Гарин Олегович - Век Дракона
- Отведите его к целителям, - Алистер устало снял с плеча сумку, в которой нес драгоценные свитки. - Пусть сделают все, что возможно, и очень быстро. Потом все приходите к старому храму. Мы с Дунканом будем ждать вас там. Больше никуда не ходите и не задерживайтесь!
Несмотря на утомление, он быстрым шагом ушел к шатру Стражей. Рекруты же без слов потащились выполнять приказ.
К счастью, набившим руку целителям не пришлось объяснять дважды, что от них требовалось. Раны сэра Джори были обработаны с похвальной быстротой. Маг-целитель ухитрился даже частично снять отек и боль, торопясь перед предстоящей схваткой привести в порядок как можно большее количество солдат. Разобравшись с этим, рекруты отправились, куда им было приказано - к развалинам старого храма. Между собой они не разговаривали.
Ночь уже приближалась к своей середине, но вокруг было светло - от многочисленных костров, и от святящегося роя облаков, низко висевших над Остагаром. Крыша храма давно уже провалилась, поэтому его внутренности и стоявший у алтаря Алистер были хороши видны. Возле Алистера на алтаре стоял большой кубок, вырезанный из цельной кости. Что в кубке, понять было трудно, если не заглядывать. При Алистере же почему-то подойти и заглянуть было неловко.
- Чем больше узнаю о посвящении, тем меньше оно мне нравится, - прислонившись задом к стене, пробормотал сэр Джори, поглядывая то на Алистера, то на кубок. Дункан где-то задерживался, но новопосвященный Страж глядел суровее обычного и все трое непривычно робели в его присутствии теперь, чего раньше не было.
- Опять хнычешь? - Давет подернул плечами.
- Ну, зачем все эти испытания? Я уже показал себя!
- Может, у них такой обычай. Может, они просто хотят досадить тебе.
Рекруты разговаривали вполголоса, не будучи уверенными, слышит ли их Алистер. По его лицу сейчас понять что-либо было трудно.
- А ты что думаешь, Айан?
Кусланд покосился на Стража и дернул щекой.
- Мне все это нравится ничуть не больше, чем вам.
- Я знаю только одно: в Хайевере у меня жена, и она ждет ребенка, - сэр Джори сглотнул. - Все эти тайны нравятся мне все меньше. На что похоже это посвящение?
- Какая разница, - Давет покачал головой, разглядывая пол. - Пусть даже этот ритуал может нас убить. Я бы чем угодно пожертвовал, если бы знал, что это остановит Мор. Может, ты умрешь. Может, мы все умрем. Но если никто не остановит порождений тьмы, всем нам крышка.
- Мы приблизились к ритуалу посвящения, - Дункан, как всегда, подошел незамеченным и сразу начал говорить. - Орден Серых стражей был основан во времена первого Мора, когда род людской стоял на краю гибели. И тогда первый Страж испил крови порождений тьмы и сумел обуздать скверну.
- Что? - поперхнулся сэр Джори. - Нам придется пить кровь этих… этих тварей?
Айан почувствовал, что нутро у него куда-то опустилось. С большим удовольствием он бы выпил жидкого дерьма.
- Так же, как и первому Серому Стражу до нас, так же, как и всем нам до вас, - Дункан сделал утвердительный жест рукой. - Именно в этом источник нашей силы и залог нашей победы.
- Те, кто выживает после посвящения, становятся неуязвимыми для скверны, - пояснил Алистер, по примеру Дункана незаметно приблизившись к ним со спины. - Мы чувствуем ее в порождениях тьмы, и используем, чтобы одолеть архидемона.
- Те, кто выживает?
- Серые Стражи имеют перед собой смерть, - Дункан едва заметно пожал плечами. - Не стану скрывать. Не все из тех, кто выпьет крови, останутся в живых. Тот, кто останется - изменится навсегда. Может так статься, что вы заплатите свою цену сейчас, а не потом. Вот почему посвящение - тайна. Такую цену платим мы, чтобы спасти мир.
Он помолчал.
- Перед посвящением мы говорим немного. Но эти слова звучат с самого первого ритуала. Алистер, ты готов?
- Присоединяйтесь к нам братья и сестры, - новопосвященный опустил голову и заговорил тихо, так тихо, что неожиданная серьезность этих слов поползла в их сердца холодной жутью. - Присоединяйтесь к нам, сокрытым тенью. Присоединяйтесь, ибо на нас лежит долг, от которого нельзя отречься. И если суждено вам погибнуть, знайте - ваша жертва не будет забыта, и когда-нибудь мы все присоединимся к вам.
Дункан взял в руки кубок и, обернувшись к рекрутам, обратился к побледневшему от волнения карманнику.
- Давет, подойди.
Тот без слов шагнул вперед и обеими руками принял кубок. Совсем едва помедлив, приложился и глотнул. Дункан отступил на шаг. По меньшей мере, четыре пары глаз были устремлены на Давета.
Несколько мгновений как будто бы ничего не происходило. Внезапно Давет схватился за горло и упал на колени. Распахнутым ртом он пытался сделать вдох, но видно было, что тело больше его не слушалось. Пальцы карманника скрючились, его словно корежили чьи-то невидимые, но не ведающие жалости огромные руки. Все это продолжалось от силы несколько мгновений, однако для охваченных ужасом рекрутов, казалось, прошли часы. Наконец, в последний раз дернувшись, он упал на затертые камни пола и больше не поднимался.
- Мне жаль, Давет, - Дункан снова поднял кубок. - Подойди, Джори.
- Дыхание Создателя! - рыцарь отступил на шаг, потом еще. Глаза его метались, как у безумного. - Нет! Вы не можете! У меня ведь жена… ребенок… Если б я только знал…
- Назад дороги нет.
- Нет! - сэр Джори выхватил меч, выставив его в сторону надвигавшегося на него Дункана с кубком. - Бесславная смерть - это слишком!
Дункан медленным движением отдал кубок в руки подскочившего Алистера и вытащил свой собственный меч, не отводя взгляда от пятящегося рыцаря.
- Опомнись, пока не поздно.
- Нет! - Джори прыгнул вперед, замахиваясь. Дункан легко, словно бы и не заметив, отбил его удар и, не дожидаясь следующего движения рыцаря, всадил свой клинок тому в живот. Брызнувшая кровь в единый миг осела на лице Дункана, его одежде, и даже на доспехах стоявшего в нескольких шагах от действа Айана.
- Мне жаль.
Чернобородый вытащил клинок, и, обернувшись, посмотрел в глаза последнему из Кусландов. Поняв без слов, Алистер вновь шагнул вперед, отдавая кубок старшему.
- Посвящение еще не закончено.
Айан бросил быстрый взгляд по сторонам. Он не был уверен, сможет ли он выстоять один против Дункана и Алистера, который наверняка присоединит свой меч к чернобородому. Хотя… стоило ли пробовать?
Он принял в руки оказавшийся неожиданно тяжелым кубок, на дне которого плескалось… Айану хватило и запаха. Стараясь не дышать, он поднес ко рту, прикрыл глаза и - опрокинул в себя все то, что там оставалось.
- Ради вящего блага да отдайся ты этой скверне…
Голос Дункана звучал как будто издалека. На миг Айану показалось, словно ему заткнули оба уха. В голове зашумело, сильно, еще сильней… разъяренное нутро вздыбилось, собираясь выбросить то, что Айан ему дал, и тому пришлось схватиться за горло, чтобы оставить все внутри. Из неоткуда пришла резкая, скручивающая боль, в единый миг сокрушившая кости и перекрутившая все мясо и жилы… Айан рухнул на каменные плиты, ударился головой, но не почувствовал этого, крича и самого себя не слыша, пытаясь вдохнуть - и не вдыхая. Перед его застеленными пеленой глазами все быстрее и быстрее замелькала бескрайняя серая степь, черные стены страшного и незнакомого города, сотни, тысячи лап, которые хватали его, мяли, комкали, душили и ласкали, тянули куда-то далеко и вниз, и сладкий зов, ужасный и прекрасный одновременно звучал и манил, обещая радость и покой, уют и единение… Айан видел морды миллионов тварей, они смотрели на него и хотели его - их соратника, их брата, часть их естества… Он растворялся в них, растворялся так, как капля дождя растворяется в озере с водой, как щепоть праха исчезает на ветру, как маленькая искра сливается с единым ревущим пламенем… И вот уже он был с ними, в них и частью них, и все утратило свою важность, кроме Зова, того, без чего раньше он мог жить, и эту проклятую жизнь теперь обязывался искупить своей кровью и кровью Врагов… Айан снова мог дышать, смотреть и слышать, и он был счастлив - так, как никогда раньше в той, другой, нелепой жизни. Могучие и многочисленные лапы братьев подхватили его и повлекли - куда? Он вскоре понял. Источник зова был уже рядом, еще чуть-чуть и… И перед ним из пустоты, таинственной и манящей, вспыхнули два изумрудных глаза. Айан подался вперед, всем естеством желая слиться с Ним, Тем, который звал и даровал Свободу… слиться, чтобы остаться навсегда, ведь только так было единственно правильным…
Чудовищный рев, рев ярости и узнавания потряс всю его преобразившуюся сущность. Братья, бросив его, разбежались в разные стороны, а самого Айана ухватило вновь, и понесло, дальше от Зова, от Него, от братьев и сладости упущенного счастья, понесло… куда? Но вмазало со всего размаха, с силой, болью и страданием. И - все прервалось. Он уже не был частью единого целого, не ощущал с собою братьев, не слышал сладостного зова. Все прошло, оставив вязкую горечь не сбывшегося и комканную боль во всем теле. В теле?
