Алла Щедрина - Эмигрант
– Я не врач… Не профессионал. Мои познания в магической медицине предназначены исключительно для самолечения. Горти – первая, на кого я рискнул воздействовать. Да и то потому, что перелом – простейшая вещь, без кровоизлияний, заражений…
– Вы можете попробовать.
– Вы сами сказали, что они безнадежны. Для лечения повреждений такого уровня нужен настоящий целитель.
– Хотя бы взгляните, – настаивал старик.
Жорот пожал плечами, – ему было проще согласиться, чем спорить:
– Пожалуйста.
В углу на двух матрацах действительно лежали двое солдат. У того, что постарше, была перевязана грудь – на бинтах расплывалось кровавое пятно. Второй, почти мальчик, с забинтованной головой и закрытой марлевым тампоном раной на боку.
Вдруг лекарь нагнулся над старшим, положил пальцы ему на шею. Вздохнув, поднял глаза:
– Этому уже никто не поможет. Посмотрите хотя бы мальчика. Старик подозвал двух лакеев, исполняющих обязанности санитаров, и приказал им унести тело. Жорот присел на корточки возле мальчика – он был без сознания. Осторожно дотронувшись до его груди, колдун «просканировал» раны.
– Сотрясение мозга и ножевая рана, – констатировал колдун. – Вероятно внутреннее кровотечение. Он не выживет.
Старик напряженно взглянул на Жорота:
– Вы даже не попробуете спасти его? Вы за полминуты залечили перелом! Закройте те раны, что сможете и…
Тот мрачно усмехнулся:
– Чтобы меня обвинили в его смерти?
– Попытайтесь – хотя бы из сострадания. Дайте ему шанс.
Жорот покачал головой и выпрямился:
– Извините. Когда вы сможете заняться Лоттой?
Лекарь помрачнел. Но, уяснив, что с колдуном спорить бесполезно, перевел разговор на свои обязанности:
– Я сначала приведу в чувство Горти.
Колдун, кивнув, поторопился вернуться в покои королевы. Лотта, к моменту появления Жорота, перебралась вместе с подносом на другой диван, расположенный напротив стереоэкрана во всю стену – включенного. Обернувшись на шаги, женщина кивком указала на свободную часть дивана.
– Горти и лекарь подойдут, как только смогут, – сообщил колдун.
– Спасибо… С Горти все в порядке?
– Почти.
– Что значит «почти»?
– Нервный шок. Думаю, частично болевой – вряд ли кто из находящихся на нижнем балконе остался невредимым… Но ничего серьезного. Вы голодны? С полуфабрикатами я справлюсь.
– Потерплю. Но если вы хотите есть – все в вашем распоряжении.
Колдун молча покачал головой.
Лотта вдруг сделала звук стерео громче. Комментатор – симпатичная женщина – говорила:
– …погибших на дворцовой площади. По последним данным в больницы обратилось около полутора сотен человек с повреждениями различной тяжести. Кто же виноват в трагедии?..
Вдруг дверь распахнулась, с громким стуком ударившись о стену.
Жорот вскочил, машинально прикрыл Лотту защитой и только потом разглядел, что опасности никакой нет. В комнату ворвалась полная пожилая женщина с безумными покрасневшими глазами, распухшим носом, которая, плюхнувшись на колени, заревела‑запричитала в голос:
– Госпожа, явите милость свою! Один у меня сынок остался!
Женщина на коленях подползла к дивану королевы. Лотта, села, что было почти на пределе возможностей, и попыталась ее успокоить.
Из воплей толстухи колдун наконец уяснил, что она просит королеву, чтобы Жороту приказали вылечить ее сына. Колдун чертыхнулся про себя, решив, что он припомнит это старикашке‑лекарю. Королева, тем временем, разобралась, что к чему, и властно сказала:
– Я все поняла. А теперь выйди, Верта!
Толстуха, продолжая завывать, и напоследок облобызав руки своей покровительнице, прикрыла за собой двери.
Лотта взглянула на Жорота. Колдун невозмутимо выдержал ее взгляд, с интересом ожидая, что она будет делать.
– Вы мне солгали. Что в действительности было с Горти?
– Ничего особенного, – пожал плечами колдун, – обычный перелом. И я вам не лгал – о ситуации на момент, когда мы разговаривали.
Глаза Лотты полыхнули огнем. Но королева сдержалась.
– Вы действительно можете помочь сыну Верты?
– Нет.
Королева скривила губы:
– А если я прикажу?
– Вы не спасете мальчика, а мне испортите репутацию. Не стоит усугублять ошибку вашего лекаря… Как не стоило давать этой женщине неоправданную надежду. Я не целитель, поймите, пожалуйста! В случае Горти я просто ускорил время. То есть для ее костей прошло два или три месяца.
– А мальчику ускорение не поможет?
– Слишком серьезные раны.
За дверью послышались приглушенные всхлипывания – Верта подслушивала. Жорот, приподняв брови, кивнул в сторону двери. Королева, вздохнув, позвала женщину.
Та появилась, утирая рукавом лицо, с поникшими плечами, абсолютно раздавленная.
– Ты сама все слышала.
Верта, не в состоянии сдержать рванувшихся рыданий, бросилась вон. В дверях она столкнулась с Горти и лекарем. Старик проводил женщину взглядом.
Колдун приблизился к лекарю и тихо сказал:
– Я не понимаю, зачем вы это сделали. На глупца вы не похожи…
Старик резко отозвался, почти крича:
– Вам не знакомо милосердие! Вы отказались помочь раненому, я надеялся, что хотя бы материнское горе смягчит вас… Я ошибся.
– Что ж, я тоже ошибся. Вы – глупец… Причем не самой приятной разновидности.
Старик побагровел. Хотел что‑то сказать, но, сдержавшись, направился к Лотте.
Колдун, опередив его на полшага, склонился перед королевой:
– Прошу прощения, ваше величество. Я вам еще нужен?
Она задумчиво кивнула.
Лотта, поддерживаемая лекарем и Горти, вышла из комнаты.
… Жорот переключал каналы, останавливаясь на новостях. В передачах повторялась одна и та же мысль, либо весьма недвусмысленно, либо прозрачными намеками – в трагедии обвиняли королевскую семью.
Во многих новостях показывали куски из речи Лограна, в которой король выражал соболезнование жертвам трагедии и обещал направить все силы для расследования инцидента. Колдун решил, что целиком речь транслировали – скорее всего в прямом эфире – пока он был в лазарете. Он так увлекся стерео, что очнулся, лишь почувствовав прикосновение. Оглядевшись, Жорот понял, что они с королевой вновь остались одни. Правда, судя по звукам, доносящимся из соседней комнаты, Горти была недалеко.
– Не желаете взглянуть на город? – Лотта смотрела на колдуна в упор, что никак не вязалось с небрежным тоном.
– Простите?
– У меня сегодня назначена встреча – там, снаружи. А все, кто мог бы меня сопровождать… – Лотта сжала губы.
Жорот хотел было поинтересоваться, что по этому поводу думает лекарь, но воздержался – в конце концов, Лотта взрослый и самостоятельный человек.
– Кецетин в курсе?
Лицо королевы окаменело и она холодно сказала:
– Не думаю, что что‑нибудь во дворце ему неизвестно.
– В принципе, я ничего против прогулки не имею. Но все же, с вашего разрешения, я поставлю в известность Кецетина.
Лотта пожала плечами и заметила:
– Заодно и переоденьтесь.
Колдун оглядел мантию, ища непорядок, потом до него дошло. Он покачал головой:
– Брюк в моем гардеробе нет.
На лице королевы мелькнуло изумление, но она тут же по‑деловому кивнула:
– Я позабочусь об этом.
…Кецетин был в парке, вместе с королевской четой и придворными. Молодежь устроила гонки на гравитационных лыжах. Когда колдун попал в поле зрения бешено носящейся компании, от нее отделилась фигура и в мгновении ока оказалась рядом с новоприбывшим. Кецетин остановился, тяжело дыша:
– Привет!
– Пир во время чумы… – пробормотал Жорот, с неодобрение глядя на сумасшедшие гонки.
Маг неожиданно остро взглянул на него.
– Ты не прав. Это я настоял… Лучше было бы, если б ребята с похоронным видом соблюдали правила траура? Пойми, они еще слишком молоды, чтоб горевать подолгу. А требовать лицемерия…
Жорот пожал плечами, показывая, что обсуждать данную тему не считает необходимым, но остается при своем мнении. Кецетин помолчал, наблюдая за фигурами, которые выделялись на снегу вызывающими пятнами, и перевел разговор на другую тему:
– Ты уже свободен?
– Не совсем. Королева хочет, чтобы я сопровождал ее в прогулке по городу.
Вместо сакраментального «сейчас?» маг задумчиво протянул:
– Разумно. Конечно, иди… Только одень брюки и укороти волосы – Лотта посещает весьма своеобразные места и твоим экстравагантным видом лучше не рисковать.
– Так ты действительно в курсе ее «походов»? Но это – опасно, тем более – после сегодняшнего! – в тоне колдуна слышалось изумление.
Кецетин досадливо скривился.
– Я ей что, нянька? У дамочки взыграла жажда приключений в одном месте – пусть ее!
– За что ты ее так не любишь?
– Это она меня не любит. Ревновала с момента своего появления тут. Сначала обвиняла в излишнем влиянии на своего мужа, потом на сына… – Кецетин вздохнул и пожал плечами. – В общем‑то, она – женщина с головой. Ну а трения… Знаешь, бывает.
