота. Я сижу рядом с ним. Ветровое стекло и пульты управления сильно потрескались, а система навигации еле работает. Однако, он еще может летать.
— Тут ничего не происходит, — говорит Ацелот и нажимает кнопку «Запуск Двигателя».
Я крепко держусь за пульт управления и тихо молюсь, в то время как, двигатели, оживая, ревут, поднимая тучи пепла вокруг самолета, но, к счастью, не смертельный огненный шар. Я испускаю облегченный вздох, когда самолет дергается вверх, а мир (и мой желудок) резко падают вниз.
Ацелот слегка ухмыляется.
— Я же сказал, что это ничего страшного, друг мой!
— Я никогда не сомневался в тебе, — говорю я, снимая свои пальцы с приборной панели.
Блэк Сити простирается под нами и Ацелот уверенно ведет самолет между тлеющими зданиями. Все в руинах. В парке кучи мусора; рынок Шантильи Лейн — немногим больше, чем дырка в земле; цифровые экраны, которые когда-то висели на крышах, сейчас валяются разбитыми на мощеных улицах. Нам не нужно подлетать ближе к Вытяжкам, что бы знать, что они были уничтожены, поскольку Шлакоблочные заводы продолжают изрыгать струи удушливого дыма в небо. Несколько других гражданских самолетов мелькают в небе — наверное, мародеры — но в остальном город пугающе тих.
— Я отремонтировал Алису, как смог, — сказал Ацелот. — Она должна продержаться достаточно долго, чтобы мы добрались до «Десятого» и обратно.
Мой живот скручивает от этой мысли. Я достаю из кармана старую фотографию. Это фотография моей мамы, когда она была моложе. Мы похожи — те же черные волосы, худое лицо и темные глаза. Она стоит в лесу с Люсиндой и моими бабушкой с дедушкой, Паоло и Марией Кумбусами. Позади них — еще Дарклинг — сурового вида мужчина с родимым пятном на щеке. Я понятия не имею, кто он. На заднем плане фотографии — Гора Альба, как она выглядела раньше, до извержения, превратившее ее в когтеобразный пик.
С помощью этой фотографии и старой карты, которую я увидел в посольстве Бастетов в Виридисе, я выяснил, что Коготь и был горой Альба. Именно там, где находится «Ора» и куда моя тетя, Киран и Иоланда отправились, чтобы достать его. Единственная беда, гора Альба находится в самом сердце «Десятого». Я не в восторге от идеи прогулки в тюремный лагерь, но мне надо выполнить свое задание. Какой смысл откладывать.
— Давай, полетим сегодня, — говорю я. — Который час?
Ацелот проверяет свои дорогие, золотые часы.
— Только пробило два.
— Хорошо, мы должны побыстрее добраться до станции, — говорю я, имея в виду Новостную станцию Блэк Сити, на окраине города. Мы ранее обследовали городские окраины, и к счастью оказалось, что станция все еще существует, будучи избавленной от злейших пожаров из-за ее отдалённости от охваченных огнем районов города. — Я хочу отправить сообщение, перед тем, как мы выдвинемся.
Ацелот поворачивает к Унылой улице и сажает самолет в переулке возле штаб-квартиры Стражей, так он в не поле зрения кого-либо скитающегося по улице. Хотя это была моя идея укрыться в Блэк Сити, но на самом деле это было предположение Себастьяна, чтобы мы фактически создали базу в бывшем штабе Стражей. Я сначала отказывался, учитывая, что я не доверяю всему, что выходит изо рта этого придурка, особенно с тех пор, когда он стал нашим заложником, но это оказалось хорошим выбором. Не то, чтобы я признаюсь ему в этом.
Обычное, беломраморное здание покрытое копотью с просевшей частью крыши, но в остальном относительно невредимое. Поэтому я удивляюсь, когда вижу темный дым, поднимающийся из одного из окон на первом этаже.
Мы входим в здание через кухню и бежим по коридорам в сторону столовой, туда, где идет дым. Я толкаю дверь. Марсель стоит у окна, пытаясь разогнать дым из комнаты, а Себастьян наблюдает с интересом. Он сидит рядом со столом из красного дерева, привязанный к одному из стульев веревкой. Стол покрыт грудами оружия, консервами и медикаментами, доставленными сюда из арсенала и лаборатории внизу. На антикварном коврике рядом со столом разбитый масленый фонарь. На ковре большая, выжженная дыра.
Ацелот прогуливается по ковру и подталкивает его ногой.
— Я уверен, что на нем не было столько дыр, когда мы уезжали.
Марсель драматически закатывает глаза. Мальчику Бастету — пятнадцать лет, он только на два года младше меня, но ведет себя как двенадцатилетка. Он безукоризненно одет: в малиновый сюртук, черные брюки и высокие, до колена, лакированные сапоги, как будто он на приеме у правительства. Тот факт, что мы в бегах от Стражей, и держим в заложниках главу Ищеек, кажется, ни коем образом его не касается.
— Я не виноват, — говорит Марсель, насупившись. — Я пошел за припасами, и когда вернулся, ковер уже был в огне. Я не знаю, как это произошло.
Я могу догадаться. Я смотрю на Себастьяна, который ухмыляется мне в ответ. Блондинистая щетина покрывает его обычно бритый затылок и лицо, частично скрывая татуировку в виде розы над левым ухом. Это было опрометчивое решение — притащить его сюда, но, по крайней мере, теперь я все время знаю, где он находится. Я перевожу взгляд на разбитый фонарь на коврике. Он, должно быть, как-то сбил его со стола. Полагаю, он надеялся, что это вызовет достаточно большой пожар, чтобы заставить Марселя, развязать его, так что бы они смогли покинуть здание.
— Могу я поговорить с тобой снаружи, Марс? — спрашивает Ацелот, кивнув в сторону прихожей.
Марсель вздыхает и выходит за Ацелотом из комнаты, пока я проверяю путы Себастьяна. Голос Ацелота доносится через открытую дверь.
— Ты не должен был оставлять без присмотра Себастьяна, — говорит он. — Что бы случилось, если бы он освободился? Он мог убить тебя.
— Я просто пытался помочь! — отвечает Марсель. — Боже, я не могу заслужить твоего одобрения: «Сделай это, Марс», «Не делайте этого». Ты хуже папы.
— Эй! Я делаю все возможное, — говорит Ацелот. — Может быть, если бы ты хоть раз сделал то, что я говорю, то мне бы не пришлось придираться к тебе.
— Я не обязан делать все, что ты скажешь, — отвечает Марсель. — Я не сопливый жополиз, как Элайджа.
— Не смей так говорить о нем, — рычит Ацелот.
— Почему ты всегда встаешь на его сторону? — спрашивает Марсель.
Себастьян смеется.
— Такая драма, — иронизирует он. Я дергаю веревки вокруг его запястий, и его зеленые глаза сверкают гневом. — Поосторожнее, кровосос.
— Хочешь, чтобы тебе заткнули пасть? — огрызаюсь я.
Он поглядывает вниз, на свои связанные запястья и холодно улыбается.
— Ты знаешь, Натали раньше нравилось, когда я связывал ее вот так. Она постанывала, когда я…
Я врезал Себастьяну по лицу. Его голова откинулась, и кровь стала брызгать из его разбитой губы. Он покачал головой, приводя себя обратно в чувство, а потом засмеялся.
— Задел за живое? — говорит он, облизывая кровь с губ.
Я отвернулся, досадуя на себя, что позволил ему задеть меня за живое. Я знаю, что Натали никогда не спала с Себастьяном, что он был подонком и изменил ей, но они встречались друг с другом целый год. И от этой мысли у меня мурашки пробежали по всему телу.
Марсель врывается в комнату и опускается на один из стульев рядом со столом. Ацелот приходит сразу за ним. Его взгляд метнулся к Себастьяну, разбитая губа которого начала раздуваться, и он удивленно поднимает бровь.
